Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том первый. Новый град великий

– Почему только одного? – переспросил Дражко.

Вопрос был порожден не кровожадностью, а только заботой о безопасности княжества.

– Второй был несмышленым мальчишкой. Его только отвели на конюшню, и так разрисовали ему кнутами задницу, что год сидеть не сможет. И прогнали. Больше на нашу сторону забираться не захочет. Во второй раз, если попадется, обещали повесить.

– Это правильно, – согласился Дражко. – Мальчишку вешать было нельзя. Тем мы от данов и отличаемся, что с детьми не воюем. В прошлую войну, больше трех лет назад, прежде, чем мы разбили данов, они сожгли несколько деревень, и повесили несколько семей смердов, что не успели бежать. Причем вешали даже малолетних детей. Мы не можем уподобить себя им. Но меня другой вопрос волнует – где тогда армии, что собирал конунг Готфрид [104]? Он же, как ты сам докладывал, собирал большую армию, и даже нашел деньги для намемников-норвегов. Я помню, ты сам, Ставр, докладывал, что норвеги приплыли на одиннадцати драккарах. Это больше трех сотен воев. А три сотни норвегов – это уже немалая сила, поскольку вои они отменные. Кажется, и подвластных ему свеев данский конунг обязал выставить войско [105]. Свеев обычно бывает больше голодных, чем норвегов. Они больше стремятся в наемники. А Готфрид обычно хорошо платит.

– А вот это – местонахождение армии – и остается для всех тайной, – пожал волхв широченными костлявыми плечами, торчащими из под ткани его длинной, до пят, рубахи из простой поскони [106]. – Сначала войско стояло в Обенро [107]. Собиралось там. В Обенро удобная бухта, туда приплывали драккары с норвегами и со свеями. Но мои разведчики и туда дошли. Свейские и норвегские драккары стоят там, вытащенные на берег. Одиннадцать норвегских, и семнадцать свейских. Нет там войска. А местные жители говорят, что не знают, куда Готфрид всех отправил. Ходили разговоры, что собирается он в поход на бодричей. Может, туда пошел, может, еще куда-то. Никто точно не знает…

– А ты что-то говорил о приятной новости… – укорил Дражко волхва. – Самое неприятное на войне – это когда не знаешь, где находится противник.

– Противника нашел сам князь Годослав, – объяснил Ставр. – Годослав стоит с дружиной в земле вагров, переданной ему в управление королем франков Карлом Каролингом вместе с соседней сакской эдилингией [108]Нордальбингией. Годослав помнит, что какое-то время Нордальбингия входила в состав Дании, но потом отделилась. Для Готфрида Вагрия и Нордальбингия – последние выходы в материковую Европу, поскольку через наши земли им выход уже закрыт прочно. И даны мечтают оставить тот выход за собой. Я, помнится, предупреждал Годослава, что король Карл Каролинг подарил вместе с землями ему большую и продолжительную войну. Но отказаться от королевского подарка было невозможно. И вот война на подходе. Мои разведчики ходили в землю нордальбингов, и там поймали по одному пятерых разведчиков Готфрида. Допросили. Потом повесили. Судя по всему, даны нацеливаются на Хедебю [109]. Правда, Карл прислал в помощь Годославу большой полк под командованием графа Оливье. Думается, совместными усилиями с франками наш князь сумеет отбить скандинавов, и отучит их зариться на чужие земли. Мои разведчики там, на месте, докладывают все напрямую Годославу, а меня через гонцов только ставят в известность. Это, княже и есть единственная хорошая весть. У меня остались только плохие. Но плохие тоже нужно выслушивать, чтобы положение не стало еще хуже.

– Мы готовы выслушать и плохие, и попытаемся превратить их в хорошие, – задумчиво произнес князь Войномир. – Я думаю, плохие касаются засады на нас с князем-воеводой…

– Да, конечно, мы слушаем, – поддержал Войномира князь-воевода.

– Сразу скажу, что не имею информации о том, кто покушался на вас. Но я обещаю узнать это обязательно. Могу пока сообщить только одно. Предательство идет от князя Додона. Он сам сейчас находится в ставке Карла Каролинга. И оттуда написал два письма. Первое – кому-то из хорошо знакомых ему бояр или жрецов Руяна, предупреждая их, что Годослав дал приказ прекратить самыми суровыми методами все грабительство казны, и виновных показал беспощадно вешать. Второе письмо ушло к лютичам. По моим данным, Додон давно знает о планах лютичей по захвату Руяна и присоединения к своему княжеству. И предупреждает их, что Годослав послал на остров своего племянника, знаменитого полководца варягов-русов, и, если лютичи желают нападать на Руян, они должны сделать это как можно быстрее, пока князь Войномир не установил на острове свой порядок, пока не подготовил армию. Для начала князь Додон рекомендует захватить Штржелово, и, таким образом, отрезать Руян от материка. От земли лютичей до Штржелово расстояние – меньше дневного перехода лошади…

– За такие письма предателя следует вешать! – потемнев глазами, сказал князь Войномир.

– Князей не вешают, – мягко возразил Дражко. – Обычно им отрубают голову. Вот я и отрублю голову князю Додону. Своей рукой…

– У меня тоже рука чешется, княже… – чуть-чуть посмеиваясь, видимо, представляя себе князя Додона под занесенным мечом, сказал Войномир. – Его действия направлены против меня. Значит, он от меня и должен пострадать. Сначала я отрублю ему одну руку, потом вторую, чтобы больше никогда, даже после смерти, не смог писать такие письма. А после этого и головой займусь. Помнится, у него не слишком сильная шея… Он мне внешне желтого цыпленка напоминает. Щелкнешь пальцем, голова отлетит.

– Он предал все княжество, – не согласился Дражко. – А я за княжество в ответе вместе с князем Годославом…

– К сожалению, я о письмах узнал поздно, – продолжил волхв, прекращая несерьезный с его точки зрения спор князей. – Иначе смог бы перехватить гонцов, и Годослав мог бы с чистой совестью передать князя Додона в руки хозарина Ерохи. Ероха хороший кат, опытный, умеет заставить человека говорить даже то, чего он не знает. Но мне доложили только о содержании писем, да и то не полностью. Причем, только через третьи уста. А это обычно бывает с большими искажениями. Тем не менее, стоит держать это в голове. А засада на вашем пути, как я думаю, это результат письма Додона местным боярам. Впрочем, у меня есть данные, что три сотни стрельцов из Венедина [110]внезапно куда-то пропали. Стояли там постоем, а потом их не обнаружили. Еще вечером, говорят, на месте были, а утром просто исчезли, и все. Лютичи своими стрельцами весьма гордятся. И есть, говоря по правде, чем гордиться. Хорошие вои. И без приказа свыше они с места не двинутся. Значит, поступил приказ. Знать бы только, чем этот приказ вызван, и куда эти три сотни отправились. Но Славер мне сообщил, что в засаде было не менее трех сотен стрельцов.