Чайна Мьевилль - Кракен [litres]

– Он решит, это ловушка, – сказала она. Пол покачал головой.

– Может. Может, ему придется помыкаться по округе, чтобы проверить, что это ты. – Миг он казался шутливым святым. – А может, просто приедет. Он за тебя переживает.

«Так ли?» – подумала она.

– Если хочешь, скажи какой-нибудь секрет. Чтобы он понял, что это ты. – Она написала второе имя Леона. Написала адрес парковки, где они ждали. Пол перевел все в «длинно-кратко» морзянки и написал под буквами точки с тире. Сообщение Билли должна передать она, объяснил он. Это ее сообщение, объяснял он, ее другу, по ее каналу.

Если Пол собирался ее убить, думала она, то это самый длинный способ убийства на свете. Она встала на капот, пока ее спутник напевал: «Done have to be rich la-la to be my girl». Она отвернула флуоресцентную лампочку, чтобы прервать контакт.

– Тире-точка-точка-точка, – сказал Пол и так далее. Вкручивая и скручивая лампу, она проливала свет и тьму не в самом профессиональном, но, надеялась она, внятном закодированном сообщении, которое передаст город – она стучала ключом Лондона, поверяя информацию метрополии, как огромному телеграфу из кирпича и бетона.

«Как знать, – думала она. – Один раз сработало».

Дейн не позволил лондонмантам войти в разрушенные чертоги церкви кракена, куда он вернулся. Они уже не понимали своих отношений с ним, как и он – с ними. Они все еще союзники? Вати, травмированный и почти без сознания, не мог нарушить все еще существующие барьеры. С Дейном пошел только Билли. Но когда они спустились, там были и другие. Последние рассеянные кракенисты вернулись домой в трауре.

Примерно столько же, сколько на той службе, где присутствовал Билли, но то был обычный Шаббат, проповедь; здесь же – последние в мире. Те, кто прогуливал, был занят, слишком запятнан секулярностью и давлением быта, чтобы посещать церковь с регулярностью, предпочтительной для их религии, – все были здесь.

Пара тех мускулистых молодых парней – хотя большинство бойцов веры служили охранниками, и охраняли, и погибли. В основном – непримечательные мужчины и женщины всех типов. Конец церкви.

Они не приглядывались к Билли. Им уже было все равно, что он дикий пророк, какой-то бессмысленный городской святой Антоний. Их не интересовало ничего, кроме траура. На Дейна они смотрели как на тевтекса. Хотя он всегда играл роль аутсайдера с лицензией, а потом – ренегата, теперь для них он стал ближе всего к авторитету. Никто даже не упрекал его, не звал отступником. Он едва ли не светился от их пиетета.

– Гризамент придет за нами, ты же знаешь, – сказал Билли.

– Да.

– За кракеном.

– Да.

– Он его найдет.

– Да.

Все сели. Пришло время для прощального слова.

– Дейн. Ты это чувствуешь. Все будет сейчас, сегодня ночью, или завтра ночью, или, может, послезавтра. Нам нужно только уберечь кракена от опасности в это время – и мы победим пророчество.

– Мне все равно. И ты сам в это не веришь.

– Ты же несерьезно.

– О чем именно? – спросил Дейн.

– Обо всем, – сказал Билли. – И о том, и о другом.

– Нет, я серьезно. Обо всем. – Дейн набрал номер на телефоне, неразбитом, передал Билли. – Это автоответчик, – сказал он. – Мой.

– У вас семнадцать сообщений , – услышал Билли. – Первое сообщение , – щелчок – и голос тевтекса: – Ладно. Отвечай, что ты там себе думаешь? Я читал твою записку. У тебя, конечно, есть некая свобода действий, но красть пророка – это уже перебор.

Билли посмотрел на Дейна. Дейн взял телефон, нажал кнопки, чтобы промотать много дней. До довольно недавнего момента.

– Да, – сказал Дейн.

– То, что ты сейчас делаешь , – снова услышал Билли, резкий голос тевтекса – называется кощунством. Я отдал прямой приказ. Я тебе говорил. Доставь кракена. Сейчас не время для кризиса веры. Мы можем положить конец всей этой поганой мерзости.

– Что это значит? – спросил Билли. Он не опускал трубку.

– Я оперативник, – ответил Дейн.

– Тебя отлучили…

– Ну брось. Я тебя умоляю.

Кто бы доверил решать проблему кракена представителю цефалоподных фундаменталистов? Отщепенец же, с другой стороны… Кому доверять, как не ему?

Билли покачал головой.

– Господи боже, – сказал он. – Так все это был обман. Все это время ты следовал приказам тевтекса.

– Это не обман . Это миссия . – Это самое его мнимое ренегатство. – Люди больше склонны помогать, когда ты изгой.

– Кто знал?

– Только тевтекс.

– Значит, вся твоя церковь думала, что ты правда … – начал Билли и осекся. Когда вся твоя паства думает, что ты изгнанник, то кто же ты еще?

– Им уже все равно, – ответил Дейн.

– Но ты взял меня с собой. Это что… это тебе было нельзя?

– Мне нужна была любая фора. Ты что-то знал. До сих пор знаешь. Ты его спиртовал, Билли. Ты никогда не верил, Билли, но ты правда пророк. Уж прости, приятель.

– Значит, когда тевтекс на том собрании говорил всем, что не собирается искать кракена… – Эта поза, это бентосное отстранение – ложь, в которую поверила церковь, преданная своему Папе. Только тевтекс и его лжеизгнанный оперативник знали кальмарную, коварную правду, охотились за телом бога.

– Но… – медленно сказал Билли. – Ты нарушил приказ.

– Да. Я взял тебя с собой и не вернул. А когда мы нашли его – я не вернул и его.

– Почему?

– Потому что они хотели от него избавиться, Билли, и правильно хотели. Но знаешь, как от него избавиться? Это все говорили. Это правда. Его бы сожгли. Это священный путь. То, что кракен хранится в аквариуме… это богохульство. И я должен был его вернуть. Но тевтекс собирался его сжечь .

– И тут ты увидел пророчество.

– Тевтекс собирался сжечь спрута . А сказано, что тогда начнется… это. Вот все это. А если бы началось с нас? – сказал Дейн. Он казался очень усталым. – Что, если бы это моя церковь, поступая правильно, освобождая бога, навлекла бы… то, что грядет?

Это не запланированный конец церкви Дейна, когда все извивы складываются обратно в единый проблеск в гигантском оке, когда – не иначе как с громким воплем на поверхности – старейшие кракены поднимутся воинственными континентами, и умрут, и выпустят, как чернила, новые времена. Это не тот конец, что достоин «аллилуйя», а антиапокалипсис, безнуминозное откровение, пожирающий время огонь. Случайность.

Какое ужасное давление! Дейн страшился, что его церковь станет простаком в космической шутке с падением на банановой кожуре. «Знаете, мы не хотели, но мы тут что-то подпалили будущее. Боже, стыдоба какая».

– Но слушай, – сказал Дейн. Обвел рукой округу: – Не осталось никого, кто сожжет спрута, а конец так и не ушел. Значит, начало бы положили не мы. Я ошибся. Может, если бы я сделал то, что должен, мы бы всех спасли. – Он сглотнул.