Петр Ингвин - Зимопись. Книга вторая. Как я был волком [СИ]

Тома, от пережитого страха вжавшаяся в спасителя, не смела отпустить вцепившихся в него рук.

Отдышавшись немного, она обнаружила себя висящей на постороннем человеке и меня рядом. Смутилась жутко. Ушки запылали.

— Спасибо, — проговорила еле слышно, отлипая от парня, что продолжал держать ее так, словно еще падала.

Объятия разжались. Серьезно кивнув, Смотрик полез вверх.

— Чапа, если бы не он… — вымолвила Тома.

— Ага.

Не тупой, понял.

Теперь я подстраховывал снизу, следя за каждым шагом, не отводя взора от самого мелкого движения тела, поднятия ноги, опускания ступни, хватания руки, распрямления опорного колена. Красная, как знамя коммунизма, Тома молчала и не возражала. Правило трех опор с этой минуты соблюдалось неукоснительно.

Достигнув вершин скальной гряды, мы распластались в изнеможении и чуточку отдышались на пронизывающем ветру.

В начале спуска в долину обнаружилось райское местечко. Среди скал ниспадал и разбивался на миллионы бриллиантовых брызг маленький водопад. Рядом, прямо на склоне, расположилась рощица деревьев с похожими на вишню плодами, только вытянутыми и вязкими на вкус. Дома я бы придирался, здесь объедался вволю, спеша набить желудок, пока вожак не дал другой команды. Вся стая стала обгладывать ветви. Почти вся. Только Тома, съев с десяток ягодок, отправилась к водопаду.

Недалеко от меня на невысоком раскоряченном дереве висел Смотрик, держа в ладони горсть сорванных ягод. Не донес их до рта. Забыл, как жевать. Я повернулся посмотреть туда, куда он смотрит.

Ну, естественно. Окутанная сверкающим облаком, моющаяся Тома возносилась с пенившимися пузырьками брызг, словно сама превратилась в один из этих взрывающихся игристо-шаловливых пузырьков. «Красивых снов» — говорят в этом мире, уходя спать. Вот он, красивый сон, передо мной. Именно так он должен выглядеть. Красота природы во всех ее ипостасях.

— Грр! — сказал я Смотрику.

Парниша едва не рухнул с тщедушной ветки, в рот срочно погрузилась полная горсть ягод, челюсти старательно изобразили жевание. Ну, вылитый хомяк, если судить по надувшимся щекам. Или коала — если принять во внимание висение на дереве.

Не буду портить ему настроение, спаситель, все-таки. Я спустился на каменистую почву, что кое-где пробивалась пожухлой зеленью. Наевшийся вожак уже отдыхал. Команды набирать ягод с собой не было, значит, пойдем дальше. Сейчас небольшой привал. Упав на облезлую травку прямо под деревом, я вытянулся с непередаваемым наслаждением. Позвоночнику нужен отдых от постоянного четвероногого хождения. Веки сами собой смежились, мысли бесплотными ангелами унеслись на седьмое небо.

Обдало морозно-жгущим водяным холодом. Ледяные икры по очереди коснулись моих бедер, прижав слева и справа, а из дышащего влажной прохладой пупка скатились несколько капель воды. Прямо на меня. От такой бомбардировки кожа пошла пупырышками, как недавно на гребне скалы.

— Лежебока. Пойди искупнись, — чуть слышно прошелестело надо мной.

Я приоткрыл один глаз пошире. Покрытая такими же мурашками блестящая кожа Томы оживала от солнечного тепла. Глаза сияли. Намокшие волосы завершали сходство с вышедшей на берег русалкой, чье предназначение в жизни — манить, завораживать и завлекать в бездонные омуты.

— Смотрика пригласи, — едва слышно бросил я. — Глаза сломал в твою сторону и чуть вывих шеи не заработал. Одно слово — Смотрик.

— Хорошая идея, — шаловливо шепнула Тома, перенося через меня ногу и отшагивая в сторону.

— Только учти, — кинул я вслед, — они мыться не любят.

— Знаю, они предпочитают облизываться.

Вспыхнула перед глазами ночная сцена. Я перевернулся на живот и затих.

Тома, конечно, никуда не пошла. Присела рядом.

— Ты из-за него, что ли, такой бука? — Лицо указало на парнишку.

— Просто устал.

Я приподнялся, привалился спиной к тонкому деревцу, пальцы принялись срывать низко растущие ягодки. Тома прислонилась с другой стороны, наши плечи соприкоснулись. Девушка с укором толкнула меня своим плечиком:

— Не представляешь, как здорово кому-то нравиться.

Хмуро глядя вдаль, я сделал неопределенное движение: как бы развел руками, но только обозначив действие, поскольку лень было поднимать руки целиком. Да, не представляю. Или нет, не представляю. Или представляю. Какая разница?

Над нами нависали скалы, пройденные с таким трудом. Вокруг слышалось чавканье, визги и рыканье. Кто-то уже выяснял отношения. Еще кого-то учили субординации.

В странной задумчивости рядом с нами остановился молоденький самец. Не то, чтоб совсем юный — на несколько лет старше нас. Я прозвал его Живчиком, поскольку никогда не видел сидевшим на месте. В пещере он постоянно находил себе занятие. То играл с мелкими, то приставал к взрослым, требуя бороться. Всегда бывал поборот, но обретал неплохую школу. Частенько получал звонкие оплеухи. Иногда сам умудрялся врезать затрещину. Тогда он сразу падал на спину: извиняюсь, вышло случайно, не бейте сильно. Не били. Признал покорность — что еще нужно? То, что растет будущий конкурент, во внимание не принимали. Пока не опасен, и ладно. Здесь жили настоящим.

Живчик вдруг потянулся к Томе.

— Грр! — ощетинился я, прыгая на четвереньки, а лицо скривилось в боевом оскале.

Живчик одурело поглядел на меня. Просто не понял. Как это? На него, набирающего силу самца, огрызается какая-то мелюзга?!

Тома отшатнулась, прячась за дерево. С соседнего дерева очумевшими глазами на происходящее глядел Смотрик.

— Гррр! — Живчик приподнялся надо мной, показывая мускулы.

По всем правилам я должен признать моральное поражение и отползти.

— Гррррр!!! — взревел я, пригибаясь к земле для прыжка.

Живчик оглянулся. Никому не было до нас дела, всем своих забот хватало. Еще раз посмотрев на меня, ждущего боя, он важно развернулся и побрел к воде. Типа, не очень-то хотелось. И вообще, у него дела, а мы отвлекаем.

— Что, здорово кому-то нравиться, ага? — морально укусил я бурно дышавшую Тому.

— Я имела в виду…

Ее голос внезапно изменился.

— Смотри!

Далеко в долине вился дымок.

Люди. Люди ли? Какие люди? Я видел разных. Одни хотели меня убить по закону, другие похитили и могли убить без закона, третьи вообще не совсем люди и убить могут в любую секунду. Кого мы могли встретить в горах?

Вожак рыкнул продвижение дальше, стая поднялась.

— Думаешь, мы идем туда? — тихо спросила Тома.

Я пожал плечами.

Значит, в горах живут люди. Как минимум они знают огонь. Еще дальше за горами тоже кто-то живет. О них говорила Деметрия. Может, плюнуть на все и рвануть туда, в неизвестность? От стаи можно отстать… но недалеко. Вожак успевает следить за всем. На ровной местности легко догонит. Нужно найти место, как у той отвесной скалы, где Тома чуть не убилась.