Петр Ингвин - Зимопись. Книга вторая. Как я был волком [СИ]

— Старшему, — подсказал дядя Люсик.

— Старший-то у вас есть? — крикнул я.

— Должен же кто-то отвечать за безобразия. — У разбойника внизу было хорошее настроение. — Спускайтесь. Сначала добычу, затем сами.

Кристина отпрянула в ужасе.

— Вот еще, — крикнул я вниз. — А если ты не тот, за кого себя выдаешь? Вдруг засада?

— А вдруг вы не те, за кого себя выдаете? — донеслось в ответ.

Разумно. Дядя Люсик указал пальцем на себя и кивнул, потом на девочку и отрицательно затряс пальцем.

— Ладно, — крикнул я. — Спустим. Только как? У нас нет длинной веревки.

— Развяжите руки, киньте веревки мне. Пусть лезут сами, невелики бойцы, когда под присмотром.

Я сбросил в дыру первый лоскут. Дядя Люсик сел на каменный край и нырнул ногами вниз, распираясь в стены где-то ниже. Донесся стук ног об пол, затем удар.

— У-у, зверюга, а прикидывался доходягой.

Папринций мужественно снес. Его связали.

— Давай малявку!

Но в дыру уже лез я. Глава закрылись еще снаружи, заранее привыкая к темноте.

— По очереди. Мы себя подтвердили, хотим глянуть, с кем разговариваем.

Еще не договорив, я упал на дно каменного колодца. Веки медленно отворились: заслонясь связанным папринцием, рыкцарь угрожал мне направленной в грудь стрелой на взведенном гнуке. Страж входа был один.

Мои плечи расправились с показной невозмутимостью, вверх унесся крик:

— Все нормально, спускайтесь.

— Давай малявку, — потребовал страж, — или убью. Меня поймут.

— Девчонку, — крикнул я вверх.

Шаг вбок не изменил ситуации: рыкцарь диагонально шагнул за пленника, держа меня на прицеле. Не доверяет. Интересно, как он собирается вести нас к своим.

Или… не собирается?

Сверху прилетела длинная тряпочка, затем осторожно спустилась Кристина. Она растерянно заморгала, ничего не видя после яркого верха.

— Вяжи, — приказал страж.

Что-то меня напрягло. Вроде, все получилось, скоро все будем внизу, охранник один. Почему душа не на месте?

— Отойди подальше и вяжи, — вновь скомандовал страж. — А ты, дрянь, не шевелись. Любое движение — смерть.

Бледная как труп, Кристина протянула мне руки.

— Сзади вяжи, — донеслось от стража.

Точно, дяде Люсику он связал руки за спиной. Кристина развернулась, руки подались назад. Я принялся обматывать запястья.

— Крепче затягивай! — потребовал страж.

— Куда ж крепче-то? — огрызнулся я, делая вид, что тяну изо всех сил.

— Покажи. Нет, отойди, а она пусть покажет.

И меня пронзило: убедившись в надежности крепления рук пленников, он пристрелит меня. Затем как в тире расстреляет приземлившегося Юлиана, который уже лез сверху. Затем снизу одной стрелой расправится с Томой.

Дядя Люсик тоже понял. Он шагнул к разбойнику, чтобы заслонить меня или прыгнуть, сбив своим телом.

— Стоять! — Сдвинувшись в сторону, страж ударил папринция ногой.

Дядя Люсик полетел на стену, но у врага это отняло драгоценную секунду.

— Юлиан! — крикнул я, откидывая Кристину с линии огня.

Юлиан просто разжал руки и ноги, вмиг приземлившись на все конечности.

Разбойник выстрелил. В меня. Меньше чем с десяти метров. У меня не было времени даже дернуться.

Зато дернулся Юлиан. Рукой.

Тмм-вшш! — просвистела стрела вслед за ударом тетивы. И недосвистела. Рука парня сбила ее на лету прямо перед моим удивленно застывшим лицом.

Такое возможно? Оказывается, да. Имеется живой свидетель. Иначе был бы мертвый.

Юлиан прыгнул на доставшего вторую стрелу охранника. Папринций бросился под ноги, намереваясь подсечь и опрокинуть. Кристина собралась завизжать, но вовремя одумалась: громкий визг издалека могли услышать другие. В дыру приземлилась Тома со вторым мечом.

Стрела вылетела в лицо прыгнувшему Юлиану. Выставленная рука парня попробовала ее перехватить, тело в этот миг ударилось о врага. Подоспел я, рубанул мечом. Чавкнуло, хрустнуло, прыснуло. У поверженного противника откинулась почти отделившаяся голова.

— Где-то прокололись, — сообщил дядя Люсик, протягивая связанные руки под режущую кромку меча.

— Не обязательно. — Я протер клинок. — Стражник хотел получить добычу и избавиться от конкурентов. Может, даже сбежать хотел. Если мы пришли, значит, дорога открыта. Логично?

Папринций не спорил. Юлиан выдернул из плеча стрелу и подвигал рукой. Все работало. Только из раны хлестала кровь.

Тома вскинулась в поисках подходящего бинта.

— Одну секунду. — Отвернувшись, я оторвал от рубахи еще несколько полос.

Пока Тома перевязывала Юлиана, я раздевал убитого.

Кристине вернули нож. Второй занял ножны на моей портупее. Третий взял дядя Люсик. Юлиан напяливал на бугорчатую грудь кожано-меховую обвеску врага.

— Это на рубаху надевают, — подсказала Тома.

— Обязательно? — воззрился на нас умоляющий взор.

— Вообще-то, нет, — припомнил дядя Люсик — В башне некоторые именно так и ходили.

— Значит, можно? — воодушевился парень.

— Можно, Конан-варвар, — махнул я рукой. — Тогда уж и меч бери.

— Кто? — не понял парень. И не только он.

— Знавали мы одного, — подмигнул я Томе. — А тот, что в первой ипостаси, под старость даже вотчиной управлял в своей стране башен.

Юлиан подвесил на пояс меч. Дядя Люсик не стал забирать свой у Томы, видя, с какой отвагой девушка ринулась на врага. Он обошелся одним ножом. Тогда я вручил ему второй гнук.

— Не умею, — признался папринций.

— Принцип знаете?

— Еще бы.

— Вы правша?

— Да.

— Гнук в левую, стрелу слева на кулак. Руку с оружием вытянуть вбок, грудь держать параллельно стрельбе. Тетиву захватывать указательным и средним пальцами, стрела между ними. Оттягивать к уху. Потренируйтесь.

— Куда?

— У нас одна мишень, — сказал я, — вот лежит. В каменные стены стрелять не надо.

Все инстинктивно отошли в сторону.

Тмм. Почти одновременно: чванк.

— У меня по запястью кожу содрало, — показал дядя Люсик.

— Зато стрела — точно в цель, — похвалил я.

— С двух-то метров?

— Лиха беда начало, — провозгласил я. — Ну-ка, еще несколько раз, постепенно отходя дальше.

После трех выстрелов дядя Люсик выразил готовность больше не терять времени. К моим стрелам прибавились еще четыре, папринций обошелся тремя.

— Больше не успею при любом раскладе.

Я за это время поменял сапоги на новые, меньшего размера. Мои достались Юлиану. Его лицо уже не взмолилось, а заплакало:

— Как я буду в этом ходить?

— Как все, — чуть не рыкнул я.

— Можно потом, когда рядом не будет врагов?

С этим нельзя не согласиться. Сапоги отправились в котомку, сделанную из оставшейся рубахи. Юбку убитого одела Тома.

— Так смешно, — улыбнулась Кристина.

— Обстоятельства, — развела Тома руками.