Петр Ингвин - Зимопись. Книга вторая. Как я был волком [СИ]

— Можешь влезть ногами в рукава рубахи, — предложил я. — Почти штаны.

— А разрез оставить спереди или сзади? — съязвила Тома.

— Зато воротник очень удобен.

Томин взгляд предсказал, что жизнь коротка, память длинна, и однажды это пересечется не в мою пользу.

Мы выдвинулись во тьму. Горные внутренности поглотили нас, и появилось ощущение, что собираются прожевать и переварить. Неприятное чувство усиливалось, когда с потолка капало за шиворот, будто слюной, или клацали друг о друга задетые ногами камни. Мы шагали осторожно, след в след, иногда держась друг за друга. Юлиан — первым, постоянно принюхиваясь; в него намертво вцепилась Тома. Придерживаясь за ее силуэтом, я не выпускал из рук натянутого гнука. У меня на хвосте, держась за ремень, висела Кристина. Замыкал дядя Люсик, ориентировавшийся на всю колонну.

На одном из ответвлений Юлиан остановил нас запрещающим жестом, палец прыгнул к губам, ноздри затрепетали, втягивая воздух. Подняв меч, парень исчез.

Донесся шум борьбы. В темноте не понять: куда бежать, что делать и делать ли. Мы заняли круговую оборону.

Через минуту послышались мелкие шаги. Странные. Словно кто-то одновременно шел и топтался на месте. Из тьмы выполз многорукий многоногий монстр. Силуэт монстра приближался безмолвно, страшно, неотвратимо. У меня стрела подрагивала на натянутой тетиве. Инстинкт самосохранения вопил и требовал от пальцев разжаться. Страх разлился по венам, тоже требуя стрелять немедленно и бежать без оглядки. Больше всего мы боимся непонятного.

Когда уже можно было рубить мечом, когда стрела почти уперлась в грудь приблизившейся неизвестности, темный монстр расщепился в сознании на две половины. В той, что приклеилась сзади, распознался наш Юлиан. Передняя обрисовала девичью фигуру. Она осторожно перебирала ногами, чтобы замерший у шеи меч не совершил случайного движения. Чем ближе, тем узнаваемее становилась фигура.

— Варвара, — выдохнула Тома.

— Убери. — Я отмахнул меч от шеи царевны.

Узнав Тому, Варвара без сил свалилась на подставленные руки.

— Откуда ты? Как? — едва слышно шептала Тома в ухо Дарьиной дочки.

— Потом. Сейчас не могу.

Недавняя пленница еще не пришла в себя. Тело дрожало и не хотело держать себя. Ноги подгибались.

С прежних времен Варвара изменилась. Она повзрослела даже больше, чем все мы. Наши руки удерживали от желания упасть высокую широкобедрую девушку с лицом былой Варвары. Можно сказать — молодую женщину. Узнавались ямочки на щеках, притопленные большие глаза, чувственный рот. В остальном…

Крупные зубы потеряли белизну. Волосы из светлых превратились в серые, свисавшие на грудь кончики взвихрялись в стороны, остальные напоминали использованный веник. Штаны — грязные, в неприятных разводах, на них ниспадала еще более грязная незаправленная рубаха, мятая и порванная на спине. Обувка держалась на честном слове.

Юлиан сообщил на пределе слышимости:

— Там, ближе к главному залу, мужской труп.

— Это ты его? — склонился я к Варваре.

Она кивнула, лицо спряталось на груди Томы.

— Я отобрал у нее меч. Вернуть? — спросил Юлиан.

— Конечно! — распорядилась Тома.

Меч, что раньше угрожал шее девушки, перекочевал в ее руки. Клинок Юлиана так и висел в ножнах на его поясе.

— Давно? — Папринций кивнул в сторону трупа.

— Минуту назад, — с содроганием выдавила Варвара.

— Сейчас будет погоня, — сообразил Юлиан.

Тома уточнила у Варвары:

— Их осталось пятеро?

— Да.

— Сколько человек стережет учениц?

— Двое с гнуками.

— Всего двое?!

— Когда Кристина с папринцием исчезли, всем связали руки и ноги. Потом привязали друг к другу в одну связку. Ни двинуться, ни пошевелиться.

— Ты отпросилась по нужде?

— Больше не выводят.

— Но как же?..

— Никак.

Юлиан знаками показал, что уйдет вперед и спрячется над камнем в боковом ходе.

— Как же ты?.. — не терпелось Томе.

— Стала заигрывать со старшим, — еле слышно выдавила Варвара. — Он распорядился отвязать меня и повел сюда. Я улучила момент…

Вдали раздался шум, заиграли отсветы движущегося огня.

— Отойдите влево. Дядя Люсик, тоже, — скомандовал я.

Кристина спряталась за меня, мы с ней отступили вправо. Юлиана уже не было видно. Центральный проход остался чист.

Их было двое. У одного прыгающий по сторонам натянутый гнук, у второго факел в левой руке и меч в правой.

— Волк ему в глотку и второй в задницу. Говорил же я, что добром не кончится, — причитал факельщик, склоняясь над найденным телом.

Второй стоял, рыская взглядом по темноте. Прекрасная цель — подсвеченная, ненадолго замершая. Я выпустил стрелу по лучнику. Гм, гнучнику. Далековато, но у меня был опыт стрельбы. Я целился прямо в сердце.

Гнуковладелец чертыхнулся. Раскрывшаяся ладонь выронила оружие. Вторая вытащила мою стрелу из пробитого запястья. Рыкцарь заорал благим матом и побежал назад. Вот мне и опыт.

На убегавшую спину спрыгнул Юлиан. Оседлать шею не получилось. Раненая рука не удержалась, да и разбойник мощно дергался. Добавила проблем еще одна стрела, прилетевшая со стороны папринция. Вместо сидевшего рыкцаря она пробила вторую руку корчившегося гнучника и застряла острием в бедре Юлиана.

Факельщик ругнулся и помчался назад. Моя стрела ударила его между лопаток. Из левого отвода выскочили две фурии с мечами наголо и стали рубить обоих врагов на куски, превращая в кровавое месиво.

Режим тишины отменялся.

— Вперед! — скомандовал я, бросаясь к главному залу.

— Стоять! — зычно прилетело оттуда. — У нас заложницы. Еще шаг, и начнем резать. По одной. У вас на глазах. Если вам дороги их жизни…

— У нас тоже заложники, — громко сообщил я из-за последнего рубежа, стараясь не выглянуть под возможный обстрел. — Вы. Если вам дороги ваши жизни, советую быстренько убраться. Снаружи никто не ждет. Если вы этого не сделаете…

— Вранье, — донесся голос одного разбойника оставшимся двум другим. — Нас хотят выманить и расстрелять.

Судя по всему, они рассредоточились по разным углам зала.

— Тыря, что снаружи?

— Никого, минуту назад смотрел.

— Старший убит, — продолжил я капать на мозги разбойников. — Рядом еще три трупа людей, которые не умели договариваться. Повторяю. У вас последняя возможность уйти.

— Мы возьмем по заложнице!

Ага, уже не возражают, а обсуждают варианты. Лед тронулся, господа присяжные заседатели.

Позади меня скопилась моя маленькая армия. Перевязанный Юлиан хромал, его поддерживала Тома. Дядя Люсик разводил руками, пытаясь как-то оправдаться, гнук он отставил. А зря, в любую секунду оружие могло понадобиться. Варвара и Кристина до побеления пальцев сжимали рукояти неподъемных рыкцарских мечей, с которыми справлялись исключительно со страху.