София Серебрянская - Чёрный нефрит [СИ]

— Давай-ка сядем вот так, — Вэнь Чжао подтянул её чуть выше, усадил к себе на колени. Рука почти не дрожала — не потому, что не было страшно, но из нежелания показать слабость. Мерзавец не способен на жалость; стоит показать уязвимое место — и в него ударят изо всех сил. Поэтому Вэй Ан Ю невозмутимо продолжала, будто не замечая вовсе, как участилось жаркое дыхание над ухом. Иероглиф за иероглифом — пустые строки сухих, ничего не значащих слов.

Интересно, ей дадут хотя бы дописать — или Вэнь Чжао сразу перейдёт к делу?

— Не зажимайся так, — рвано выдохнул он, а затем — укусил за мочку уха. — В прошлый раз ты была куда смелее.

«Вот бы всё и правда вышло, как в прошлый раз — особенно тот момент, когда ты отключился», — мрачно подумала Вэй Ан Ю и покосилась на обратный конец кисти. Быть может, лучше закончить побыстрее и прекратить это проклятое ожидание худшего, которое наверняка куда страшнее, чем само «худшее»? Закончив строку, она развернулась к Вэнь Чжао лицом и передёрнулась: этот кусочек яблока всё ещё здесь?! Как будто и без того эта рожа вызывает недостаточно омерзения. Пряча брезгливость за натянутой улыбкой, Вэй Юн погладила его по щеке и смахнула налипшее на пол. Для Вэнь Чжао истинная причина неожиданной ласки осталась незамеченной, и он быстро облизнулся.

«Думаешь, что победишь, заполучив меня? О, ты и в самом деле дурак — потому что, что бы ты со мной ни сделал, это никогда не будет твоей победой», — Вэй Юн усмехнулась и облизнула губы, повторяя за ним. Раз уж охоты не избежать — пусть она будет не беззащитным кроликом, а сильным диким зверем, который вполне сможет загрызть незадачливого охотника. Холодные, липкие от яблочного сока пальцы стиснули грудь; интересно, как громко ублюдок будет визжать, если ему вот так сжать причинное место — и хорошенько дёрнуть?

Вэй Ан Ю была уже морально готова приступить к последнему плану и в случае чего сослаться на собственную неопытность, но снаружи послышалась возня: кто-то пытался прорваться. Вэнь Чжао торопливо спихнул её с колен — за мгновение до того, как в комнату разъярённой фурией влетела Ван Лин Цзяо:

— Что эта девчонка тут забыла?! Она должна быть на охоте, вместе с остальными!

Стоило отдать должное Вэнь Чжао: как и подобает опытному изменнику, он навесил на лицо маску оскорблённого в лучших чувствах праведника.

— Эй, она всего-то попросила дозволения написать письмо домой. Я же не могу позволить ей писать, что вздумается, даже не прочитав!

— Ты мог прочесть перед отправлением! Мог приставить к… к этой кого-то из слуг! — продолжала бушевать обозлённая наложница. Вэнь Чжао клятвенно прижал руку к сердцу:

— Ни слуги, ни даже ты, кажется, не понимаете, насколько это важно! А если её семья возомнит, что её здесь терзают и мучают? Пусть мы сильнее и быстро раздавим несогласных, но никому не будет лучше, если из-за глупости случится бунт.

По живописности вранья Вэнь Чжао мог бы сравниться разве что с воришкой, расписывающим потрясающую предысторию того, как именно его честная рука оказалась в чужом кармане. Вэй Ан Ю послушала бы ещё, но сейчас был шанс скрыться. Она, бросив торопливое: «Я закончила. Благодарю вас, господин», — выскочила в коридор. На ходу поправляя ворот платья, она размышляла, где можно укрыться до вечера и не взбредёт ли в голову Вэнь Чжао, успокоив ревнивую любовницу, продолжить «веселье». Конечно же, здесь нет безопасных мест; один приказ — и её тотчас разыщут. Что ж, это не значит, что не стоит попытаться — так решила Вэй Юн, заворачивая за угол здания, где обычно было меньше всего солдат.

— Ты! — визгливый окрик в спину заставил остановиться. Ван Лин Цзяо, запоздало вспомнив о своём шатком «превосходстве», постаралась изобразить высокомерную усмешку — и всё же ярко накрашенные глаза яростно полыхали:

— Возомнила, что можешь заинтересовать его? Не выйдет; он мой, а тебе лучше бы к нему не приближаться, если не хочешь, чтобы кто-нибудь случайно попортил твоё хорошенькое личико, — нет, так нервно не говорят те, кто уверен в своём положении; лишь те, под кем начинает рушиться собственноручно сложенный трон. Как же, наверное, невесело жить, когда вечно видишь вокруг себя одних соперниц! А ведь она даже не любит Вэнь Чжао: она влюблена в своё нынешнее положение, и именно власти, а не любовника, ни за что не захочет лишиться. А что, если… Вэй Ан Ю ответила ей ровно и спокойно, надеясь, что так до разгневанной наложницы быстрее дойдёт смысл её слов:

— Хочешь, чтобы я ушла? Так помоги мне уехать отсюда. И можешь забирать себе до следующего «хорошенького личика».

Опешив сперва от такой наглости, Ван Лин Цзяо вдруг торжествующе улыбнулась:

— Так ты хочешь бежать? Думаю, ему будет очень приятно об этом узнать, — промурлыкала она, поправляя причёску.

Вэй Ан Ю не хотела ввязываться в идиотскую игру без шанса на победу, и уж тем более — всерьёз соперничать с этой девицей за сомнительное право восседать на коленях Вэнь Чжао и возлежать в его же постели. Вот только, начав, было бы в высшей степени небрежно не играть по правилам. Здесь побеждает тот, кто лучше умеет блефовать.

— Хочешь рассказать? Я готова. Пойдём прямо сейчас. Моё слово против твоего; как думаешь, кому он поверит: мне или женщине, снедаемой ревностью и готовой что угодно соврать, лишь бы вернуть его расположение?

Ван Лин Цзяо растерянно моргнула: чтобы какая-то девчонка посмела перечить ей, в таком-то незавидном положении… Вэй Юн едва не засмеялась: любовница Вэнь Чжао открывала и закрывала рот, точно рыба, выброшенная на берег. Видеть такую растерянность было, пожалуй, лучшей наградой; жаль, продлилось это состояние недолго. Очень быстро Ван Лин Цзяо нахмурила тонкие брови:

— Ты пожалеешь, девчонка, что посмела так говорить со мной, — мурлыкающие нотки из её голоса испарились, сменившись змеиным шипением. — Ты пожалеешь…

Согласно кивнув, Вэй Ан Ю поспешила подальше от разозлённой женщины. Пожалеет, конечно, пожалеет. Но не сейчас, когда-нибудь потом.

А пока она выиграла ещё немного времени.

Пока ты там, где бал правят твои враги — ты на поле боя, и Вэй Ан Ю, как никто другой, корила себя за то, что позволила на минуту забыться, вздохнуть с облегчением, когда её отправили на охоту вместе с остальными пленниками.

Нужно было держаться Цзян Чена — он не гнал её прочь и больше ничего не говорил, хоть, возможно, и не доверял безоговорочно так, как раньше — и ни в коем случае не отходить в сторону, не оставаться в одиночестве. Да, Вэнь Чжао сейчас не было рядом. Но был другой враг, о которой не следовало забывать.

Потому что тогда она не стояла бы сейчас на поляне в окружении пяти солдат с Ван Лин Цзяо во главе, напряжённо размышляя, как бы выбраться из этой передряги.