Мара Вульф - Возвращение ангелов [litres]

– Ты всегда такая вредная?

– Конечно, нет. Я сама любезность.

Он смеется:

– Если увижу Феникса еще раз, обязательно спрошу у него об этом.

– Лучше не надо, он ненавидит меня еще больше, чем я его.

Мы еще некоторое время продолжаем игру, пока у нас не заканчиваются вопросы. Все это время он кажется совершенно беззаботным, словно его не вырывали из лап смерти в последний момент.

– У тебя есть что-нибудь поесть? – вдруг спрашивает Кассиэль, и его живот сразу же урчит.

– О, конечно! – Почему я не думала об этом раньше? Мы давали ему только бульон.

Кассиэль садится к Тициану, который только вернулся со школы. Брат смотрит на него с подозрением. Если бы еще неделю назад мне кто-то сказал, что ангел будет сидеть за нашим столом и есть бутерброды с помидорами, я бы высмеяла его. В связи с тем, что рубашка Кассиэля уже не подлежит починке, он демонстрирует нам свою голую грудь. На слегка загорелой коже вырисовываются мышцы, и я пытаюсь не слишком на него пялиться. Больным и лежащим в кровати он выглядел куда менее опасным и не таким мужественным. Тициан осторожно толкает перышко, выпавшее из крыльев Кассиэля, в сторону ангела.

Кассиэль улыбается ему.

– Можешь оставить его себе, – говорит он. – Оно мне больше не понадобится. Новые отрастают. Говорят, что наши перья приносят удачу.

Глаза Тициана округляются.

– Ты уверен?

– Конечно. Но на твоем месте я не стал бы показывать его всем подряд, – серьезно говорит Кассиэль. – Иначе люди могут начать задавать неудобные вопросы.

– Большое спасибо! – Недоверие потихоньку исчезает из взгляда Тициана. Но он не спускает глаз с ангела, когда тот встает со стула, чтобы осмотреть нашу квартиру. Чем быстрее жизненные силы возвращаются к нему, тем более неуверенной я становлюсь: я не знаю, что чувствовать. Полумертвым он казался мне совсем не опасным, но теперь мне понятно, кого я впустила в нашу жизнь.

Я выдыхаю, когда он встает из-за стола. Уже наступил вечер. Ангел проводит рукой по волосам и неуверенно смотрит на меня. Наверняка Кассиэль заметил, какой молчаливой я стала.

– Я, наверное, пойду, – говорит ангел, и вдруг я чувствую вину, потому что он не дал мне ни единого повода вести себя с ним так невежливо. Но я не могу позволить себе заботиться о его чувствах. Все это время Стар не покидает свою комнату.

– Тебя там уже обыскались, – тихо отвечаю я. – Куда ты сейчас пойдешь?

– Я сообщу Михаэлю о том, что я еще жив, – говорит он, – не предавая при этом тебя.

Его взгляд становится таким пристальным, будто он очень хочет, чтобы я ему поверила.

– Тебе не стоит меня бояться. – Он выглядит почти расстроенным.

– Я и не боюсь, – отвечаю я, откашливаясь.

– Ты уверена в этом? Я уже говорил тебе, что ты совсем не умеешь врать.

– Может быть, – нерешительно признаюсь я. – Но у меня есть на это много причин.

Он закатывает глаза:

– Тогда мне придется попытаться это изменить.

– Ты вернешься? – Этим вопросом я удивляю не только Кассиэля, но и себя саму. – Я имею в виду на землю.

Не ко мне же.

– Я не знаю, какие поручения Михаэль даст мне в ближайшее время, – с сожалением отвечает Кассиэль. – Мне придется делать то, что он прикажет.

Вот что хорошего в моей жизненной ситуации. Я могу сама решать за себя, хотя мне не всегда легко принимать правильные решения.

– А еще было бы не очень разумно возвращаться к тебе , – осторожно добавляет он.

– Наверное, не очень, – отвечаю я.

Я подхожу к двери и открываю ее. Кассиэль следует за мной по холодному коридору, изучая по пути бесчисленные книжные полки, стоящие в комнатах, через которые мы проходим.

Интересно, у ангелов на небесах есть библиотеки? Читают ли они в свободное время? Был ли он раньше влюблен? Столько вопросов, которые бы я так хотела ему задать. Ладно, последний, наверное, не стоит. Но мне интересно было бы знать ответ, особенно потому, что для любви нет места в моей жизни. Уж точно не для такой. И не в это время. Но я молчу, пока мы не подходим к коридору, ведущему в наш сад. Небольшой кусочек зелени между стеной из серого песчаника и протоком Гранд-канала за палаццо.

Это часть венецианского королевского сада. Раньше здесь находился небольшой парк с цветочными клумбами, лиственными деревьями и несколькими колодцами. Так как он был открыт для публики, отец отделил маленький кусочек земли для нас. Парк за нашей стеной уже давно заброшен, колодцы сломаны, а деревья повалены. Наша зелень все еще живет, спрятавшись от любопытных взглядов. Хотя после длинного лета она потускнела. Перед возвращением ангелов мы с родителями часто сидели снаружи. Особенно в вечерние часы летом, когда жара становилась слишком сильной, а запах города – особенно резким. Мы ели ягоды и овощи, которые защищала теплая стена дворца. Стар выращивала их на нашем участке вместе с матерью. Мы играли в карты, или же отец читал нам вслух. В этом садике Тициан сделал свои первые шаги. Я пытаюсь отогнать эти воспоминания прочь. Если Кассиэль полетит отсюда вверх, никто не увидит, откуда он взлетел. По крайней мере, я на это надеюсь.

– Погоди немного, – прошу его я, делая шаг вперед. Я хочу сначала удостовериться в том, что ни один ангел не летит по небу, ведь в последние пару дней я и так создала себе достаточно проблем. За исключением нескольких голубей, никаких крылатых существ вверху не видно. Я машу Кассиэлю, подзывая его к себе. Он некоторое время колеблется, будто борясь с самим собой. Я чувствую себя странно, когда он оказывается рядом со мной. Кассиэль улетит прочь, и я больше никогда его не увижу. Ну и хорошо, уговариваю я себя. Это единственное верное решение.

– Я всегда буду у тебя в долгу, – шепчет Кассиэль. – И я никогда не смогу выплатить тебе его сполна. – Он кладет руку на мою щеку, заставляя меня посмотреть на него. Ангел совсем не выглядит больным. Обычному человеку понадобилась бы целая вечность, чтобы оправиться от таких ран. Ангел некоторое время внимательно меня разглядывает, пока я неловко переступаю с ноги на ногу. На лице Кассиэля сияет улыбка.

– Ты дважды спасал мне жизнь, – говорю я хрипло. Он слишком близко. Он ангел. Мой смертельный враг.

– Значит, я должен спасти тебя как минимум еще раз. – Он опускает взгляд на мои губы, и я чувствую прикосновение его губ к своему лбу. Поцелуй, который кажется мне таким невинным, длится слишком долго, чтобы быть прощальным. Я кладу руки на его грудь, чтобы оттолкнуть, но он опережает меня и первый делает шаг назад.

– Мне нельзя было этого делать, да? – запоздало просит разрешения он.

– Вообще-то нет, – отвечаю я, улыбаясь ему.

Кассиэль хмурит лоб.

– Береги себя, Мун де Анджелис.

– Ты тоже, Кассиэль, принц четвертого небесного двора.