Марина Суржевская - Lastfata

Я не поняла и, когда парень властно положил ладонь на мой затылок, привлекая к себе, ахнула. Дернулась, осознав, что он пытается меня поцеловать. Какого дубогрыза? Почему сейчас? Не хочу!

И замерла, вспомнив договор. Теплые губы накрыли мои, требуя большего. Ривз провел языком, потом надавил, углубляя поцелуй. Его ладони сжались на талии, притягивая к напряженному телу. Губы ласкали мягко, но настойчиво.

Я сдержала недовольство. В конце концов, это всего лишь поцелуй, подумаешь! Ничего сложного — губы приоткрыть и постоять несколько минут. Целовалась же я и раньше, не маленькая. Можно подумать о чем-нибудь, решить в уме пару задачек по арифметике. Или вон чароит повторить… Удобно даже!

— Ответь мне, — выдохнул Ривз. — Обними.

Я неохотно протянула руку, коснулась шеи парня. Высокий. Красивый. И целуется хорошо, насколько позволяет судить мой небольшой опыт. А мне все не так!

Тут и дел-то на пару минут, языком влево-вправо — и свободна! Это всего лишь поцелуй!

Заставила себя думать о синах, о том, что дядя поправится, о благодарности. Что бы я не чувствовала, но неприкосновенный здорово мне помог, да и обращается бережно, надо признать… может, он не так плох, как я считала?

В конце концов, мне надо жить дальше, не могу же я вечно страдать по… Эшу.

В груди кольнуло болью, и я задохнулась. Lastfata? Нет. Сердце. Мое влюбленное сердце. Это оно стучит протестующе, не давая мне почувствовать чужие губы! А Ривз уже дышал рывками, и я ощущала, как стучит ток его крови под моей ладонью, прижатой к груди парня. Как раз там, где была распахнута шуба.

Ривз потянул меня за волосы, проложил дорожку поцелуев по шее.

— Хватит, — я рывком отстранилась.

Неприкосновенный поднял голову, с силой втянул воздух.

— А ты вкусная, Аддерли, — хрипло сказал он.

— Мне пора идти!

— Мы только начали. — Ривз собственнически сжал мою ладонь. — Ты ведь моя девушка, не так ли? Или забыла?

На его губах играла довольная улыбка, по-прежнему не затрагивающая глаз. Они оставались жесткими и… напряженными? А я вдруг застыла, прислушиваясь к себе. Lastfata…

Резко повернула голову, впиваясь взглядом в стекло черного мобиля на стоянке. И только сейчас заметила то, на что не обратила внимания раньше. Железный зверь тихо урчал, мотор работал.

А это значит…

Дверца хлопнула, и я невольно подалась назад, увидев бледное лицо и черные от разлившейся внутри темноты глаза Эша.

— Отойди от нее.

И вроде бы произнес спокойно, только я уже достаточно изучила белобрысого, чтобы понимать: за этой бесстрастностью скрывается ураган, способный перемолоть меня и выплюнуть бездыханной!

Ривз лениво улыбнулся. Вот же самоубийца, мало ему состязания?!

— Эш, надо же. Не заметил тебя. Тоже решил прогуляться? И с чего бы мне отходить от своей девушки? Мы только начали…

— Я сказал: отойди.

Еще спокойнее и еще страшнее.

Ривз стоял на прежнем месте, зато я благоразумно сделала шаг назад. Вот только забыла, что моя ладонь крепко стиснута рукой Клиффорда.

— Эш, шел бы ты мимо, — протянул «мой парень». — Ты нам мешаешь. А я собираюсь снова поцеловать Тину.

Возмутиться я не успела, потому что Вандерфилд рывком вытащил из кармана камушек-нугат:

— Только попробуй снова к ней прикоснуться! Аддерли пойдет со мной.

— Может, мы спросим у Тины, с кем она пойдет? — с ленивой насмешкой отозвался Ривз. — Тина?

Я подарила парню хмурый взгляд:

— С тобой.

— Ну вот и выяснили, — оскалился Клиффорд. — Так что топай, друг, мимо и не лезь в чужую личную жизнь. Это, знаешь ли, вредно для здоровья. А оно у тебя последнее время и так… слабое. Щиты не получаются, заклинания рвутся… Ты бы поберег себя, Вандерфилд, а то мало ли…

— Аддерли, отойди, — приказал Эш.

Да я бы с удовольствием! Пусть сами тут чароитом меряются, без меня! Только клешня Ривза сжимала ладонь капканом, не отпуская!

Эш глянул на наши сплетенные пальцы и недобро усмехнулся:

— Боишься, Ривз? Отпусти ее.

Клиффорд рывком вытащил из кармана стеклянные шарики и встал в стойку.

— Прекратите! — не выдержала я. — На территории ВСА поединки запрещены!

— Вали отсюда, — грубо бросил Клиффорд. Синие глаза блестели азартом и злостью. — Подожди меня в кроватке, крошка, скоро увидимся.

Эш произнес заклинание, швырнув свой нугат. Между парнями вспыхнула ярко-красная вспышка двойного заклинания. Соперники-то устояли — тренированные оказались, гады. А вот меня ударной волной откинуло в сторону. Хорошо, что на кучу снега, которую прилежный дворник сгреб к ограде.

— Пустышка!

— Злюка!

— Ты цела?

Две пары глаз — синие и зеленые — уставились на меня.

— Да провалитесь вы в бездну! — рявкнула я, потирая ушибленный зад и поднимаясь. — Поубивайте друг друга, сделайте одолжение! Только без меня! Ненавижу вас… обоих! — И, развернувшись, потопала к академии.

Ноги сами принесли меня в заброшенную аудиторию. Я вбежала, ощущая, как бурлит внутри злость, швырнула на лавку куртку. И сразу же мои плечи сжали сильные руки, развернули. И сердце ударило разрядом, запуская необратимую реакцию в моем организме.

Эш рывком притянул к себе, сминая губы. О нет, если целует он, не получится думать об арифметике. Вообще думать не получится. Только чувствовать, таять, терять волю и разум… Умирать и возрождаться за краткий миг прикосновения.

Но я все же вырвалась. Прижала холодные ладони к горящим щекам:

— Не трогай меня! Уходи!

Эш нервно провел рукой по волосам, и я прикусила губу. Костяшки сбиты… Снова. Ну что же он творит? Мы оба…

У него невеста, фамильный снобизм, черный мобиль и презрение к миру.

У меня больной дядя, вечная погоня за синами, оптимизм и туманные перспективы.

Между нами ажурная ограда, Кыш-Пыж, lastfata и непонимание.

Ничего ведь общего.

Ни одной точки соприкосновения.

Только дикое, почти неконтролируемое желание стать ближе.

Но ведь этого мало?

— Убирайся!

Швырнула вовремя попавший под руку учебник. Не попала.

И застыла, когда Вандерфилд повернулся и вышел, хлопнув дверью.

Не веря своим глазам, я смотрела на закрывшуюся створку. Вдыхала пыль заброшенной аудитории. Глотала слезы. Ушел? Ушел…

— Эш!

Вылетела в коридор — пусто. До самой лестницы никого — в этой части здания редко ходили студенты. Желтые пятна света от настенных светильников, сочувствующие взгляды портретов со стен. И желание заорать… ушел…

Развернулась.

Эш стоял, привалившись к стене за дверью. Руки в карманах распахнутой куртки, белые пряди упали на лицо, губы сжаты. В глазах и зелени-то нет, одна тьма и бесконечность. Шаг к нему, шаг ко мне. И он подхватил меня на руки, впиваясь в губы — сильно, жадно, дико… Внес обратно, и хлопнула дверь, отрезая нас от мира. Не прерывая поцелуя, усадил на стол, вклинился между ног. Рывком дернул мою одежду, раздевая. Мой жакет полетел на пол, следом — юбка. Полы рубашки распахнулись шелковыми крыльями. И Эш на миг отступил, осматривая меня — вот такую: дрожащую от предвкушения и желания, с уже распухшими губами, в одной рубашке, белье и любимых зачарованных чулочках… От его взгляда внутри стало невыносимо горячо, колени ослабли.