Андрей Вольмарко - Жемчуг (СИ)

— А я собираюсь лечить больных, — отсёк Синг. — А теперь я иду спать. Изволь не следовать за мной хотя бы в мою комнату!

— Я не… Что за глупость!

Синг уже не слушал её — просто шёл по скрипучему полу.

Из всех обитателей особняка, Мэй раздражала его больше всех. Но, по крайней мере, она была живой.

Остальные казались ему ожившими трупами. Страх и голод высушили их, оставили лишь самые простые мысли и самые крепкие инстинкты.

Ворочаясь на холодной и отдающей сыростью лёжанке, Синг думал об обитателях дома.

Была чета Райскрадтов. Муж, жена и две дочери. Бледные, худые, с пустыми глазами. Говорили они только друг с другом, а если им нужно было что-то от других обитателей особняка — говорил господин Райскрадт. Говорил тихим, хриплым голосом.

Когда Синг делился с ними едой, ему на миг показалось, что в их глазах блеснуло что-то. Но это «что-то» потухло прежде, чем он успел понять, что это было.

Был Гридс, стражник в дырявом форменном плаще. Без устали повторяющий, что он из стражи и следит за порядком. Он рассказал Сингу, что остался здесь по собственной глупости — помогал людям за внутренней стеной.

По мнению Синга, история бы впечатлила его больше, если бы Гридс не рассказывал бы её четыре раза.

Был молчаливый плотник Крист, который каждый день чинил что-то из мебели. По крайней мере, он пытался. Он всё время старался занять себя работой.

Зачастую — бессмысленной. Вчера Синг застал его, шепчущим себе под нос и прикидывающим, как бы выровнять перила на лестнице.

Была потасканного вида женщина, Арин. Растрёпанные волосы, грубая манера речи. Синг безошибочно определил в ней шлюху. Обычную портовую шлюху.

Она готовила еду — когда было, что готовить.

И была Мэй. Улыбчивая, неслышно ходящая девушка. Безумно болтливая, безумно раздражающая и вездесущая.

Единственная, кто выходил из особняка в поисках пищи. Единственная, кто ещё был жив тут.

— Ну и я, — прошептал себе под нос Синг. Сварливый ублюдок, который три дня просидел здесь. Боясь выйти и заняться делом, ради которого и прибыл сюда.

Не хуже ли я этих мертвецов?

Он не знал ответа. И не был уверен, что хотел знать.

Три дня, беспокойно подумал Синг. Целых три дня. Он просто ел, читал и говорил себе: «сейчас я соберусь с силами». Сколько людей умерло за эти три дня? Пока он «собирался с силами?»

— Завтра я начну, — прошептал Синг, жмурясь изо всех сил. — Завтра с утра.

Он не знал, как начнёт. Когда он оказался здесь, внутри эпидемии, всё стало казаться ему… Незначительным. Сначала он был уверен. А теперь — нет.

Он — всего лишь коллегист-недоучка. В городе наверняка были лекари. И всё равно город умирает. Что он сможет сделать?

«Какая разница, что я могу сделать? — зло осёк он сам себя. — Главное — что я хотя бы попытаюсь сделать».

Утро выдалось холодным. По крайней мере, Сингу так казалось. Иначе почему он дрожит?

— Тебе холодно? — весело спросила Мэй. Синг зло шикнул на неё. Утренние и пустынные улицы казались ему местом, где нельзя говорить.

Он вообще чувствовал себя чужим здесь. Само присутствие нарушало какой-то неощутимый порядок вещей, установленный здесь. Шорох шагов. Скрип разбитого стекла под ногами. Постукивание сумки с лекарствами по бедру. Всё это казалось оглушительно громким в тишине вокруг.

Синг прожил всю жизнь в Мёнхене — городе, который не умолкал ни на мгновение. Городе, где в центре в любое время суток можно было найти веселящихся студиозов или адептов.

Но запустение, которое он тут видел, вызывало у него страх. Самый настоящий страх.

— Сколько… Сколько людей уже погибло? — тихо спросил он, вглядываясь в тёмные провалы окон.

— Откуда же я знаю? — весело ответила Мэй. Синг не знал, что его бесит больше — её постоянная весёлость или навязчивость. Точнее, пока ещё не решил. — Тут оставалось много людей.

— И… Неужели все?.. — Синг сглотнул. Если в каждом доме жило хотя бы по два человека, то… Ох.

— Нет, конечно же. Просто… Ну, ты понимаешь.

— Нет, не понимаю.

— Это всё длится уже довольно долго. Люди научились не доверять друг другу и прятаться.

— Тогда они прячутся очень хорошо, — фыркнул Синг, пытаясь отогнать волнение. Получилось так себе.

— Конечно же хорошо. Уже на вторую неделю появились мародёры и грабители. Хочешь или нет, научишься прятаться.

— Тогда почему ты ведёшь меня именно к этим больным? Я же спрашивал, есть ли люди вообще.

— Ты же лекарь. Лекарей не интересуют здоровые люди.

Синг открыл рот, чтобы возразить. И тут же закрыл его. А что тут возразить?

Дом больных отличался от остальных лишь парой черт. Закрытая и целая дверь, заколоченные досками окна. И выцветшая, некогда красная тряпка, прибитая над входом.

— Ты уверен, что хочешь туда идти? — спросила девушка, со страхом глядя на дом.

— Уверен, что не хочу, — вздохнул Синг, раскрывая сумку. — Но должен.

— Кому? — с живым интересом спросила Мэй, и Синг раздражённо дёрнул щекой.

— Ты опять делаешь это. Лезешь не в своё дело.

— Но мне интересно!

— Жаль, потому что неудовлетворённый интерес — это довольно грустно, — наконец, он достал маску из сумки.

Сколько раз он мечтал надеть её. И вот он, момент. Только вот он совершенно не рад.

— Это что, клюв? — девушка подошла поближе. — Я никогда таких раньше не видела!

— Можно подумать, ты много чего видела, — буркнул Синг. — Спасибо, что провела. Можешь возвращаться.

— Спасибо, что разрешил, — Мэй улыбнулась. — Но я подожду тебя здесь.

— Зачем? Тебе нечем заняться?

— Ну… Да. Пока ты будешь занят, поищу чего-нибудь полезного вокруг.

— Помародёрствуешь.

— Пожил бы ты тут столько же, сколько и я — не был бы таким высокомерным.

— Высокомерным? Я просто называю вещи своими именами.

— Ну и называй, — фыркнула девушка. А затем улыбнулась. — Рано или поздно привыкнешь и поймёшь.

Синг пожал плечами. Как будто ему есть дело до собирания брошенных вещей.

На стук в дверь никто не открывал. Синг, неловко оглянувшись на пустую улицу, постучал вновь.

Вновь нет ответа.

Та часть Синга, которая привела его в Голдуол и швырялась огненным порошком в людей, уверенно говорила — стоит стучать ещё раз. И ещё. До тех пор, пока не откроют.

А другая часть испуганно жалась в угол. Та часть, которая ныла на протяжении всего путешествия, которой не хватило смелости отказаться вообще от пьяной идеи о путешествии.

— Всё равно выбор уже сделан, — пробормотал Синг и вновь постучал в дверь — ещё сильнее.

Однако никто всё ещё не открывал.

Синг страдальчески вздохнул. С одной стороны, он хотел помочь больным. Насколько это возможно.

А с другой — если он этого хочет, то почему медлит и боится?