Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян [litres]

– Вот здесь самое интересное… Ты вообще помнишь его взгляд?

– Очень смутно. Но взгляд он обычно в пол упирает, словно на посох, на него опирается. А когда глаза поднимает, кажется, что до середины в его голову заглядываешь.

– Вот-вот, согласился Дражко. Я думаю, он потому и смотрит постоянно в пол, что глаза его выдают. Когда тебе, княже, «стало плохо», Духослав взгляд от пола оторвал, и на тебя посмотрел. Только я помню его взгляд, когда ты с ним знакомился. Да, тогда казалось, что в глубину головы заглядываешь. Но я и в храме во время службы за его глазами смотрел. Когда он вино тебе подносил. И тоже надеялся глубину в глазах увидеть…

– Я, признаться, тогда в глаза ему, если и смотрел, но мало что помню. Но он взглядом словно бы подчинял меня. Я сделал бы все, что он прикажет. Тем более, приказывает он именем Яровита. А голос Яровита мы все слышали. Это был не человеческий голос…

– Это, кстати, был голос твоего глашатного. Он в храме Яровита вещает то, что ему прикажет Духослав. Скоро Драган сам ко мне придет, и покается. Тогда я подробности расскажу. Я так думаю, что он говорит что-то в морской раструб. Есть такие на лодках, чтобы переговариваться посреди моря, и шум волн перекрикивать. Голос многократно усиливает. А у Драгана голос и без того внушительный, даже без усиления. А с усилением… И говорить не стоит. Но не будем пока о нем. Он сам все расскажет. Поговорим лучше о Духославе.

– Так что – его глаза в храме?

– Там были не глаза. Там были черные ямы с пустотой внутри. Я это отчетливо почувствовал. Ощутил пустоту. Черную и пугающую. Но тогда, в храме, я слушал его слова, и сам словно в каком-то тумане находился. Может быть, чары в его голосе какие-то были. Мне, помнится, Ставр о подобных вещах рассказывал. Я не все понимал четко, и был неспособен ни к какому действию. Как в полусне куда-то по течению плыл. Однако, тогда же, вместе со всем этим, я видел в его глазах и испуг. Он сам боялся того, что делает. А вот недавно, на совете, когда Духослав глаза поднял, у него взгляд был тот же самый, что в храме. Одна лишь черная глубокая пустота. Только слов он никаких не говорил, и потому, наверное, я его чарам не поддался, и мог бы просто выхватить меч, и отрубить волхву голову. Думаю, это следует сделать, но чуть позже. Сейчас есть только подозрения. Но подозрения, вызванные странным взглядом – это даже не подозрения. Так можно было бы половину населения острова перебить. Мало ли чей взгляд мне не нравится. Посмотрим, что нам расскажет волхв Ставр, когда вернется из храма Яровита. Ставр знает, какие доказательства могут стать убедительными, и найдет их. Он умеет…

В коридоре раздались шаги.

– Это явно не Ставр. И не Драган, – констатировал князь-воевода.

В дверь постучали, и, после разрешения, вошел боярин Пламен. Выглядел он серьезным и сосредоточенным. Но, если пришел без приглашения, значит, имел сообщить что-то важное.

– Как твое самочувствие, княже? – в голосе боярина слышалась естественна заботливость, и не было никакого злорадства, как не было и рисованности.

– Спасибо, боярин. Мне уже лучше. Я выпил жбан меда, и этого хватило. Мед мне всегда помогает.

Дражко, словно что-то вспомнив, быстро вышел за дверь под удивленными взглядами присутствующих, но вернулся уже через несколько мгновения, и принес поднос с тремя полными, и двумя пустыми жбанами хмельного меда. Поставил, как раньше ставил слуга, на скамью, поскольку стол был завален свитками бересты, бумагами, восковыми и свинцовыми дощечками [47] Восковые и свинцовые дощечки – дощечки для письма, в первом случае, покрывались слоем воска, и использовались, как временные. Свинцовые дощечки считались более серьезным материалом. Считалось, что на них, как и на буковых дощечках, следует вырезать только то, что требуется для длительного хранения. Свинцовые дощечки в современной археологии – явление не редкое, хотя свинец, как оказалось, временем уничтожается более сильно, чем древесина бука. для записей. Ставить поднос на княжеские записи князь-воевода не стал – поднос был тяжелым, и мог легко бересту раздавить.

– Угощайся, боярин, медом… – Дражко вел себя, как гостеприимный хозяин.

– Я вообще ничего хмельного, княже, не употребляю, – возразил боярин. – И даже вино мне привозят только для перепродажи. Но я потому пришел, что получил сообщение из Арконы. Сразу же после боярского совета. Человек меня внизу дожидался. И поспешил сразу к князю.

Мнислав вытащил из своего широкого рукава, где имелись, видимо, карманы, берестяной свиток, и показал, не разворачивая.

– От Вандала? – спросил Войномир.

– Да. От верховного волхва храма Свентовита Вандала. Верховный волхв рассчитывал, что его гонец успеет до начала сегодняшнего заседания, и написал мне советы по устройству закона и порядка на Руяне, что я должен был передать князю Войномиру. Но под гонцом пала лошадь, и, пока он искал себе новую… Короче говоря, опоздал. Впрочем, это не так и важно.

– Отчего же… – не согласился князь-воевода. – Нам с князем Войномиром интересно узнать, что рекомендует нам такой важный для всего руянского общества человек, как волхв Вандал.

Боярин Пламен положил свиток на стол перед Войномиром, предоставляя возможность самому князю прочитать, но при этом не замедлил и предложить короткий пересказ:

– Это перестало быть важным, потому что волхв Вандал рекомендует князю острова сделать то, что князь и сам, без совета, решил сделать. То есть, поставить своих надежных людей над боярами, чтобы все финансовые потоки шли не через руки воров, а только через княжескую казну. Кого рекомендовал Вандал на такую должность – это не особенно и важно…

– Отчего же… – тем же словом опять возразил князь-воевода. – Нам интересно мнение Вандала. Я думаю, он рекомендовал тебя. Так?

– Так, княже. Но, если князь Войномир располагает своими людьми, кто же будет возражать. Я всегда предпочитал больше мечом и копьем действовать, чем решать хозяйственные вопросы. И в седле я себя чувствую лучше, чем в кресле за столом. И это несмотря на мои годы. Все-таки, шесть с лишним десятков лет уже эту землю топчу.

– Твое воинское умение мы ценим, боярин, – мягко сказал Войномир. – Но меня интересует важный вопрос. Я знаю, что у верховного волхва храма Свентовита сильная дружина. И мой указ об осадном положении на острове распространяется, в том числе, и на Аркону. Могу я рассчитывать на дружина Вандала?

– Я уже отправил гонца, княже. Но, в любом случае, дружина с Арконы не успеет прибыть к завтрашнему утру. Только сегодня ближе к вечеру гонец доставит сообщение Вандалу. Ночью, сразу, собрать дружину и отправить ее в поход трудно. Я думаю, выступить она сможет только утром. По моим подсчетам, Аркона в состоянии сейчас выставить более двух тысяч пехотинцев и конников, и больше трех сотен стрельцов. Собирать в дружину викингов еще сложнее. Из них тоже можно сформировать двухтысячный полк, но это получится, в лучшем случае, только к завтрашнему вечеру. Викинги, что наши, что из Ральсвика, что свейские, что данские, что любые другие очень не любят дисциплину. Если есть необходимость в викингах, я отправлю еще одного гонца, и Вандал отправит викингов на лодках в Ральсвик. Послезавтра утром полк викингов может быть там. Это сократит время.