Петр Ингвин - Зимопись. Книга вторая. Как я был волком [СИ]

— Вы тоже были у человолков? — нараспашку раскрыв душу, глаза и рот, обернулась восторженно-изумленная Кристина ко мне и Юлиану.

— Ну, так получилось. — Я был сама скромность. — Пришлось провести в их обществе некоторое время.

— Некоторое! — негодующе фыркнула Тома. — Еще скажи, что небольшое. И что тебе это понравилось.

— Мне нет, — огрызнулся я, — чего не скажешь о некоторых моментах кое-кого другого.

Тома покраснела. Глаза превратились в два тире над горизонтальным двоеточием вздернутого носа: «Мстя моя будет ужасна!»

Юлиан сурово молчал. Молодец. Был приказ молчать, он и молчит. Если не накосячит, когда-нибудь похвалю его вслух.

Но ведь накосячит.

— Вы там и познакомились? — не унимался новый нестерпимо любопытный член комнды.

— Ага, — весьма обстоятельно ответил я Кристине.

Случившаяся затем пауза тянулась долго. Поняв, что продолжения не подразумевается, девочка обидчиво умолкла.

В школе я ее не замечал. Всегда где-то сбоку, на обочине — серенькая, средненькая, никакая. Как большинство. Сейчас, когда обстоятельства столкнули нос к носу, не получалось вспомнить даже, в какой комнате она жила. Мы ни разу не разговаривали, на занятиях никогда не пересекались в паре или группе.

Может, оно и к лучшему? Спаси мы с папринцием Варвару или хотя бы Клару, вопросов могло быть больше, и они были бы другими. Вплоть до мгновенного разоблачения. Наши истории шиты настолько белыми нитками, что не выдержат простого перекрестного допроса.

Значит, надо потренироваться, сделал я вывод.

Тренькнул звоночек: идея! Как говорил, отправляясь на плаху, двойник Мао Цзе Дуна: «Глазки-то я расщурю, а умище куда девать?»

— Мы преследовали стаю, — как ни в чем не бывало принялся я рассказывать Кристине, а у Томы взлетевшие брови едва поместились на лбу. — В запале погони забрались очень далеко. В какой-то момент роли охотников и дичи поменялись местами. Мы с Юлианом попали в плен. Сумели выжить. Увидев, куда попали, мы поняли, что теперь проще остаться, чем вернуться. Пришлось спасать уже себя. Заодно помогли спастись Томе. Так и познакомились.

Тома и Юлиан с удивлением внимали, впитывая информацию. В следующий раз версия должна стать общей, разницы в показаниях быть не должно. Поскольку я что-то придумал, они не встревали, ожидая подробностей.

Папринций понял и подыграл.

— Значит, вы издалека? — задал он главный вопрос. — Очень издалека?

Я кивнул.

— Ага. Из долины.

— Откуда?

Они не понимали. Я пояснил:

— С той стороны горы.

Кристина испуганно осела:

— Вы там были?!

Я развел руками. Как бы, что такого?

— Там никто не бывал!

— Мы сами оттуда, — поставил я точку в новой версии, которой теперь придется придерживаться всем. — По эту сторону впервые. Оттого многого не знаем.

Дядя Люсик облегченно выдохнул. От мелких проколов и досадных случайностей обезопасились. Он незаметно показал мне большой палец.

Тома показала язык. Но не злобно, не мстительно, а как-то задорно-ревниво. Типа, если б не опередил, сама бы додумалась и объяснила не хуже. Даже лучше. А я все испортил.

— Почему ваш товарищ все время молчит? — удивленно повернулась Кристина к Юлиану.

Действительно, он самый старший и самый могучий (на вид) в нашей команде. Подозрительно.

Моя рука приглашающе показала Томе: прошу, сударыня, мечты сбылись. Ваша очередь сочинять.

— Его сильно ударили по голове, — достойно выкрутилась Тома, развивая ранее предложенную мной идею — У Юлиана провал в памяти. Надеюсь, все пройдет. В остальном он изумительный человек, а это главное.

Она улыбнулась Юлиану. Он с чувством оскалился в ответ. За компанию разулыбались все.

— У нас все сложнее, — сообщил дядя Люсик. — В стране идет гражданская война. Отступников оказалось много — рыкцари, Деметрия с дружиной, некоторые поддержавшие ее царберы, войники и крепостные. Слова о свободе смутили многие умы.

— Во главе мятежников — властолюбцы и мерзавцы, — не удержал я мнение. — Каждый думает лишь о себе. Деметрия вообще никого за людей не считает. Врет в глаза.

— Да, она умный и трезвый политик, — согласился дядя Люсик.

— Не спорю. Но слишком цинична. Неприятна. Не понимаю, как люди ей верят.

— Говоришь, будто видел ее, — вырвалось у Кристины.

— Поговорили пару раз, — отмахнулся я. — Играет в фанатичную революционерку, но именно играет. Причем, переигрывает.

Кристина очумело глядела на меня. Кажется, мой авторитет в ее глазах вырос. Должна быть в мужчине какая-то загадка. Мудрое молчание снежногривого Аполлона уже проигрывало моей авантюрной исключительности. Тома метнула в меня злой взгляд и погладила по руке приятеля, тоже заметившего потерю недавней поклонницы.

Дядя Люсик вернулся к рассказу:

— Царские войска освободили почти все занятые территории. Остались разрозненные группы в лесах по всей стране и две башни.

— Две?! — изумился я.

— Варфоломеи и Евпраксии.

— Причал остался без надзора?

— Сейчас только башня Святого причала в руках отступников. — Папринций вытянул затекшие ноги. — Вокруг — войска Верховной царицы.

— Значит, поиски окончены, — обрадованно сообщил я. — Чтобы точно выйти к царберам и царице, нужно дойти до причала и сорвать сигнальный флаг. Они сами нас найдут.

Кристина радостно подпрыгнула на месте. Тома задумчиво кривила губы.

— Мы видели следы боя в одной из пещер, — сказала она. — Царские войска уничтожили большой отряд рыкцарей.

— Сейчас такое происходит во многих местах, — отозвался дядя Люсик.

— Почему не смогли отбить вас с ученицами? — не отстала Тома. — Значит, еще много территорий под мятежниками?

Дядя Люсик покачал головой:

— Территории контролирует царская армия, но под каждое дерево солдата не поставишь. Нас держали в башне Евпракии, которую взяли очень легко. Царисса с двумя мужьями и остатком войников сама пошла на прорыв в центр страны. Погибли все. Башню заняли отряды Таская, Сивко и Пеняйки. После разгрома школы туда доставили нас. Но царевен посчитали слишком ценным грузом, чтобы подвергать опасности в башне, которая готовилась к осаде войсками царицы. Деметрия прислала приказ спрятать нас в горах. Разбойничьи главари сначала возмутились. Они считали, что царица не даст приказа о штурме, пока царевны внутри. Потом, сообразив, что штурма не будет, пока Верховная думает, что царевны внутри, ночью нас вывели по выданному кем-то из мастеровых новому подземному ходу.

— Я правильно понял, — уточнил я, — что сначала главари отказались выполнять приказ Деметрии, чем нарушили субординацию и совершили фактическое военное преступление, а затем спокойно отдали вас, самую величайшую ценность, за которую можно выторговать что угодно?