Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том второй. Новый курс – на Руян [litres]

– Князь Войномир намеревается завтра до обеда выступить против лютичей, и разбить их полки, пока к тем не присоединились стрельцы, идущие от границы в франками. Времени осталось мало. Я так думаю, если дружина из Арконы прибудет послезавтра к вечеру, ее следует посадить на коней, и отправить вдогонку за остальными в сторону Штржелово.

– А еще лучше будет посадить дружину на корабли, и отправить морем в Штржелово, – рассудил свежим умом князь Войномир. – Так они прибудут на место, возможно, даже раньше нас, и будут там дожидаться. И суда после высадки в Штржелово не отпускать, чтобы они смогли переправить одновременно всю мою дружину. Хотя, я вполне допускаю, что смогу обойтись и без полка из Арконы. Все зависит от того, что я увижу перед собой завтра утром, что бояре мне дадут. По моим замыслам и привычкам, мне нужны, в первую очередь, стрельцы. Стрельцов, как я понимаю, я здесь наберу. Значит, не стоит и гонять туда-сюда арконскую дружину. А, что касается полка викингов…

– То его следует собрать, – сказал Дражко, – и передать в распоряжение князя-воеводы для морского похода.

– Для морского похода? – переспросил боярин Пламен.

– Ты сам сегодня говорил о флоте свеев и норвегов в Обенро. И я собрался сделать с этим флотом то же самое, что хотела Ведана. Собирался и планировал, еще даже не предполагая о существовании намерения Веданы.

– Кстати, относительно Веданы… – боярин Пламен покопался в другом рукаве, и вытащил еще одну берестяную грамоту. – Это еще одно послание верховного волхва Вандала. Ведана погибла, не оставив потомства. Но она вела активный образ жизни, и совершила множество удачных походов. После ее смерти остались значительные средства. Когда-то между Веданой и Вандалом заходил разговор об этих средствах. И Ведана, понимая, насколько опасную жизнь она ведет, сказала Вандалу, что после ее смерти все ее состояние должно пойти на нужды княжества. Только тогда не был решен вопрос, на нужды княжества бодричей или островного княжества. И Вандал оставляет решение этого вопроса на князе острова.

– Насколько велики эти средства? – спросил князь-воевода.

– Весьма даже… Это целый большой сундук, набитый золотом, серебром и драгоценными камнями. Весь остров вместе с Арконой сможет дать такой доход не менее, чем за десять лет. Так посчитал Вандал. И он готов отправить в Кореницу этот сундук, а в качестве охраны выступит дружина Арконы.

– Не надо отправлять, – решил Войномир. – Пусть Вандал доверит сундук Дражко, а князь-воевода отвезет его князю Годославу. У моего дядюшки сейчас трудные времена. Он очень нуждается в средствах. А у меня пока острой недостачи в средствах нет.

– Это не княжеское… Это королевское решение… – Пламен поклонился князю Войномиру с уважением и почтением. – Я всегда буду рад служить такому князю…

Волхв Ставр вернулся посреди ночи, хмурый, и внешне недовольный. Это было заметно даже на его обычно бесстрастном лице, где, как правило, трудно было рассмотреть хоть какое-то проявление эмоций. Сразу прошел в комнату к бургграфу Славеру, разбудил воеводу, ничего не объясняя, а от него вместе они поднялись на второй этаж в крыло, где располагались князья. Конечно, Ставр мог бы и не поднимать воеводу, как не стал будить тысяцкого Волынца, устроившегося в комнате через коридор. Но одного Ставра стражники-варяги ночью могли бы и не пропустить на этаж, поскольку не все стражники знали в лицо командира разведчиков Годослава. Такое уже случалось, и волхв не желал терять время на возвращение на первый этаж. Природная расчетливая рациональность предпочла перестраховаться, и сразу поднять человека, которому подчиняются дворцовые посты стражи. А их Славер расставил немало, и не только внутри Дворца, но и по периметру на улице и во дворе, и даже на крышу посадил стрельцов, которые контролировали всю улицу вправо и влево от самого здания. И даже высказывал Войномиру желание купить здания соседние, чтобы усилить необходимую, как ему казалось, безопасность среди ненадежной местной знати.

На втором этаже бургграф с разведчиком сначала зашли в князю-воеводе, который утром должен был отправиться в Аркону, чтобы оттуда на лодках викингов отплыть в быстрый рейд к датским берегам, а потом с полком тех же викингов присоединиться к князю Годославу и к графу Оливье в окрестностях Хедебю. Лодки к приезду Дражко в Арконе должны были подготовить. Об этом позаботился боярин Пламен, отправив несколько гонцов в свой город. Одновременно и к верховному волхву храма Свентовита Вандалу, мнение о котором после беседы с боярином Пламеном начало меняться в лучшую сторону, и к отдельным кормчим, которые готовились к этому походу еще вместе с Веданой. К князю-воеводе Ставр со Славером постучали потому, что из-под его двери виднелся слабый свет нескольких свечей. Это значило, что Дражко не спал, потому что он не любил спать со светом. Ставр это хорошо знал.

Дражко, собирающий в дорогу вещи в большой мешок, увидев Ставра, сразу понял, откуда тот пришел, и потому без расспросов стукнул кулаком в стену, отделяющую его спальную светлицу от такой же комнаты князя Войномира. Это было обговоренным заранее приглашением, которым Войномир, легко проснувшийся, сразу и воспользовался, без стука войдя в приоткрытую специально для него дверь. На Войномире не было кольчуги, и поверх нижней одежды, в которой спал, он набросил только багряный княжеский плащ.

Князь Войномир тоже знал, куда отправился Ставр, и ждал его возвращения, как ждал его Дражко. Войдя в спальную горницу князя-воеводы, Войномир помотал головой, прогоняя остатки сна, и сел на скамью, привалившись спиной к деревянной стене.

– Ведай… – убедившись, что и князь Руянский готов слушать, сразу потребовал князь-воевода у волхва.

– Вечером во дворе храма жгли большой погребальный костер… Несколько костров жгли…

– Да, – сказал Дражко. – Я прошлой ночью видел перед храмом носилки с несколькими покойниками. В храме, как полагается на праздник, сжигают бездомных умерших.

– И не только бездомных, – коротко сообщил Ставр.

– А что, – поинтересовался Войномир. – Здесь могылы [48] Могыла – погребальный холм, насыпаемый на месте сгорания домовины (деревянного сруба без окон), в которую ставят носилки. Отсюда произошло слово «могила», и остался обычай сооружать могильный холмик. насыпают прямо во дворах?

– Здесь вообще не насыпают холмов, княже, – мягко объяснил Ставр, понимающий причину удивления князя. – По крайней мере, последние два сотни лет. Только особо знатным людям. У простых людей похороны проще. Здесь пепел распускают по ветру. Часто пепел костра увозят на побережье, чтобы с молитвой развеять над морем. Это делается по желанию родных, способных такую процедуру оплатить. А если хоронят моряка, то его укладывают в лодку, а лодку поджигают в открытом море. Здесь такие обычаи. Я понимаю, что в Русе и в Бьярмии все не так, но если ты когда-нибудь попадешь в закатные страны, скажем, страну франков, как тебе, княже, говорят, напророчили, ты увидишь, что там вообще тела не сжигают, а закапывают в землю. А есть страны, где покойников препарируют и сушат, и так сохраняют для потомства. Сколько существует народов, столько есть и обычаев. Но разговор не об обычаях, а о том, кого сжигали вечером в храме…