Кейтлин Дэвис - Голубка и ворон [litres]

Остальные девять солдат дружно ахнули, и на их лицах отразились шок и недоверие, что не укрылось от внимания принца.

– Ты… – Хелен помедлила и нахмурилась, изучая невредимое тело Рэйфа. – Ты жив.

На самом деле она имела в виду другое, и Ксандер отлично это понимал.

«Ты исцелился».

Вот о чем она думает. О чем они все думают. Что Рэйф снова чудом избежал смерти во время стычки с драконом и способен об этом рассказать. Он читал в их глазах один и тот же невысказанный вопрос: может ли фортуна дважды отнестись благосклонно к одному и тому же человеку или дело в чем-то гораздо более темном и мрачном?

– Да. Вы, похоже, очень рады меня видеть, – нараспев произнес Рэйф. Для стороннего слушателя тон его голоса показался бы будничным, но Ксандер безошибочно распознал в нем примесь горечи. Рэйф как наяву видел, как стражники брата поднимаются в едином порыве, чтобы закрыть его живым щитом собственных тел. – Немедленно оповестите королеву. Уверен, что она ждет моего возвращения, затаив дыхание.

Хелен не обманулась его ироничностью. Ее глаза превратились в узкие щелочки, в которых сверкало подозрение. Обычно Ксандер очень ценил такую меру предосторожности своей главной советницы, но сегодня мысленно проклинал. Уж слишком она проницательна, чтобы принять весть о чудесном спасении брата как само собой разумеющееся.

– Как тебе удалось улизнуть от дракона? – медленно протянула она.

Рэйф открыл рот, но не сумел произнести ни звука.

Ксандер тут же подскочил к брату, чтобы потянуть время и помочь ему подсказкой.

– Когда мы вернулись вчера утром, тебя не обнаружили. На земле валялось твое оружие, горстка окровавленных перьев на мосту, подпалина и лужа крови. Мы решили, что случилось самое худшее.

– На долю секунды мне и самому так показалось, – подхватил Рэйф, верно истолковав намек брата. – Когда дракон подлетел ближе, я нырнул в туннель, решив дать ему бой в узком пространстве. Я бросился на него, но не сумел пропороть толстую кожу, поэтому испустил клич ворона и попытался ускользнуть. Я почти перевалил через горный хребет, когда чудовище дыхнуло огнем, опалив мне перья, и мне пришлось бросить мечи, чтобы руками забить пламя.

– Кто-нибудь пришел тебе на помощь? – спросил Ксандер, ненавязчиво сообщая еще немного сведений. Хелен смотрела на него во все глаза. Выражение ее лица оставалось непроницаемым. – Нам показалось, что в крови был отпечаток чьей-то ноги.

Рэйф резко вскинул голову и, широко распахнув глаза, воззрился на Ксандера. Мгновение спустя он полностью овладел собой и снова сделался сосредоточенным. Однако Ксандер хорошо запомнил отразившийся на лице брата страх – страх за кого-то другого.

– Голубь, – чуть слышно признался Рэйф. – Мне пришел на помощь голубь с черно-серым оперением. Дракон поймал его в свои когти – отсюда и лужа крови на мосту. Я пытался что-то предпринять, но монстр ударил меня хвостом прямо в лоб, и я, беспомощный, перевалился через край моста и упал. Голова у меня кружилась, обожженные крылья едва слушались. Я разбился бы насмерть, если бы не заметил в скалах пещеру и, напрягая последние силы, забрался внутрь и потерял сознание. Больше я ничего не помню до нынешнего момента, когда очнулся и услышал призыв Ксандера.

Некоторое время никто не говорил ни слова.

Ксандер не слышал ничего, кроме громоподобного биения собственного сердца.

– Хм-м-м, – наконец протянула Хелен. – Странно, что король Дома Мира ни словом не обмолвился о смерти кого-то из своих подданных. До нашего прибытия с дурными новостями они даже не знали о нападении дракона.

– Это и в самом деле странно, – согласился Рэйф. – Но численность их населения велика, чтобы заметить потерю одного голубя. Могло пройти несколько часов, прежде чем его кто-нибудь хватился.

– Возможно, – протянула Хелен, всем своим видом показывая, что ничуть не убеждена.

Стоящие вокруг девять стражников неловко переминались с ноги на ногу. Их крылья подрагивали, выдавая замешательство своих владельцев, поскольку эта история до странности напоминала ту, что они слышали более десяти лет назад. Тогда Рэйф тоже якобы оказался в нужном месте в нужное время, а другие пожертвовали своими жизнями ради его спасения. Ему удалось выбраться невредимым, а остальные погибли. И он ничего не помнил ни о случившемся, ни о том, что было в последующие часы.

Ксандеру не требовался дар провидения, чтобы догадаться, о чем думают его люди. Он вспомнил, как они некогда требовали умертвить его брата, как из кожи вон лезли, чтобы избавиться от этого бастарда, выродка, как бесновались и кричали во дворе замка.

«Огненное проклятие».

За спиной Рэйфа и про себя его называли отпрыском Везевиоса, сыном пламени, дурным предзнаменованием, проклятием, сорвавшимся с уст самого бога. Ксандеру пришлось напомнить подданным, что Рэйф один из них, такой же ворон, как и они, их соплеменник и его брат.

– Хвала Таетаносу, ты выжил, – объявил Ксандер властным тоном – голосом истинного будущего правителя. – Не представляю, что бы мы без тебя делали. Достаточно ли ты крепок для турнира? Сможешь ли участвовать в нем, поев и отдохнув?

Досада на лице Рэйфа быстро сменилась благодарностью, когда он сообразил, что делает Ксандер.

– Думаю, да.

Ксандер встал, отряхивая перья, и, взяв Рэйфа за руку, рывком поднял на ноги. Не разжимая пальцев, он спросил:

– Сможешь ли ты вернуть благосклонность богов к Дому Шепота? Сможешь ли выиграть нам достойную пару?

Рэйф накрыл свободной ладонью их сплетенные руки. Ксандеру стало интересно, уж не сделал ли он это, чтобы показать, что только один из них волен распоряжаться обеими руками, необходимыми для участия в турнире? В таком случае это жест для солдат, которые постепенно расслабились, наблюдая за ними. Ксандер не сомневался, что Рэйф не хотел уколоть его, но все же ощутил острую боль в сердце, напомнившую, что он не в состоянии быть тем, кто нужен его народу.

– Да, – убедительно ответил Рэйф.

Ксандер понял, что это заверение специально для него. Не чтобы покрасоваться перед толпой, а как обещание между братьями.

– Тогда идем.

Если стражники и хотели что-то добавить, то им пришлось прикусить языки.

А если Хелен есть что сказать, скоро он это услышит.

Пока все удовлетворились предоставленными объяснениями. Рэйф жив, значит, сможет участвовать в брачном турнире, а остальные тревоги второстепенны. Возможно, по возвращении домой вопросы возникнут снова, но Ксандер в этом сомневался. Он рискнул бы побиться об заклад собственной жизнью, что выступление брата завоюет воронам королеву, – в действительности он именно что рискует жизнью. В случае победы его народ будет радоваться светлому будущему, позабыв о происшествии с драконом.