Андрей Вольмарко - Жемчуг (СИ)

Мужчина возмущённо фыркнул.

— Кто ты такой, чтобы… Оу… — его взгляд наткнулся на длинный нож, который перед отъездом из Голдуола впихнул Сингу посыльный Робартона. Подарок, видите ли.

— Вот именно, оу! — рявкнул Синг, вскакивая и совершенно неумело поигрывая ножом. — Пошёл вон!

Мужчина, подняв руки, осторожно отступил спиной в коридор.

— Хорошо-хорошо, только не надо резни…

Синг резко обернулся к Лесте.

Девушка сидела на кресле за столом и тихо плакала, прижав руки к груди.

Драматичный жест, ехидно прокомментировал кто-то в голове Синга. Как в Настоящем Романе.

— Значит, вот так всё заканчивается, — тихо проговорил Синг, пряча нож. — Я, Варг и Пёрышко. Искали этот жемчуг. А ты имела ввиду чёрный виноград, зелёный виноград и маслину.

— Оливку… — едва слышно поправила Лесте.

Синг с трудом удержался от того, чтобы закричать.

Вместо этого он почувствовал, что внутри что-то будто бы лопается.

Что-то, мешавшее ему до этого. Что-то, убивавшее его.

Что-то, держащее его.

— А ведь я до сих пор люблю тебя, — тихо проговорил он Лесте.

— Прости… — прохныкала девушка.

Синг вздохнул. Все люди, когда плачут, одинаково уродливы. Сопли, слёзы. Мерзость.

Но даже сквозь это, он чувствовал слабое, но колющее желание обнять её, поцеловать, утешить.

Вместо этого Дегнаре взял чашку с чаем и отпил ещё немного.

— Отличный чай, но попробуй как-нибудь мидландские сорта. Они понравятся тебе, уверен. Удачи тебе с Нонлеи. Могла бы найти себе на замену кого-нибудь… Подлиннее, — Синг сгрёб жемчужины и спешно покинул дом.

На улице он сделал несколько шагов и бессмысленно замер. Воздуха резко стало не хватать, и он судорожно вздохнул раз, другой. Воздух неприятно царапал горло, почему-то слезились глаза.

Запрокинув голову, Синг неловко просипел, пытаясь вздохнуть.

Кто-то пихнул его плечом, кто-то бросил проклятье. Но Синголо стоял посреди узкой, уютной улочки и ощущал себя совершенно неуютно. Он уставился в ясное, солнечное небо и…

И, впервые в жизни, совершенно не представлял, что ему теперь делать.

Семья… Нет. Вердео всё сказал правильно. Да и Синг видел в глазах брата кое-что другое. Он винил его, Синга, в том, что произошло. С братом, отцом и матерью.

И Синг понима его. Нет. Это не выход.

Лесте… Ради Лесте всё это затевалось — и что?

Он едва слышно усмехнулся.

Грёбаный виноград и оливка. Виноград! Оливка!

Варг и Пёрышко? Счастливо отбыли на Север. Наверное, забыв про него вообще. Можно было бы попробовать пойти поговорить с отцом Пёрышко…

Но нет. Глупо и слишком отчаянно.

К тому же… Он не хочет, чтобы кто-нибудь знал, что сейчас ему хочется то ли заснуть лет на двадцать — до лучших времён, то ли просто сесть на мостовому и расплакаться. А отец Пёрышко был человеком проницательным.

И совершенно не тем человеком, перед которым Сингу хотелось выглядеть жалким.

Может, Коллегия?

Синг бросил тоскливый взгляд на Коллегию, взгромоздившуюся на Столп. Ему бы хотелось вернуться туда, да…

Но его желание мало что значит. Да, у него есть, вопреки обычной расстановке вещей, не только желание, но и возможность. Но…

Он знал, что его тянет совершенно в другую сторону. Не в сторону Коллегии. Не в сторону дома. Даже не в сторону Лесте. Что-то в груди тянуло, ныло, требуя прекратить глупые мысли и последовать зову.

Синг глубоко вздохнул и закрыл глаза, набираясь решительности.

А затем, резко открыв их, направился в порт. На ходу он насвистывал какую-то весёлую, беззаботную мелодию.

Ладно. Хорошо. Разумеется. Всё равно податься ему некуда. А Робартон… Ну, ладно! Если жизнь даёт тебе карты, нужно их использовать, так?

В конце концов, этого ему и хочется.

Муха беспорядочно ползала по стойке, иногда замирая. Чёрное пятнышко на блестящей, гладкой поверхности.

— Вот так всё и закончилось, — тихо проговорил Синг, не в силах оторвать взгляд от насекомого. — Да, так всё и закончи…

Он вздрогнул, когда аргринг резко хлопнул по стойке.

— Пока ты жив — не закончилось, — задумчиво проговорил аргринг, стряхивая муху с ладони. — Не поверю, что после всего этого ты успокоился и осел где-нибудь в красивой долине, отстроил себе домик над рекой и завёл очаровательную жену, которая после рабочего дня готовит тебе яблочный пирог.

Синг с подозрением взглянул на убийцу.

— В этом моя беда. Не люблю яблочные пироги, — не скрывая издёвки, произнёс он. Аргринг криво ухмыльнулся. Глядя на эту усмешку, Синг тяжело вздохнул и вновь потянулся за стаканом. Виски оставалось совершенно немного — а аргринг давно уже прекратил подливать. — А теперь я начинаю задумываться — не стоило ли осесть.

— С чего бы это так? — фыркнул убийца, пристально глядя за тем, как Синг делает глоток. — На пороге смерти решил, что лучше было бы вот так, да? Спокойно сидеть у камина… Или где там принято сидеть?

Синг слышал — и видел, — как в голосе аргринга смешиваются презрение и зависть. Он знал таких типов — иногда они хотят обзавестись домом и любящей семьёй… Но не могут.

Каждому своё. И чаще всего не ты выбираешь то, что будет твоим.

— Порог смерти? Нет, нет, — Синголо болтнул стаканом — там оставалось совсем немного виски. — Просто… Могло бы быть иначе.

— Иначе? — непонимающе переспросил аргринг.

— Ну да, — Синг рассеянно вгляделся в стакан, стараясь игнорировать нарастающий страх. — Всегда интересно знать, как было бы иначе. Я мог бы стать простым деревенским лекарем, кувыркаться с женой каждую ночь, засыпать в тёплой кровати и есть горячую еду. А вынужден… — он осёкся и неопределённо помахал рукой в воздухе.

— Ездить туда-сюда по просьбе господина Робартона, да, — вздохнул аргринг. Синг недовольно поджал губу — похоже, его убийца отлично осведомлён. — Мне это знакомо. Каждый раз одно и то же. Долгая дорога, чуть нервное дело, несколько трупов — и золото, с которым даже не знаешь что делать.

— Ты мог бы купить на него домик на берегу реки, — несмело предположил Синг.

Аргринг двумя шумными глотками добил бутылку и громко стукнул ей о стойку, вызвав недовольный взгляд трактирщика.

Сонный, но почему-то напряжённый, отметил Синг.

— Мог бы. Но мне всегда казалось, что домики на берегу реки — это не для таких, как я.

— А что же для таких, как ты? — ехидно поинтересовался Синг.

— Пристрелить трактирщика.

Аргринг резко вскинул руку и выстрелил.

Раздался грохот, и всё вокруг утонуло в едком дыме.

Синг закашлялся.

А аргринг, как ни в чём не бывало, заткнул пистоль за ремень на груди и грустно вздохнул.

— Самая главная морока с этой штукой — перезарядка. Долго, муторно. А уж какие громкие. Но я всё равно нежно люблю хельтовое оружие, знаешь ли. Что-то в нём есть.