Сергей Самаров - След Сокола. Книга третья. Том первый. Новый град великий

– Мне так мой князь сказал… – подтвердил воевода Славер, и посмотрел на Войномира с легким поклоном.

– Да, в засаде было около трехсот стрельцов, и, кроме них, немало воев и пеших, и конных, причем многие носили рогатые шлемы, – начал вслух вспоминать князь-воевода Дражко, – а были и такие, что вообще не знали славянского языка. Но это были не стрельцы, а простые вои. Я пытался говорить с одним. И по глазам видел, что он меня не понимает.

– Я вполне допускаю, – сделал вывод волхв Ставр, – что это были жители Руяна. Здесь много различных национальностей. В том числе, и тех, кто носит рогатые шлемы. Многие из них пока еще не знают славянского языка. Если недавно прибыли, и живут у родственников, то им наш язык и учить негде. Только, княже, человек, которому ты задавал вопросы, мог и знать наш язык, только он от боли ничего не слышал. А, если и слышал, то не мог подумать, не мог ответить. Это часто случается…

– Да, я знаю, – согласился Дражко. – К сожалению, славянская стрела способна пробить насквозь сразу двоих воев, и ранить третьего. Это только тот редкий случай, когда раненого можно допрашивать. Во всех остальных случаях, если Семаргл уже заглянул человеку в глаза, человек не желает общаться с миром живых.

– И потому я пока не делаю никаких выводов, – объяснил Ставр. – Нельзя обижать тех, кто непричастен. Это и виновника спугнет, и хорошего человека обидит. Нужно собрать как можно больше фактов. У меня на Руяне много верных людей. Я через своего посыльного уже передал приказ собирать сведения по всему острову. Княже… – волхв обратился к Войномиру. – Разреши страже пропускать ко мне людей, которые будет меня спрашивать, в любое время дня и ночи.

– Я распоряжусь, – пообещал князь. И распоряжусь, чтобы тебе выделили комнату на одном этаже со мной и с князем-воеводой.

– Мне будет удобнее на первом этаже. Думаю, с наступлением темноты приходить ко мне будут часто. И кому-то даже придется ждать, пока я поговорю с другим. Нужно еще выделить комнату для ожидания. Эти люди действуют всегда поодиночке, и не любят бывать раскрытыми. И потому они не захотят видеть даже своих единомышленников.

– А что это будут за люди? – поинтересовался Дражко.

– Разные, от нищих до кормчих, от мелочных купцов до бояр. Потому они и не пожелают, чтобы их видели другие. Кто будет иметь возможность переодеться или как-то иначе сменить запоминающуюся внешность, тот это сделает.

– Я распоряжусь, – пообещал Войномир…

Зимний день всегда завершается рано, а в полуночных широтах это заметно особенно явственно. Обычно, даже в, сравнительно с Кореницей, небольшой Русе в окнах всегда горит свет. И, когда зимой, бывает, подъезжаешь к городу, издали, когда самого города еще не видно, заметно в белесом от снежных облаков небе столбы дыма из печных труб, и повисший над городом свет из окон, за которыми во множестве горят лучины. Да и летом в более позднее время свет этот в небе заметен, хотя и не так явственно. Только летом столбы дыма поднимаются не от труб, выходящих из дома, а из труб летних кухонок, которые русы привыкли строить во дворах. Иначе ночью в доме будет невыносимая жара, чего многие не любят. Лучины же летом, когда день длинный, жечь запрещалось с пятого дня Белояра [111]по двадцать девятое Кресеня [112]. Считалось, что в длинный день ни к чему подвергать деревянный город лишней опасности пожара.

Князь Войномир посмотрел в окно. Здесь, в Коренице, домов было великое множество, и все дома, преимущественно, были большими, в три этажа, с большими же окнами. Но эти окна были темнее, чем стены. Света внутри не было. Не жгли ни лучины, ни свечи.

– А кто вообще в этом городе дома строил? – поинтересовался Войномир. – И зачем, если здесь не живут?

– И бояре, и купцы, и богатые кормчие, которые по несколько лодок имеют. Подожди пару дней. Дай им только спохватиться. Если ты здесь обосновался, скоро весь город будет заселен. Все сюда двинут, к князю поближе. И из Руйгарда, и из Ральсвика, и из Арконы, и даже из Штржелово сюда переселятся. Больше всего волхв Вандал будет страдать. Он любит, чтобы все вокруг него вертелись. А они убегут… Вандал и сам бы убежал, да у него храм там. Не бросишь его. Но волхвы его, я думаю, могут и сюда перебраться. Духослав их под свое крыло примет… Когда прежний князь, когда он здесь был, приезжал на седмицу сюда из Арконы, город был полон людей, не протолкнешься, бывает, на торжище…

– А что постоянно здесь не живут? – все же не понимал Войномир. – Дома просторные…

– Весь остров морем кормится. Дела у всех с морем связаны. А здесь до моря три часа пути. Потому все ближе к своим бухтам сидят. Наших бояр не каждая лошадь выдержит. Да и сами они жирок растрясать не любят. Даже в возке… Их больше в носилках таскают. А в носилках до моря – это пять часов дороги. Дальний путь для них. А если дело следует срочно решить! Вот и не часто ездят. Но теперь-то приедут…

В дверь постучали. Войномир уже научился по стуку различать, когда приходит молодой долговязый глашатный Драган, когда управляющий Дворцом Вешняк. В этот раз пришел глашатный. И князь позвал:

– Заходи, чай не заперто…

Вообще-то без стука в дверь глашатный заходит только в большой зал или в столовую, когда требуется торжественно представить кого-то прибывшего. В малых горницах всегда полагается перед входом стучать, поскольку хозяин может быть занят чем-то важным, что не предназначено для чужих глаз и ушей. Да в малых горницах обычно и представления не производится. Это делается только тогда, когда люди, пришедшие на прием, бывают князю не знакомы или он просто никого в этот момент не ждет. Или же глашатный не знает, примет князь человека или откажется от разговора.

В малой горнице глашатный Драган даже посохом своим в пол стучать не стал. Просто сказал низким басом, неестественно напрягая при этом горло:

– Глава боярского совета боярин Берест!

Боярин, несмотря на свой объемный живот, войдя, почтительно поклонился, коснувшись рукой пола, отчего его круглая, отороченная редким черным соболем шапка чуть не упала с головы. Но боярам-советникам боярской думы разрешалось не снимать в присутствии князя шапку, как и воям разрешалось не снимать шлемы.

– Присаживайся, боярин. Мы тут задержались с собеседованием, потому с другими боярами пока близко знакомиться не будем. Только с тобой и поговорим, поскольку ты лицо важное и всеми уважаемое.

– Был… – сказал боярин, и все поняли, что волхв Духослав уже разнес весть о смене власти в боярской думе.

– У Духослава болтливый язык, – сделал вывод князь Войномир. – Он всегда такой? При нем нельзя говорить о серьезных вещах?

– Нет. Он не болтливый человек. И он не всем сообщил. Только мне. Мы с Духославом давние приятели. Приятеля всегда предупредить следует. Я так понимаю. Чтобы потом не ударило в голову сообщение.