Джек Вэнс - Сказания умирающей Земли. Том II [publisher: Издательские решения]

Вынув из воротника булавку, Кугель уколол одно из щупалец. Щупальце отреагировало раздраженной вспышкой света, и по всей его длине пробежались туда-сюда золотистые блестки. Заинтригованный пуще прежнего, Кугель подсел поближе и принялся экспериментировать, прикасаясь булавкой то к сфере, то к щупальцам – вызванные уколами искристые фейерверки забавляли его.

Новая мысль посетила Кугеля. Существо отличалось характеристиками, свойственными как иглокожим, так и кишечнополостным. Сухопутный голожаберный моллюск? Моллюск, потерявший раковину? Что важнее всего, съедобно ли это существо?

Кугель вынул чудодейственный брелок и приложил его к центральной сфере и к каждому из щупалец неизвестного животного. При этом он не услышал никакого жужжания и не почувствовал в брелоке никакой дрожи. Существо не было ядовитым. Вынув нож, Кугель попробовал отрезать одно из щупалец, но плоть странной твари оказалась слишком упругой и плотной – она не поддавалась лезвию. Неподалеку была жаровня, в которой мастеровые поддерживали огонь, чтобы ковать и затачивать притупившиеся инструменты. Приподняв существо за пару щупалец, Кугель перенес его к жаровне и разместил над огнем. Когда он решил, что добыча достаточно прожарилась, Кугель попробовал ее съесть. Плоть не жевалась и не отрывалась зубами, так что после нескольких безуспешных попыток что-нибудь откусить Кугель самым неизящным образом затолкал всю эту тварь в глотку и проглотил целиком. Она показалась ему безвкусной и лишенной питательных свойств.

Тем временем камнерезы возвращались к работе. Бросив многозначительный взгляд на бригадира, Кугель стал спускаться по тропе.

Неподалеку находилось жилище чародея Фарезма: продолговатое приземистое строение из плавленого камня, увенчанное восемью причудливыми куполами из меди, слюды и ярко-синего стекла. Фарезм собственной персоной отдыхал на крыльце, обозревая долину с выражением безмятежного, всеобъемлющего великодушия. Приподняв руку спокойным приветственным жестом, чародей сказал: «Желаю вам благополучного странствия и успехов во всех ваших начинаниях!»

«Само собой, я высоко ценю ваши пожелания, – с некоторой обидой отозвался Кугель. – Но они оказались бы гораздо более осмысленными, если бы вы поделились со мной полдником своей бригады».

Мирное благодушие Фарезма ничуть не поколебалось: «Такой поступок свидетельствовал бы об альтруистическом заблуждении. Чрезмерная щедрость развращает того, кто ею пользуется, и обесценивает намерения того, кто ее демонстрирует».

Кугель горько рассмеялся: «Я – человек незыблемых принципов и не жалуюсь, несмотря на то, что, не находя ничего лучшего, мне пришлось сожрать какого-то огромного прозрачного слизня, лежавшего посреди ваших изваяний».

Внезапно насторожившись, Фарезм стремительно повернулся к Кугелю: «Как вы сказали – огромного прозрачного слизня?»

«Слизня, эпифита, моллюска – кто его знает? Никогда не видел ничего подобного – и даже после того, как я его подрумянил на жаровне, он показался мне довольно-таки непримечательным на вкус».

Фарезм взлетел, повиснув на двухметровой высоте, и поднял Кугеля в воздух так, чтобы тот находился несколько ниже. Наклонив голову и вперив в Кугеля напряженно горящий взор, чародей приказал, тихо и хрипло: «Подробно опишите это существо!»

Удивляясь неожиданной строгости Фарезма, Кугель подчинился: «Оно было примерно вот таких размеров, – он показал руками. – Желеобразное, прозрачное, наполненное бесчисленными золотистыми искорками. Когда я прикасался к нему, искорки мерцали и пульсировали. Его щупальца становились все тоньше и тоньше – и скорее исчезали в воздухе, нежели чем-нибудь кончались. Существо отличалось, в некотором смысле, упрямой неподатливостью, проглотить его было трудно».

Фарезм схватился за голову, запустив пальцы в пушистые желтые волосы. Возведя очи к небу, он издал трагический вопль: «А! Пятьсот лет я трудился не покладая рук, чтобы приманить это существо, день за днем отчаиваясь, мучаясь сомнениями, не зная сна по ночам – но никогда меня не покидала надежда на то, что мои расчеты оправдаются, что мой монументальный талисман обладает непреодолимой притягательной силой! И вот, когда оно наконец явилось, его нашел какой-то бродяга, чтобы удовлетворить свое омерзительное чревоугодие!»

Слегка обескураженный гневом чародея, Кугель заметил, однако, что у него отсутствовали какие-либо злонамеренные побуждения. Фарезм был неумолим. Чародей указал на тот факт, что, неправомочно вступив на не принадлежащую ему территорию, Кугель тем самым лишился права претендовать на невиновность: «Само твое существование – подвох судьбы, отягощенный тем, что ты принес мне самую неприятную весть из всех возможных! Великодушие побудило меня терпеть твое присутствие, что оказалось непростительной ошибкой!»

«В таком случае, – с достоинством поклонился в воздухе Кугель, – я позволю себе безотлагательно расстаться с вами. Желаю вам провести остаток дня наилучшим образом – прощайте!»

«Не торопись! – самым ледяным тоном приказал Фарезм. – Нарушен непреложный баланс. Для того, чтобы соблюдался закон всемирного равновесия, требуется возмещение нанесенного ущерба. Серьезность ущерба можно определить таким образом: если бы я распылил тебя сию минуту на мельчайшие составляющие частицы, это не позволило бы компенсировать даже одну десятимиллионную долю того вреда, который ты мне нанес! Необходимо гораздо более суровое возмездие».

Донельзя огорченный, Кугель сказал: «Я понимаю неприемлемость последствий моего поступка, но прошу вас учитывать, что мое присутствие здесь носит, по существу, чисто случайный характер. Я категорически заявляю, во-первых, о своей невиновности, во-вторых, об отсутствии у меня каких-либо преступных намерений и, в-третьих, о своей готовности принести глубочайшие извинения. Каковые…»

Фарезм прервал его угрожающим жестом. Кугель замолчал. Чародей глубоко вздохнул: «Ты не осознаешь размеров причиненной катастрофы. Я объясню – хотя бы для того, чтобы ты не слишком удивлялся невзгодам, уготовленным тебе судьбой. Как я уже упомянул в общих чертах, прибытие поглощенного тобой существа стало кульминацией моего многовекового труда. Я определил свойства этого феномена, изучив сорок две тысячи либрамов, заполненных тайными письменами на давно забытом языке – на это ушло больше ста лет. На протяжении второго столетия я разрабатывал сочетание закономерностей, способное привести к материализации этого явления в концентрированном виде, и рассчитывал соответствующие точные технические условия и допуски. Затем я нанял бригаду камнерезов и в течение следующих трехсот лет воплощал модель сформулированных мной взаимозависимостей. Так как сходство порождается сходством, а подобное притягивается подобным, корреляция независимых переменных и коагуляция пересечений зон их влияния приводят к межпространственному каскадному ветвлению всех направлений, интервалов и характеристик с образованием кристорроидального завихрения, в конечном счете возбуждающего нуль-потенциацию протокоординационного канала. Сегодня имела место резонансная каденция поэтапного слияния: „существо“, как ты его назвал, сфокусировалось в трехмерном пространстве – а ты, в припадке преступного идиотизма, сожрал его!»