Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том первый. Новый град великий

Князь-воевода Дражко при входе волхва даже не встал. Он привык с волхвами общаться, и уважал среди них, как слышал Войномир, только одного – главу княжеских разведчиков Ставра, ребенком вывезенного из родных мест где-то на берегу Ильмень-моря, и воспитанного отшельным волхвом-бодричем Гореславом, известным в княжестве лекарем, в том числе, и лекарем всей княжеской семьи, и лекарем князя-воеводы Дражко.

Старец Духослав присел скромно на краешек скамейки по другую сторону стола от князя Войномира. Он выглядел не смущенным, но, видимо, просто от природы был слегка стеснительным человеком, хотя стеснительность обычно волхвам не свойственна.

– Звал ты, княже?

– Звал, Духослав, звал…

– Лучше бы ты меня в храме посетил, там бы и поговорили.

– В храм я к тебе обязательно зайду, но это будет позже. Пока просто познакомиться хотел, и спросить твое мнение.

– Спрашивай… – старец-волхв внезапно широко раскрыл глаза, и посмотрел прямо на князя Войномира. И только тогда князь увидел, что глаза волхва какие-то необычные. Смотришь в них, и словно до середины внутрь головы заглядываешь – такая была глубина этих глаз.

– Я хотел спросить тебя о том, как ты видишь настоящее состояние острова. Что или кто мешает ему развиваться, что следует сделать, чтобы остров развивался, и людям здесь жилось лучше. Как человек новый, я не могу сразу определить, что здесь хорошо, а что здесь плохо. И потому мне следует спрашивать мнение людей уважаемых, что здесь проживают.

Волхв молчал настолько долго, насколько это позволяли приличия. Сначала он, видимо, обдумывал сам вопрос, потом подыскивал слова для ответа. И потому князь Войномир не торопил старца. Наконец, тот заговорил. И даже Дражко, привычно развалившись на скамье, и прислонившись спиной к стене, сел прямее, стараясь не пропустить ни слова. И даже слегка наклонился, желая приблизиться к говорившему:

– Что можно на такие прямые и важные вопросы ответить? Здесь следует учитывать, что у каждого собственная правда. Так всегда в жизни устраивается, что хорошо одному, то может оказаться плохим для другого. Если бы мир был устроен иначе, в мире не было бы ни войн, ни разбойников, не было бы ни рабов, ни хозяев. Люди жили бы своим трудом, и в поте лица добывали бы себе хлеб на пропитание. И делились бы с тем, у кого хлеб не уродился, невзирая на национальность.

– И князья были бы не нужны, – заметил Дражко.

– Да, тогда князья, наверное, были бы и не нужны. Или нужны были бы совсем для другого. Но необходимым было бы общее понимание собственной ответственности, пришедшее к каждому, – волхв говорил крамолу, и сам это прекрасно понимал. Причем, крамолу говорил тем, кто сами были князьями. Но он знал, как поправиться. Должно быть, многократно обдумывал все это. – К сожалению, я говорю о невозможном. В современно нам мире такого общества не существует нигде. И никогда, наверное, не будет существовать. И я не могу даже посоветовать тебе, княже, стремиться к созданию такого общества, потому что алчные соседи постараются воспользоваться твоим положением. И от этого будет хуже всем нам.

– А если говорить по существу, волхв… – сказал князь-воевода. – Что тебе сейчас в жизни Руяна не нравится, что бы ты хотел видеть?

– По существу… Я хотел бы видеть то, чего невозможно достичь без помощи войн, а войн я видеть не хочу, хотя все вокруг меня только и делают, что грабят и убивают себе подобных. Я не хотел бы, чтобы наш Руян считали островом викингов, но остров этим живет. Здесь опять сталкиваются понятия, о которых я говорил. Человек в состоянии добыть что-то хорошее для себя и своего окружения только за счет того, что сделает плохо другому. Но это только эпизод существования. Потом все должно измениться. И изменится.

– Ладно. Предположим, остров существует без викингов, – продолжил разговор князь Войномир. – За счет чего тогда он сможет жить?

– За счет торговли. Не грабить торговые суда, а приглашать их к себе для торговли. И даже защищать от других викингов. И от своих, и от чужих.

– В этом есть правда, – согласился Войномир. – Об этом мне и князь Годослав говорил, да и ты кажется, тоже, князь-воевода…

– Да. Только как этого добиться? Впрочем, при старании можно всего добиться…

– Я попробую. Но здесь опять же произойдет столкновение разных интересов, о чем нас Духослав и предупреждает. Большая часть населения острова живет тем, что грабит проходящие суда. И, призывая к себе купцов, мы вынуждены будем лишать заработка своих викингов.

– Это все так, – согласился Дражко. И здесь необходимо выбирать между плохим и очень плохим. Но у нас уже пошел разговор не с уважаемым волхвом. Между собой мы всегда сможем обсудить эти вопросы. А что еще посоветуешь нам, Духослав?

– Я могу посоветовать только поберечь Руян от угрозы извне. Угроза собирается, я вижу это. Боги дали мне внутреннее зрение, и оно иногда что-то доносит до меня. И я вижу…

– Да, нам известно, что даны готовят большой флот, – вздохнул князь-воевода.

– Это привычная угроза. Но идет и еще угроза другая, с материка. Она пока только в замыслах является. Но скоро замыслы приобретут силу, и тогда положение станет сложным.

– О чем ты? – не понял Дражко.

– Я знаю, что лютичи мечтают присоединить Руян к своему княжеству. А они противники серьезные. И старые враги…

– Лютичи? – князь-воевода впервые услышал об этой дополнительной угрозе. Обычно столкновения с ближайшими соседями с полуденной стороны происходили за земли, что лежат на границе с саксами, которые тоже на них зарятся. Дражко мысленно представил себе расположение Руяна. Здесь, по берегу моря, проходят узкой полосой земли бодричей. Эта узкая полоса и соединяет княжество Годослава с Руяном. Когда-то полоса была широкой. И в нее входило несколько городов и даже крепость. Но после проигранной отцом Годослава войны и города и крепость перешли к лютичам. И полоса земли оказалась тонкой, узкой, но князь тогда настоял, чтобы она осталась за бодричами, иначе у княжества не стало бы выхода на Руян. В принципе, новая война с лютичами была князю-воеводе не страшна. Он много раз воевал с ними, и хорошо знал этого неуступчивого противника, равного бодричам по силам. И беспокойство вызывало только то, что лютичи могут начать свою войну одновременно с данами. Оказаться между двух противников бодричам было не слишком удобно. В этом случае рассчитывать можно было только на помощь короля франков Карла, который сам давно готовится лютичей уничтожить. Но лютичи зарятся на далекие от франков интересы бодричей. Зарятся на остров Руян, понимая всю выгоду, которую остров может дать их княжеству. Заинтересует ли франков такая война? Ответить на этот вопрос князь-воевода Дражко не мог, и даже не брался. У Карла Каролинга все действия всегда бывают починены собственным большим интересам. Глобальным интересам. Он даже зимний поход против вагров предпринял только для того, чтобы свои интересы, свои планы осуществить – уничтожить аварский каганат, и выйти своим королевством к границам Византии.