Андрей Вольмарко - Жемчуг (СИ)

— Кажется, в этот раз подействовало как-то не так… — задумчивый голос донёсся будто бы из-за пелены.

— Похоже на то, — крайне недовольный голос. — Довольно странно.

Она опустила голову на грудь и вздрогнула.

Одним резким движением мир стал болезненно чётким.

Отголоски боли всё ещё гуляли по её коже, но всё внутри было заполнено облегчением. Боги, как же хорошо…

Ледяной воздух приятно холодил изнутри.

А вот снаружи ледяными иглами неприятно впивалась земля.

Она пару раз моргнула и резко вздохнула. Воздуха внезапно стало мало, и она жадно хватала его ртом.

— Поднимайся, дитя, — старик помог ей подняться. Кости будто бы жгло изнутри. Одним движением он сорвал с себя балахон и напялил на неё.

Она с удивлением отметила, что под балахоном на нём были вполне обычные куртка, штаны и сапоги. Он выглядел похожим на путешественника, а не на слабого мага.

— Брат Жёлтый, снимай сапоги и живо дай ей, — велел он, и пухлый человек без сомнений принялся стягивать сапоги. — Ты держалась достойно. Никогда не видел, чтобы кто-то так быстро пришёл в себя после посвящения. Что ты чувствуешь, дитя?

Она, дрожа от смеси холода, облегчения и остатков боли, всунула ноги в явно большие ей сапоги.

— Холодно, — прошептала она. А затем моргнула.

Мир действительно воспринимался как-то… По-другому. Всё стало правильнее. Осмысленнее.

Пёрышко глазами ощупала своё тело.

Измазанное в грязи, оно было покрыто шрамами. Аккуратными, даже чем-то красивыми. Сложные узоры, как цветы, расползались по всему телу — от шеи до щиколоток.

Даже на груди и между бёдер, со смущением поняла она.

Она подняла взгляд на седого мага и увидела, что у него ярко-синие глаза. Невозможный цвет в такой старости. Перевела взгляд на полного человека — жёлтые зрачки участливо смотрели на неё.

— Глаза, — выдохнула она.

— Глаза — первое, что меняется, — заверил старик. — У тебя они лазурные.

— Лазурные, — подтвердил суроволицый с зелёными огоньками вместо зрачков.

— Лазурные, — повторила она шёпотом. Губы искривились улыбкой сами собой.

Восторг.

Она была права, демоны раздери. С самого начала! Магия! Она есть! Это… Это…

— Боги, спасибо, — она была счастлива, как никогда ранее. Даже первый поцелуй с Варгом не стоял рядом. Грубые, колючие прикосновения робы-балахона слегка притупляли радость, но… Боги! Боги!

Это ведь прорыв! Действительно!

— Спасибо вам, — она с улыбкой обвела их взглядом. Они улыбались в ответ.

— Не за что пока благодарить, обучение ещё даже не началось, — седой покопался в карманах куртки. — Кажется, ты говорила в бреду что-то о северянине. Это тот, с кем ты танцевала?

— Он и ещё один мой друг приехали сюда со мной. Они тоже ищут жемчужину, но им не повезло, — ха, теперь-то они оба не посмеют на неё кричать! Им придётся признать её победу… Им… Да каким к хренам им — всем!

— В таком случае, ты должна предупредить их, что ты здесь задержишься.

Снаружи раздался крик, и Пёрышко нервно оглянулась.

— Успокойся, дитя, — седой улыбнулся. — Это всего лишь часть ритуала.

— Ещё часть? — Пёрышко сглотнула. — Это будет больно?

— Больно? — седой успокаивающе погладил её по плечу, заставив сжаться от отвращения. — Нет, нисколько. Глава общины должна нанести тебе символ доверия. Сейчас Болотный Клинок отсёк голову бычку. Этой кровью на твоей спине выведут слово доверия со стороны всех селян. Знак твоего положения и обязанностей.

Вот зачем был нужен меч…

— А кто…

Дверь скрипнула, и внутрь, вместе с шумом толпы, вошла Ялина с большой чашей.

— Госпожа Ялина, — седой приветственно склонил голову.

— Мастер, — Ялина склонился голову в ответ и подошла к Пёрышко с улыбкой. — Что, коллегистка, страшно?

— Было бы чего бояться, — фыркнула Пёрышко, стараясь унять сердце.

— Я и не думала, что у тебя получиться, — Ялина махнула рукой, приказывая ей развернуться спиной. — Задирай робу.

Пёрышко послушно повернулась и позволила задрать робу.

— Госпожа Ялина… — седой, виновато улыбаясь, выступил вперёд. — Нам нужны люди. Десятка два. Для починки домов — во время прошлых ритуалов они… Кхм… Пострадали.

— Конечно, — Тириарес вздрогнула, когда по спине потекла горячая и густая кровь. Она чувствовала некоторую обиду. Этот обряд ведь важен — так какого демона они ведут себя так… Обыденно?!

— Так же пищи у нас почти не осталось. И нужно приютить друзей нашей ученицы, если они захотят ждать их.

— А сколько им придётся ждать? — спросила Пёрышко.

— От месяца до десятка лет, дитя. Как решат болота.

— Как решат болота, — подтвердил худой. Его кроваво-красные зрачки зловеще мигнули, когда он моргнул.

— Ну вот и всё, — Ялина глубоко вздохнула.

Пёрышко испуганно вздрогнула, когда женщина развернула её. И сдавленно пискнула, когда хозяйка крепко обняла её, пачкая кровью ещё больше.

Толпа снаружи всё ещё шумела под музыку — снова весёлую и бодрую.

— Теперь ты — ученица, — торжественно проговорил Седой, моргая ярко-синими глазами.

— И часть нашей общины, — прошептала Ялина ей на ухо. — Добро пожаловать.

Буквы расплывались перед глазами, и Пёрышко откинулась в кресле. Тяжело вздохнув, она встала и потянулась.

За прошедший месяц эта череда действий давно уже стала ритуалом. Удручающим и бесящим ритуалом.

Её бесило всё. Нелепое корпение над книгами, которое не приводило ни к чему, кроме как к большим вопросам и непониманию. Этот прогнивший, разваливающийся и грязный особняк, в котором ей приходилось проводить большую часть своего времени. Эти четверо якобы маги, которые занимались не пойми чем, а потом, когда она просила объяснить что-либо, уходили со словами «рано или поздно сама поймёшь».

День за днём — исполнение мелких просьб этих странных людей, чтение книг, походы с Зелёным на болото в поисках нужных ему трав. И ничего больше!

— Сволочство, — прошипела она. Убедившись, что никого рядом нет, зло пнула стол.

Боли было больше, чем облегчения.

Ей казалось, что её обманули. Разочаровали. Она представляла себе, как будет изучать обрядную культуру, узнает историю культа — а ей всего лишь выдали несколько нелепых книг и велели изучать до тех пор, пока она не поймёт всё в них.

А что можно понять из трактата «О энергиях тела человеческого», написанного на карнийском? Что можно почерпнуть для изучения магии в работе «Мистика, магия и прочие заблуждения простого народа»?! Но хуже всего был огромный, в трёх томах, труд «О воле и её составляющих», который был написан таким отвратительным языком, что Пёрышко едва ли могла осилить больше пяти страниц, не прервавшись.

Тириарес бросила взгляд на зеркало.