Дмитрий Павлов - Потеха колдунов: Пробуждение

Самым сложным было подняться по склонам Впадины без потерь. Узкая тропка, вьющаяся наверх, жалась к каменистому склону из оплавленной породы. Пришлось спешиться и взять под уздцы коней, нервничающих из-за присутствия волколака. Тот оценил ситуацию, оскалился, скинул одежду и обратился на одной из площадок, образованных в складках скал. Потом зло щелкнул зубами и умчался вперед поджидать отряд на выходе. Несколько лошадей от его выходки встали на дыбы и, пятясь, сорвались вниз на камни. Рагозя плюнул в сердцах. Все, как всегда, – так просто Впадина от себя не отпускала.

Дальше путь пролегал вдоль болот по кленовым лесам, чья бирюза потихоньку сменялась на желтое с красным под стать небу. Изредка встречались починки и выселки, занятые обросшим низкорослым людом с большими топорами и зверскими рожами — древичами. Однако в этот раз отряд спешил и в поселениях не останавливался. В отдалении следовала волки. Их вел громадный черный волколак с клоком рыжей шерсти на груди.

Через несколько дней на вершине одного из холмов они заметили караван.

Воевода поднял руку, справа и слева от него выстроились в цепочку всадники. Впереди стая Алуара растеклась по периметру сдвинутых в круг телег, откуда, надрываясь, залаяли собаки. Любичи их ждали.

Рагозя был спокоен и только немного зол на тех, кто оказался на его пути. Жалости ни к своим, ни к чужим он давно не испытывал. Его ум занимал лишь подсчет возможных потерь: падут не только его люди, в караване много детей и женщин, в запале боя им тоже достанется, а они стоят хороших денег. На миг подумал: осуждал ли он себя за подобную черствость? И не смог ответить.

Дул противный южный ветер, кожа высушилась и чесалась. На западе угадывались вершины Серухова кряжа. Склон возвышенности, на котором укрепились любичи, кое-где был изрезан рытвинами и оврагами. Рагозя подозвал к себе Мергена и показал тому на лесочек с северной стороны. Тот кивнул и хотел было уже с половиной бойцов совершить обход. Но командир его придержал, дав последний наказ:

– Подзови волколака, пусть, когда мы отвлечем на себя внимание, разберется с волхвом, иначе поляжем почем зря.

Больше не задерживая Мергена, он приказал стрелкам выдвигаться ближе к телегам и занять защитников, чтобы те не заскучали. Два десятка всадников сорвались вверх по склону и принялись на скаку выпускать стрелу за стрелой. Но, как Рагозя и предполагал, стрелы чаще сгорали в полете, чем долетали до защитников. Вскоре одна из лошадей запнулась и упала вместе с всадником в траву, где их обоих тотчас схватили выросшие из земли корни, передавливая на глазах у остальных. Волхв не дремал.

Воевода выждал, затем слез с вороного коня, потрепал его по холке, прежде чем отпустить пастись, и лихо свистнул. Когда остальные спешились, поднял свой полутораручный меч и обратился к воинам, чьи разномастные одеяния выдавали в них людей без роду и племени:

-- Эти козьи дети думают отсидеться за телегами. Ни одного мужа – одни трухлявые пни. И нас это устраивает? Стоять будем? Нет?! Так вперед, шакалята, возьмите свое. Колобок всегда прикатится к лисе, но прожевать его ей надобно самой. Вперед! Покажите, кто здесь хозяин!

И первым двинулся быстрым шагом вверх по склону. За ним пристроился остальной отряд, на которым подняли стяг с окровавленной ладонью. Через пару саженей засвистели стрелы – справа упал пораженный одной из них воин. Однако Рагозя лишь поправил шлем, прищурился на солнце и, так и не взяв щит, пошел дальше. На полпути почувствовал признаки волшбы. Что-то схватило его за ноги. Волчья сыть! Пришлось резко опустить меч и перерубить вылезшее корневище. Остальным корням металл не понравился, и они убрались обратно в землю. Воевода поднес к губам рог и затрубил. Звук рога подхватил мощный волчий вой. Волки не вмешивались в битву, но показывали, что рядом. Знаменосец вскинул вверх полотнище с кровавой пятерней. И тогда Рагозя громко закричал и побежал вперед.

Перед самыми телегами кто-то из своих выронил меч и зажал лицо руками. Из земли полезли странные цветки с большими бутонами, которые взрывались сотнями ядовитых игл. Еще с десяток воинов затряслись в падучей. Но командир ничего больше не замечал. Давно загнанная внутрь злость вырвалась наружу, требуя крови. Он лихо перемахнул через борт телеги и сбил первого противника ударом с двух ног. Тот отлетел на добрую сажень внутрь укрепления. Дальше Рагозя отвел удар топора, удачно крутанул мечом и вырвал оружие из неумелых рук второго любича. Потом играючи перерубил опорную ногу и на обратном движении снес русую голову с плеч. Та покатилась по земле, отскочила от ног завопившей бабы и остановилась перед маленькой девочкой. Рагозя добил прямым ударом острия в грудь мужчину, который пытался подняться на ноги, рукояткой меча приложил женщину, чтобы не вытворила что-нибудь со спины, и встал перед ребенком. Злость неожиданно прошла. Остались лишь досада и пустота.

– Вот и догнал нас Бабай, убил батьку, – тихо прошептала девочка и прижала к груди тряпичную куклу.

– Прости, милая, но на юге тебе не понравится, – сказал Рагозя и опустил меч.

Потом с отвращением взглянул на следы крови на клинке. «И кто из нас Изверг?» – отстраненно подумал, оглядывая дерущихся вокруг людей, размахивающих мечами, топорами, а то и просто вилами. Кто-то выдавливал кому-то глаза, кто-то в смертельных объятиях перекатывался под ногами. Бабы прижимали детей, старались загородить их от случайного удара или вместе с ними хоронились под телегами. Ужас на лицах, отчаяние в глазах.

Его взгляд зацепился за куклу – та выпала из рук девочки. Один глаз у нее оторвался, правая рука держалась на тонкой нитке. Воевода наклонился, чтобы поднять ее. Девочка держалась за игрушку до последнего. Он стряхнул с куклы грязь и засунул за пояс.

Между тем Мерген дождался, когда беглецы увязнут в отражении основного удара, и неожиданно атаковал с севера, подкравшись под укрытием леса. Первым телеги в большом длинном прыжке преодолел волколак и тут же устремился к волхву. Седой мужчина в лоскутах мелких шкур в тот момент накладывал руну заживления на одного из раненых и, видимо, пропустил приближение опасности. Не стоило ему отвлекаться. Волколак сходу сбил волхва с ног и одним нажимом пасти оторвал тому руку. Потом, схватив ее, начал тыкать кровавыми ошметками в лицо. Волхв не сопротивлялся: сознание покинуло его мгновенно. «Мерзко, все это мерзко», – пронеслось в голове у Рагози.

Гибель волхва и появление разбойников в тылу охладило пыл любичей. Они, один за другим, опустили оружие. Воевода пришел в себя и дал команду Мергену выбрать жертву для допроса. Тот с ухмылкой схватил за бороду пузатого мужика и поволок к костру. Пытать Мерген любил и умел, он хорошо усвоил уроки Рагози. В это время остальные разбойники начали разворачивать телеги. Мужчин они отделяли, кого-то из женщин насиловали. Женщины отдавались молча, обреченно, лишь отворачивались от своих домочадцев, взгляды ранили. Рагозя пока не вмешивался.