Марина Суржевская - Lastfata

Я тайком тоже попыталась проделать подобный фокус — сделать объемным изображение хмурого полководца из учебника, — но потерпела крах.

Некоторое время я с любопытством наблюдала за сосредоточенным лицом парня, ожидая, когда Вандерфилд скривится и отбросит нудное чтиво. Но он лишь страницы переворачивал и продолжал свои непонятные записи!

— Скажи еще, что тебе интересно! — не выдержала я.

Неприкосновенный поднял рассредоточенный взгляд и удивился:

— Очень.

— Хочешь сказать, что понимаешь, о чем там написано? — не поверила я. — Все-все слова?

— Конечно. — Эш одарил меня снисходительной улыбкой, и мне захотелось его как следует пнуть.

Видимо, желание красноречиво отобразилось на моем лице. Потому что парень рассмеялся:

— Не рычи, тебе вредно. Я изучаю чары и заклинания, сколько себя помню. А ты лишь несколько месяцев. Но ты способная, Аддерли. И если бы у тебя было столько же времени… — он глянул с сомнением и ухмыльнулся, — то смогла бы наполовину приблизиться к моему уровню. Мм… нет. На треть. Возможно.

Я запустила в наглеца подушкой, Эш легко уклонился и рассмеялся.

— Нашел что-то интересное?

— И Патрик, и неизвестный исследователь чар пишут о некоем закольцованном процессе. Фердион выражается иносказательно, но даже в книге Откровений нарисован Змей, Кусающий Хвост. Это символ временной бесконечности, начала и конца всего сущего. Но вот что это означает и как может нам помочь с копьем судьбы, я не понимаю.

Он досадливо нахмурился и снова углубился в чтение.

Дальше мы занимались молча, лишь иногда Эш объяснял то, что я не понимала в учебниках, или проверял мои задания. А после снова погружался в чтение «Исследований чар». Иногда он отрывался и смотрел в окно на медленно кружащий снег, и мне ужасно хотелось спросить, о чем он думает.

Порой он смотрел на меня. Но в такие моменты я утыкалась взглядом в учебник.

И с удивлением понимала, что нам очень хорошо вот так. Вдвоем. Болтать об уроках и пустяках или даже молчать.

И это было странно, волнительно и немного пугающе.

К выходному дню горькие настойки и зачарованные мази подействовали, мое состояние значительно улучшилось, и меня все-таки отпустили домой. Я с радостью навестила семью, провела чудесный день, а самое главное, дядя сказал, что слышал о Максе Правдивом и найдет этого человека. Так что в ВСА я возвращалась окрыленная.

А в понедельник начались экзамены.

И я до последнего не верила, что сдам свои обязательные предметы. Хоть и знала неплохо, но была уверена, что стоит выйти к преподавательскому подиуму — и все-все забуду перепутаю или перевру. Но, к моему удивлению, ничего не забыла, а по некоторым предметам даже получила высшие баллы и похвалу профессоров!

Оставалась материализация. И на нее я плелась поникшая, уже заранее готовясь к поражению. Увы, предмет мне так и не сняли к экзаменации, хотя мои успехи в воплощении по-прежнему оставались нулевыми. Я даже подумывала — вот бы явить Тензии Листика! Интересно, на сколько баллов потянул бы этот белобрысый шипастый монстр, который живет в мусороотстойнике и порой приходит ко мне в гости с угощением — гнилой морковкой и подгоревшим пирогом!

Я улыбнулась своим мыслям.

Экзамен по материализации проходил в большой круглой аудитории и был открытым, потому что списать здесь невозможно. Помимо Тензии за широким столом расположились несколько профессоров, и их степенный вид и регалии пугали меня до нервного тика. Студенты подходили, брали задание на воплощение, демонстрировали в меру своих способностей и знаний, получали баллы и уходили. Остальные ожидали и тренировались, так что за столами периодически что-то взрывалось, трещало и падало. В общем, обычная обстановка для этого предмета.

Я сидела за последним столом, комкала свой бумажный шарик и нервничала. Хотя нет. Я была в панике!

И именно в этот момент дверь открылась, впуская Вандерфилда.

— Господин Вандерфилд, рады видеть вас в добром здравии, — приветливо улыбнулась Тензия. — Но разве вы сдаете наш предмет?

— Нет, госпожа Лебвест, — вежливо отозвался неприкосновенный. — Я пришел поддержать вашу студентку. Это ведь не запрещено?

— Нет, конечно нет. Экзамен открытый, и я очень рада вашей инициативе. Прекрасно, когда старшекурсники помогают новичкам! Проходите, Эш.

Я пораженно хлопала глазами все то время, которое Вандерфилд неторопливо шел по проходу. Ко мне. Сел рядом.

На нас обернулись, но, к счастью, студентов сейчас больше волновали баллы, а не сплетни.

— Заблудился? — ворчливо прошептала я и получила в ответ снисходительную усмешку.

— Решил подбодрить своего… партнера. А то грохнешься в обморок, а мне за тебя краснеть.

— Не умеешь ты краснеть, Вандерфилд, — буркнула я. — Ври больше.

— Зато ты умеешь. Уже залилась, как будто тебя краской облили. Даже уши пылают. Так рада меня видеть, Аддерли?

— Самовлюбленный наглец!

Я фыркнула и отвернулась. Эш хмыкнул и положил ладонь мне на колено. Я подпрыгнула. Благо на соседнем столе у студента как раз что-то взорвалось, так что на нас никто не обратил внимания. Неприкосновенный улыбнулся краешком губ. И погладил мою ногу. Прошелся пальцами от колена до края юбки, и я подавилась воздухом.

— Прекрати! У меня же экзамен, а ты отвлекаешь! — прошипела я, косясь в сторону преподавателей.

На подиуме страдал студент, пытаясь воплотить из глины еловую шишку.

— То есть когда он закончится, ты будешь не против?! — прошептал белобрысый, склоняясь к моему уху.

Вот зря я его будила поцелуями! Спал бы и дальше, гад такой! Может, мне удалось бы благополучно доучиться!

— Прекрати немедленно! — фыркнула я и попыталась убрать наглую ладонь со своего колена.

Эш живо подхватил мою руку, переплел пальцы. Сердце Ударило в ребра. И забилось быстро-быстро…

— Тина Аддерли! — объявил писчий, и я вздрогнула, поняв, что меня вызывают. Эш помедлил и неохотно разжал руку. Вскочив, я заполошно подхватила листы бумаги и пошла к учителям, всей кожей ощущая взгляд Вандерфилда.

Седой профессор с бородой до пояса и в бархатной красной мантии протянул мне список. Полукруги его очков блеснули на свету. Я покосилась на латунную табличку: «Профессор Элдор Велидорм. Магистр чаро-изменения материального мира».

Я нервно пригладила растрепавшиеся кудри. Целый магистр! Даже Аодхэн пока не получил подобного звания! Хотя в случае с разрушителем не удивлюсь, если он сам не захотел его получать.

— Вам достались лист мяты, росток пшеницы и кора дерева, — объявил магистр. — Какой материал для материализации вы используете?

— Бумагу, профессор Велидорм, — сипло ответила я.

— Очень любопытно! — ободряюще улыбнулся профессор, приглаживая бороду. Склонил голову, разглядывая меня поверх очков. — И очень редкий материал. Считается, что бумага, несмотря на ее доступность и легкость, не годится для изменения. Я знаю лишь несколько случаев работы с ней. Много лет назад бумагу воплощала тоже девушка. У нее было изумительное имя, но, к сожалению, несчастливая судьба…