Мара Вульф - Возвращение ангелов [litres]

– Лучше так не делай. Наши крылья очень чувствительные.

Я быстро отдергиваю руку. Он ангел, черт возьми. Теперь, когда ему стало лучше, мне не стоит забывать об этом.

– Они восстановятся. – Он складывает крылья. – Бывали у них времена и похуже, – лаконично добавляет он. – Почему ты принесла меня сюда, а не оставила там лежать? – продолжает он меня допрашивать. Его взгляд скользит по моей комнате.

– Не могу сказать, что у меня было много времени на размышления. Арена была уничтожена, и там орудовали мародеры, которые выдернули все перья из крыльев твоего друга и перерезали ему горло.

Кассиэль сразу же бледнеет и сжимает руки в кулаки.

– Расскажи мне все, – говорит он, когда я делаю паузу. – Я хочу все знать. Что это был за ангел?

– Люцифер назвал его Гадреэль.

Кассиэль поджимает губы.

– Он был со мной там.

– Я могла пронести тебя только через катакомбы, – рассказываю я дальше. – Они ведут прямо сюда. Ну да, а еще я думала, что ты умрешь, и не знала, как мне объяснить это другим. Поэтому мы никому ничего не сказали.

– И что вы собирались делать с моим трупом, если бы я умер? – Он задает этот вопрос между делом, словно его это совсем не касается.

– Мы бы от тебя избавились, – честно отвечаю я.

Я не предам Феникса. Хоть я его и терпеть не могу, ангелу я его не выдам. Вдруг мне стало ясно, в какой опасности я сейчас нахожусь. Кассиэль выздоровеет и вернется в Дворец дожей. Он расскажет о том, где он был все это время.

– Я очень благодарен тебе, Мун, – прерывает Кассиэль ход моих мыслей. – Я и представить себе не мог, что когда-то окажусь в долгу у человека.

– Ты ничего мне не должен. Теперь мы квиты.

– Вы, люди – странные создания. – Он весело ухмыляется.

– Не все, – отвечаю ему я. – Но в свой адрес я слышу такое не впервые.

– Можно мне еще немного поспать? – спрашивает Кассиэль, когда его веки сами по себе опускаются. – Или мне стоит уйти?

– Чувствуй себя как дома.

Он поворачивается на бок, и одеяло падает до бедер. Он явно больше не болен.

– Ты не только странная, но еще и смешная, – тихо говорит он.

– Ты тоже очень странный ангел, – отвечаю ему я, но он больше меня не слышит. Я накрываю его грудь одеялом, и мои пальцы касаются его кожи. Она больше не горячая, а приятно прохладная и мягкая. Немного замешкавшись, я все-таки решаю убрать прядь волос с его лба. Он улыбается во сне.

Феникс приходит к нам еще до рассвета.

– Он умер? – спрашивает парень с надеждой. Мне придется его расстроить, но сначала я решаю чуть-чуть помучить его и делаю глоток из кружки с мятным чаем, который я только что заварила. Кофе почти закончился, а мята растет в саду Стар. К сожалению, чай совсем не заменяет кофеин, который мы очень редко можем себе позволить.

– Не умер, но тебе все равно нельзя его забирать.

Феникс останавливается прямо передо мной. Так как я прислонилась к шкафу, мне некуда отступать.

– Мы же с тобой обо всем договорились, Мун. Не заставляй меня делать то, о чем я потом пожалею.

– И о чем же ты пожалеешь?

– О том, что мне придется запереть тебя в комнате, пока я вытаскиваю из квартиры ангела и расправляюсь с ним. Стар мне этого никогда не простит. Но в случае, когда это необходимо, я готов защищать ее и против ее воли.

– Он проснулся, – говорю я. – И говорил со мной. Ты спас ему жизнь. – Я не знаю, что еще сказать, и поэтому улыбаюсь. – Это наверняка все благодаря святой воде и облатке. Пенициллин так быстро не действует.

Феникс недоверчиво смотрит на меня и шагает в мою комнату. Он громко топает по нашему ветхому полу своими сапогами. Ему стоило бы вести себя тише, ведь брат с сестрой все еще спят. Но он ведет себя как слон в посудной лавке. Очень на него похоже. Я отставляю чашку в сторону и бегу за ним.

К счастью, Кассиэль просыпается ровно в тот момент, когда Феникс подходит к кровати. Ангел садится, и, хотя он все еще бледен, даже слепой заметит, что ему стало лучше.

– Видимо, это тот самый молодой человек, который избавился бы от моего трупа, если бы я умер?

Феникс кивает и на мгновение лишается дара речи, в то время как я заливаюсь краской, что совсем мне не свойственно.

– Меня зовут Кассиэль, – говорит ангел, подавая руку Фениксу.

– Ты, видимо, не так давно спустился с небес, не так ли? – фыркает парень. – Иначе ты бы не стал марать о нас свои руки.

Кассиэль пожимает плечами.

– Так же, как и вы, ангелы не все одинаковы и относятся к людям по-разному. Все мы имеем разные представления о вежливости. – Он наклоняется в сторону, чтобы лучше меня видеть. – Друзья Мун – это и мои друзья тоже.

Я закашлялась от того, каким неожиданно наглым это показалось.

– Феникс мне не друг.

– Тогда все ясно, – тихо отвечает Кассиэль. – Значит, есть милые люди и не очень милые. Я так и предполагал.

– Когда ты выздоровеешь, вали отсюда! – ядовито шепчет Феникс. – И не смей никому рассказывать, где ты был все эти дни.

Кассиэль спокойно ложится обратно в кровать и запрокидывает руки за голову.

– Я все еще чувствую слабость, – говорит он.

Феникс вот-вот взорвется, и я тоже должна быть заинтересована в том, чтобы поскорее выгнать Кассиэля из нашего дома, но мне нравится, как он издевается над Фениксом.

– Что здесь происходит? – раздается из-за двери голос Алессио.

Я поворачиваюсь к нему. Он выглядит усталым. Со дня взрыва он, наверное, работал без перерыва.

– Кассиэлю стало лучше, – объясняю я.

Алессио поправляет свои очки, и я замечаю, что он явно чувствует облегчение от этого. Юноша не может спасти многих из тех, кто приходит к нему, и ему все равно, ангелы это или люди.

– Это хорошо, – говорит он, подходя к кровати и отталкивая Феникса в сторону. Он смотрит на Кассиэля.

– Я Алессио, и я рад, что ты снова здоров.

– А это твой друг? – спрашивает ангел.

Я кашляю, пытаясь подавить смех. Ситуация кажется мне абсурдной.

– Это мой лучший друг, – поясняю я.

– Это важнее, ты понимаешь, да?

– Что это вообще такое? – возмущенно спрашивает Феникс. – Может, пора прекратить этот спектакль? Он явно чувствует себя лучше. И должен исчезнуть.

– Мы очень благодарны тебе, Феникс, и твоей помощи, но теперь ты можешь снова заниматься своими делами, – прерывает его Алессио. – До свидания.

Феникс, к счастью, знает, когда пора уходить. Он быстро поворачивается и покидает комнату, но вместо хлопанья дверью я слышу шепот из другой комнаты.

Я, обеспокоившись, иду за ним. Стар, судя по всему, уже проснулась и стоит слишком близко к Фениксу. На ней одна из шелковых ночных рубашек нашей матери. Юноша тихо говорит с ней, а она гладит его по руке и улыбается.

– Пойдем со мной, – слышу я его.

– Исчезни, Феникс! – Как он только смеет даже помыслить об этом! Будто я позволяла ему забирать ее с собой! – Ты ведь не думаешь, что я позволю Стар уйти с тобой! – рассказать ему о побеге было ошибкой с моей стороны.