Петр Ингвин - Зимопись. Книга вторая. Как я был волком [СИ]

Дядя Люсик выделил главное:

— Мы оказались лишними ртами.

— Не хватало продовольствия?

— Ни в башнях, ни в деревнях не держат излишков. В чрезвычайных случаях — пожарах, наводнениях, неурожае — вскрываются и централизованно распределяются запасы со складов крепости. Рыкцари пытались торговаться с Верховной царицей, но это дело бессмысленное. Поэтому нас увели в горы.

— Стоп, — сказал я. — Это было недавно. Расскажите, как все начиналось. С момента, когда рыкцари с Деметрией пришли к башне цариссы Варфоломеи.

Дядя Люсик привстал и с хрустом потянул суставы. Для немолодого организма долгое сиденье на камнях — мучительно, нет ни привычки, как у нашей человолчьей троицы, ни наплевательского отношения юности, свойственного Кристине.

— Царисса Варфоломея отправилась на помощь какой-то деревне, ее вместе с отрядом настигли вне башни, и вотчина осталась без хозяйки. — Рассказывая, папринций покрутил плечами, затем шеей, и снова сел. — Численный и оружейный перевес был на стороне отступников. Грозна Святая переоделась в Варфоломею, издали оказалось очень похоже. Угрозой жизни ей и как бы ангелам, которых не показали, оставшихся в башне защитников заставили открыть ворота. О том, что ангелов нет, выяснилось позже.

— Где Зарина? А то сказали…

Я не смог продолжить. Дядя Люсик начал издалека:

— Рыкцари никогда не держали слова. Сказанное царевной Деметрией проигнорировали. Я слышал, что в башне вырезали всех. И членов семьи, и работников.

— Это точно? — Глаза заволокло туманом. — Откуда узнали?

— От участников взятия башни. Теперь там засела Деметрия. Овладев башней, часть рыкцарей осталась там, остальные устроили второй поход на школу. Мы ничего не подозревали. На этот раз время нападения было выбрано идеально. Дарья с войниками отсутствовала. Когда прилетели первые зажженные стрелы, возникла паника. Вскоре школа загорелась. Защищаться было почти некому. Я вступил в переговоры. В итоге меня с девочками забрали, остальных отпустили. Школу разграбили и сожгли.

— Школы больше нет?! — ахнула Тома.

Кристина сочувственно пожала ее запятье:

— Будет. Верховная царица привела войска и везде громит отступников.

— Никто не предполагал, что за рыкцарями стоит Деметрия, — продолжил дядя Люсик. — Считали, что достаточно разобраться с сотней разбойников, и все вернется на свои места. Сейчас ситуация патовая. Деметрия с Напрасом засели у Варфоломеи, а Сивко, Таскай и Пеняйка — у Евпраксии. Верховная царица не торопится со штурмами башен, она сейчас наводит порядок на местах.

— А другие рыкцарские отряды? — поинтересовался я. — Например, некий Ваула Северный, о котором мы слышали от рыкцарей, или Грозна Святая, обряжавшаяся в Варфоломею?

— Ваула с Грозной после разгрома школы растворилась в лесах. Доходили слухи, что их отряды распались или уничтожены.

— А Кудеяр Лесной?

Собственно, к этому я и вел.

— Он не примкнул к мятежникам напрямую, но успешно пограбил далеко на севере.

— Рыкцари говорили, — поделилась Кристина, счастливая, что знает больше остальных, — что отряд Кудеяра уничтожен около сестыря.

У нас Томой одновременно погасли взоры. Словно кто-то выключил свет.

— Они радовались, — продолжила Кристина, — что так Кудеяру и надо. Если б вначале объединились, говорили они, все пошло бы по-другому.

— С этим трудно не согласиться, — сказал дядя Люсик. — Вместе можно достигнуть чего угодно.

— Можно горы свернуть! — восторженно отозвалась девочка. — Давайте всегда быть вместе!

— Давайте спать, — сказал я.

Человек спит треть жизни. Остальные две трети мечтает выспаться. Наш маленький отрядик мучился, расположившись на камнях вдоль стен. Подстилок не было, лежали прямо на мокром камне. Одежда пропиталась водой и прилипла. С центральной лужи долетали брызги от падающих с высоты капель. Отсыревшие стены тоже подтекали собиравшейся влагой. Лишь Юлиан чувствовал себя одновременно рыбой в воде и шмелем в полете. Это была его привычная стихия. Опрокинувшись на спину, он закинул руку под голову и через секунду мерно посапывал. Тома повозилась некоторое время и легла, положив голову ему на живот. Все удобнее, чем просто на камнях. Я сделал так же, опустив голову на нее, а руками обняли ледяные ноги, торчащие из-под промокшей рубахи. Хоть чуть-чуть согрею. По уму, надо бы раздеться, одежду развесить, самим прижаться друг к другу. Еще вчера мы так и сделали бы. Когда были не совсем людьми.

Ситуация изменилась. Человеческое общество диктовало свои законы. Адам узнал стыд и был изгнан из рая.

По моему примеру Тома обхватила ноги Юлиана — тоже в беспокойстве за его здоровье. Хотя с моей точки зрения парню могла повредить разве что атомная бомба. И то лишь при прямом попадании в голову.

Ладно, пусть хотя бы себя его горячими ногами погреет, решил я, опуская взгляд вниз.

Дядя Люсик кое-как расположился по другую сторону. Он ворочался, даже как-то поскрипывал, но жаловаться не позволяло достоинство. Кристина долго металась, в какую сторону приклонить голову: к папринцию, сделавшему жест рукой, что не возражает, или ко мне. Победила молодость. Пусть я невестор, но ситуация исключительная, и прямым текстом никто не запретил. Ученица с удовольствием сложила головку на моих открытых коленях и тоже принялась греть и греться. При первом касании она испуганно покосилась на Тому, но та уже отключилась.

Не сказать, что мы поспали, но отдохнули. Сознание плавало, попеременно то восходило на Эверест гениальных идей, то проваливалось в расплавленную бездну, не успев ухватить идеи за шиворот. Наконец, когда ворочаться начали все, папринций громко произнес:

— Нужно спасти девочек. Рыкцари загнаны в угол. Когда нечего терять, человек способен на все.

— Сколько рыкцарей в пещере? — не поднимая головы, спросил я.

— Четырнадцать. — Он сразу поправился: — Теперь двенадцать.

— Мы видели почти два десятка, когда они вели вас в пещеру.

— Тот отряд почти в полном составе ушел защищать башню, — так же, не поднимаясь, ответил дядя Люсик. — Но мог и просто уйти. Судя по разговорам, не все хотели гибнуть.

— Сколько мы сейчас спали?

Папринций подумал.

— Часа два. Может, три.

— Подъем, — объявил я.

Затекшие мышцы отказывались разгибаться. Дремавшее воинство с трудом встало, разгоняя кровь прыжками, наклонами и приседаниями. Умывались в луже. Из нее же, с другого края, пили. Тома раздала всем по кусочку последнего корнеплода. Затем я послал Юлиана наверх:

— Посмотри, как там.

Тот слетал птицей. Мы не успели до конца одежду поправить, а он уже вернулся:

— Никого. Вплоть до леса.

Мои руки уже распирали каменную горловину для вознесения, когда он добавил: