Валентин Гольский - Возвращение в Белоземицу

Но услышанное только что...

Передо мной стоит ведьма. Ведьма, которая убила. Настоящих, живых людей, как минимум двоих, чтоб стать ею.

'Ей подобные убивают нас!'

Рык рвётся на волю. Давлю это воспоминание - не сейчас, позже порычим, если хочется.

- Скажи, зачем... - мой голос звучит почти нормально. - Зачем ты это сделала? И как мне теперь верить тебе?

- Как верить? - она вскинула брови, - Дим, а что изменилось? А тебя предала, может быть, или что?

- Нет, но...

- Скажи, а сам ты во время этого своего действа, - она поводила пальчиками в воздухе, - не приносил жертвы? Ни за что не поверю!

- Да, но это был пёс! И я сам... - прикусываю себе язык, потому что подробности знать ей нельзя, а уж тем более, нельзя говорить о второй личине, что тогда мною управляла. Неизвестно что это даст ведьме, но нельзя. Заканчиваю уверенно: - это был пёс. Ты же убила минимум двоих людей. Или больше? Подстраховалась по своей привычке?

- Их было трое, Дим, - она не опускает взгляд. - Поймали меня, когда шла от подруги вечером. Как-то очень быстро и ловко отвлекли внимание, двое подхватили сзади. Я даже кричать не могла, хотя там было очень глухое место, кричи-не кричи...

Слова застряли в моей глотке, а ведьма продолжала:

- Оттащили за кусты акации, конец весны был и всё цвело - запахи просто обалденные. Разложили на мокрой траве, один схватил за голову, поднёс к глазам ножичек, что бы видела, значит, а дружки внизу: задрали платье, любуются и гогочут. Эстеты...

- Не надо, Ян... - попросил я тихо.

Я вдруг представил, всего на миг, как её, вот такую хрупкую и беззащитную, совсем юную, хватают какие-то прыщавые подростки, и на душе поднялось нечто новое, незнакомое раньше. В этот момент я бы убил этих троих, возможно даже медленно, ощущая их боль и наслаждаясь ею. Девушка смотрела всё так же, хотя в глазах кажется появилось какое-то странное выражение.

- Я пыталась брыкаться. Хотя и нож, хотя и не было смысла - слишком неравны силы. Сидевший у лица схватил меня за грудь и сжал, и приказал не дёргаться, а ножом царапнул скулу. Вот здесь, - она провела ладонью по коже и посмотрела на пальцы, точно ожидая увидеть следы крови. - Может быть он не специально, не знаю, но меня вдруг накрыло. Как будто повязка на глаза упала, вообще ничего не видела и не помню до сих пор. Пришла в себя там же, сидела и ревела навзрыд, а эти лежали вокруг, лица перекошенные и глаза красные-красные. И ревела не потому что страшно, хотя было конечно, и не потому что больно, а потому что трусы порвали, как это маме объяснить не знала. Долго сидела, пока шок прошёл...

Девушка усмехнулась грустно, а я прижал её к своей груди, ощутил какая она сейчас холодная.

- С тех пор, я ненавижу акацию, её аромата не переношу. Они меня даже тронуть не успели, а я их убила...

- Правильно сделала.

- Да, я тоже не жалею... Но вот так и получилась Яна, уже не ведьма, а самая настоящая зеленоглазая. Они прямо на следующий день начали зеленеть. Наставница как увидела - сразу выпытала, как и где я прошла инициацию, а потом долго ругалась, потому что надо было ей сразу рассказать. Ну, что бы проблем с полицией не было. Пообещала всё как-нибудь уладить и кажется в самом деле уладила, потому что меня не искали...

- А ведьмой ты стала ещё до этого, значит... - девушка промолчала, и я понял, что ответа не будет.

- Надо помыться, - наконец произносит она. - Если ты конечно не прогонишь меня прямо сейчас.

- Куда прогоню? - пугаюсь я.

- Не знаю, куда в таких случаях хранители прогоняют зеленоглазых. Ты ведь это хотел сделать, да?

- Но ведь я не знал...

- Ладно уж, раз уж мои птичьи права восстановлены, можно я наконец смою с себя мышиные запахи? До сих пор их ощущаю.

- Да, конечно, хотя ты, по-моему, приятно пахнешь, ничего такого постороннего не чувствую. - Я отступаю, но девушка шагает следом и целует меня в губы, проводит ладошкой по щеке. Интересуюсь: - А что за птичьи права?

- На которых я нахожусь в этом доме, глупенький, - она смеётся. - Только они меня тут и удерживают.

Вдруг замечаю, что в бане стало светлее. Небольшой плафон, висящий в углу, по-прежнему тусклый, но предметы я различаю намного отчётливее. Глаза привыкли, или это нечто иное? Вообще, с началом ритуала, я стал видеть в темноте значительно лучше, это факт. Возможно процесс ещё не закончен?

Дома чисто и хорошо. Никаких верёвок и разбросанных цветов не наблюдается. Кажется, за прошедшее время я успел привязаться к этому месту. Обнаруживается, что дедульки не только прибрались за собой, но и вскипятили чайник, за что им большое спасибо. Время уже глубоко за полночь, и спать тянет всё сильнее, но девушка отказалась ложиться, пока волосы не высохнут, а я без неё просто отвык засыпать. Вот так и вышло, что мы сидим с ней за обеденным столом, у каждого своё, уже привычное место, разговариваем обо всём понемногу и ни о чём конкретном.

- А ведь ты специально подстроила так, что пришлось ночевать у меня. Той первой ночью. Я был такой чистый, наивный и неиспорченный женским вниманием, что трюк со сметаной просто уложил меня на лопатки...

- Обгорела в тот день я не специально, но вообще то да, - соглашается Яна и даже жмурится от удовольствия, должно быть вспоминая наше знакомство.

- И голой загорала не специально, хочешь сказать, а потом уснула?

- Да ну, буду я ещё себе ожоги солнечные устраивать, когда можно проще всё сделать. - Девушка задумывается, что-то соображая и до неё доходит: - А ведь я в тот первый день, вышла к тебе одетая! Ты видел меня, когда я лежала в огороде!

Вот блин, язык мой - враг мой.

- Ну да, видел, - вынужденно признаю очевидное.

- И не разбудил!

- Но я же не знал, что ты сгоришь! Второй раз не пошёл туда.

- Конечно, с первого раза всё отлично разглядел! А я его ещё сметаной просила меня намазать...

- Даже не сомневаюсь, что, если бы ты не обгорела, всё равно бы нашлась причина для позднего визита.

Не выдержав, Яна засмеялась, закивала.

- Конечно, для чего же в моём доме потолок провалился. Я целое представление запланировала, по этому поводу, но получилось, по-моему, даже лучше...

- И ты вот так спокойно мне всё это рассказываешь!?

- Дим, скажи честно: ты меня выгонишь? Сейчас, или скажем завтра? - она вздохнула. - Пора посмотреть правде в глаза: мы стали дороги друг другу, и расстаться сейчас ни ты не в силах, ни я.

Как бы научиться понимать, когда эта хитрюшка говорит правду, а когда нет... Иногда меня посещают мысли, что всё происходящее - часть некоего плана девушки, и даже сегодняшняя откровенность - лишь очередной, скрупулёзно исполняемый пункт. Конечно, об этих мыслях я ей не расскажу, остаётся лишь надеяться, что в нужный момент, у меня найдётся возможность отстоять свои интересы.