Джо Уолтон - Клык и коготь [litres]

– Если бы я могла его полюбить, я бы вернулась с пикника с пылающей розовой чешуей, – сказала Селендра резко.

– Но ты хотя бы поговоришь с ним? – спросила Фелин.

– Он не пытался заговорить со мной, – ответила Селендра.

– Он хочет отправиться полетать с тобой глубокозимним утром, – сказала Фелин. – Ты согласна?

Селендра взглянула на нее со слезами, которые блестели в ее лавандовых глазах.

– Конечно, согласна, – сказала она.

Фелин хотела ее обнять, но не решилась. Есть в Селендре какая-то отстраненность, подумала она, что-то, что не дает полюбить ее, как положено сестрам любить друг друга. Может быть, это же не дает ей полюбить Шера, что любая драконица сделала бы не задумываясь.

Селендра старалась сморгнуть слезы с глаз и думать о новой шляпе, а не о том утре Глубокозимья, о Шере, о числах Эймер, и своей непокорно-золотой чешуе.

На третьей неделе Ледозимья Себет снова очутилась в исповедальне старой церквушки в Скамбле. Как обычно – вечером, после службы. Себет исповедалась и получила отпущение.

– Есть ли новости? – спросил преподобный Калиен, отнимая когти от ее глаз.

– Хорошие новости, Преподобный, – сказала она. – Эйван полностью поменял решение. Вчера он и слушать не хотел моих предложений сохранить несколько жилых домов, а сегодня он определенно собирается сохранить половину Скамбла, включая эту улицу.

Священник удивленно моргнул.

– Что заставило его передумать? – спросил он.

– Я не знаю, Преподобный. Это случилось в одночасье, на следующий день после того, как я была у вас в прошлый раз. Я так беспокоилась обо всем этом, а ему было совсем неинтересно меня слушать. Как вдруг он перестал слушать кого-либо еще и спросил, какие у меня есть предложения. Они ему понравились, и большинство их будет включено в новый план.

– Ты уверена? – Темные глаза Калиена завертелись быстрее.

– Я два раза его переписывала, – сказала Себет, безотчетно напрягая пальцы, чтобы припомнить. – Верхняя часть, возле железнодорожных путей, у грузовых дворов, будет полностью снесена и перестроена в склады.

– Я и не надеялся спасти тот район, это такие трущобы, – сказал священник. – Кроме того, хотя там и нашли прибежище самые бедные обитатели города, никто не должен жить в шуме маневровых локомотивов. Так все и надо делать, по моему разумению.

– Эйван говорит, что дома там почти без заглубления, драконы просто сидят поверх почвы и глины, – сказала Себет, содрогаясь при мысли об этом.

– Нельзя презирать бедных за то, что им приходится выносить, – сказал Калиен назидательно. – Нельзя презирать слуг, ибо не сами они связали свои крылья.

– Нет, Преподобный, – покорно ответила Себет.

– А что будет с другими участками в Скамбле?

– Они в безопасности, – сказала Себет, и глаза ее загорелись, как пара голубых звезд. – Департамент же занимается не только планированием, но и благоустройством, поэтому Эйван собирается использовать часть денег, вырученных от устройства складов, для благоустройства того, что остается. Снесут только самые ветхие дома, а на их месте построят новые, получше, и разобьют небольшие садики у реки. Он надеется оживить весь район. Будут выделены гранты для тех, кто готов работать над улучшением своих жилищ.

– А здание церкви?

– Эта улица останется нетронутой, – гордо сказала Себет. – Я убедила его проложить границу складов немного севернее.

– Отличная работа, – сказал священник. – Это должно быть чудо святого Камрана, что он так внезапно передумал, когда я уже оставил все надежды хотя бы на то, что тьма не опустится нам на голову. Благословляю тебя, сестричка, ты славно потрудилась. – Тут он нахмурился, и Себет не понимала – почему.

– Благодарение Камрану, – сказала она, склоняя голову.

– Ты уверена, что Эйван имеет право принимать решения? Что план Департамента Планирования не будет пересмотрен другими департаментами? – тревожно спросил Калиен.

– Я переписывала документы, которые это регулируют, снова и снова. Некоторые из них датируются временами до Нашествия и первого основания Ириета. Он уверен, и я тоже.

– Ты узнала что-нибудь об основании Ириета? – спросил он.

– Только то, что мы уже знаем. Что он был основан после Нашествия, когда мы потерпели самое крупное поражение от Яргов и они хотели согнать нас всех вместе и отгородиться от нас, как фермеры отгораживают свиней от баранов. – В голосе Себет звучала легкая горечь.

– Некоторые говорят, что Ириет был городом еще до этого, – сказал Калиен с легким, но очевидным укором.

– В старом уставе упоминается Великий Томалин, – согласилась Себет.

– Кто может знать наверняка о такой старине? – сказал священник. – Это милость Джурале, что Ярги уже тогда познали богов и принесли их нам, вместо того чтобы перебить нас всех, как могли бы.

– Да, Преподобный, – сказала Себет.

Они посидели минуту в молчании, раздумывая об обращении драконства Яргами, что для них самих было истиной, но большинством правильно мыслящих драконов рассматривалось как худшая ересь. Затем Калиен снова озаботился.

– Может ли Департамент Планирования отменить решение Эйвана? – спросил он.

– Ну, вообще-то может, но думаю, что не в этом случае, – ответила Себет.

– Почему нет?

– Лирален поручил этот проект ему одному, и его успешное выполнение будет засчитано как достижение Лиралена. Это он представит план Правлению, а Правление всегда принимает предложения Лиралена. Обычно внутри Департамента есть конкуренция, но теперь, когда Эйван совсем недавно одержал победу над Кестом, он стоит выше них всех.

– Хорошо… – Калиен поколебался и спросил с тревогой в глазах: – Кест больше не доставляет неприятностей?

– Кест доставляет неприятности так же легко и естественно, как другие драконы летают, но сейчас это все инсинуации, Преподобный, – Себет продолжила плачущим тоном, имитируя Кеста: «Хотя Эйван напал на меня сзади и без предупреждения, я поклялся поддерживать его и не позволю словам о растратах и симонии слететь с моих губ из уважения к нему».

Жрец рассмеялся.

– Верно, немного друзей он завел таким способом.

– Именно, – подтвердила Себет.

– Тогда сообщи мне, когда вопрос будет передан Правлению, и мы все соберемся, чтобы вознести хвалу богам за наше избавление, – сказал он.

– Благодарю вас, Преподобный, обязательно, – сказала Себет, вставая и собираясь уходить.

– Погоди, – сказал Калиен. – У меня есть еще новость для тебя.

Себет покорно ждала, склонив голову.

– Твой отец очень болен, – сказал он.

Себет вскинула голову, и в глазах ее вспыхнул голубой огонь.