Владимир Серышев - Гость волшебного мира. Книга первая: Незнакомец

На конвоиров – солдат СС – доставивших чеха из подвала, лейтенант старался не смотреть.

Позади тихо лязгнуло железо, Фарбаутр открыл плоский контейнер и достал шприц с неестественно длинной иглой. Это явно укрепило страхи полицаев – они теснее сгрудились у входа в кабинет.

Фарбаутр проткнул шприцем тонкую крышку, закрывавшую горлышко колбы.

– Сыворотка правды? – кивнул фон Зефельд на дымящуюся фиолетовую жидкость внутри.

Фарбаутр сжал зубы, чтоб не взорваться, и не заорать, что сыворотка для тех, кто не желает говорить! А чех – ничего не помнит!

Его всегда бесила глупость младшего брата. Глупость, неумение видеть, понимать очевидное, и полная неспособность рассуждать логически. По этой же причине меж ними с детства почти никогда не ладился диалог.

Игнорировать вечные дурацкие вопросы Макса, для Фарбаутра давно уже стало привычкой.

Пронзив колпачок иглой, он медленно потянул на себя поршень шприца. И – стеклянный цилиндр стал заполняться белёсым дымом из колбы. Его струйки змеились по прозрачным стенкам, уплотняясь слоями.

Фон Зефельд изумлённо выкатил глаза, глядя, как игла высасывает дым из склянки, оставляя нетронутой фиолетовую воду. Фарбаутр вытягивал насос аккуратно и тихо, вбирая в шприц абсолютно все дымные испарения, без остатка.

Туманность в колбе истончалась. Последний, невесомый, тонкий сизый шлейф, лизнув щупальцем стекло изнутри, ниткой скользнул в иглу. Фарбаутр вынул длинное металлическое жало из алюминиевой крышки, и сразу же направился к чеху.

Ошарашенный фон Зефельд схватил брата за рукав.

– Ты что, вколоть ему это хочешь?! – воскликнул он, глядя на клубящийся дым в чреве шприца.

В голове разом вспыхнули обрывки скудных знаний по медицине: воздушная эмболия, закупорка вен.

– Это ж смерть прямо тут, на месте! – прокричал фон Зефельд громче. – В чём смысл такого укола?!

«Сейчас скинет мою руку, и пойдёт дальше, как ни в чём ни бывало…» – подумалось следом.

Но, Фарбаутр, вдруг, повернулся к фон Зефельду. И второй раз за всё время встречи, посмотрел ему в глаза.

– Этот препарат не для живых – сообщил он холодно и ровно.

Фон Зефельд остолбенел. Его пальцы, сжимавшие рукав кителя брата, расцепились сами собой.

Фарбаутр сделал шаг к Томашу Гораку. Ладонь обтянутая чёрной перчаткой легла ему на макушку, крепко зафиксировав голову. Другая рука ввела иглу снизу вверх в шею, в участок под ухом – до упора. Чех напрягся, но остался неподвижен.

Конвоиры, полицаи и фон Зефельд все разом смотрели, как Фарбаутр туго вдавливал большим пальцем поршень шприца. Дым под его гнётом покидал стеклянный цилиндр, уходя через длинную иглу Томашу Гораку прямо в недра головных сосудов.

Фон Зефельд единственный, кто видел в эту минуту лицо чеха, ждал, как оно исказится от боли.

Однако Томаш Горак плавно закрыл глаза, будто обрёл блаженное умиротворение. Фарбаутр вогнал ему весь дым, что был в шприце, и рука в чёрной перчатке вытащила иглу.

Из ранки не проступило и капли крови. Игла тоже сияла абсолютной чистотой. Фарбаутр отпустил голову чеха, и тот склонил её на грудь, низко-низко, словно, уснул. Или, впал в оцепенение, в кому.

– Если это не для… То, зачем ты вколол ему? – услышал Фарбаутр бормотание брата. – Он ведь живой же!

«В этом и проблема…» – мысленно изрёк Фарбаутр.

Зловещая, дымная субстанция была действительно из Тибета – добытая в экспедиции 1939 года. И называлась «Последний час разума» – для тех, кого покинула жизнь. Давность же смерти тут значения не имела.

Там в Тибете, на раскопках, Фарбаутр самолично видел, как под воздействием такого дыма ожила сухая, тысячелетняя мумия стражника с раздробленным затылком. И узнал от неё о предательстве начальника караула, который ночью перебил охрану лагеря – одного дозорного за другим.

Древний, сам похожий на мумию, тибетский шаман, в хибаре которого нашли ингредиенты этого адского зелья – туманную жидкость и синий порошок – рассказал, что оно позволяет увидеть последний час жизни человека. Весьма полезная вещь, когда причина смерти вызывает сомнения.

В отличие от шамана, Фарбаутр хранил компоненты к препаратам более скрытно. И случайный человек вряд ли бы догадался использовать синюю, сургучную, гербовую печать, как неотъемлемую часть зелья.

Два года оно, разлитое по флаконам, путешествовало с хозяином в коробе и сейфе, ожидая своего сегодняшнего часа…

Конечно, Горак не был мёртв в прямом понимании. Но, исходя из его ответов, Фарбаутр надеялся, что чех жив лишь физически. А внутреннее «я» Томаша Горака умерло два дня назад. Тогда, препарат может сработать как надо.

Фон Зефельд, узнай он все детали, предложил бы сразу убить чеха – Фарбаутр в этом даже не сомневался. И уж после сделать инъекцию дыма, раз она предназначена мёртвым.

Да только в этом случае – Фарбаутр точно был уверен – Горак вспомнит лишь час, минувший накануне: самолёт, и камеру в подвале.

Фарбаутр же хотел установить, что произошло два дня назад, после встречи Горака с агентом.

И судя по внешнему виду чеха, сильно поджимало время. Совершенно неизвестно, под воздействием чего творятся в его организме все эти процессы, и чем завершатся в итоге.

Возможно, ещё час-другой, и чех утратит способность двигаться и говорить.

Однако, и с уколом, если всё пройдёт по плану – возникнет новая проблема.

Ибо воскресший от тибетского дыма не станет описывать свою смерть в монологе. И не ответит на вопросы. Он просто заново проживёт предсмертные минуты. Покажет всё, с ним происшедшее, будто на сцене, в театре одного актёра.

И этой сценой должно быть место последнего часа жизни. Как те остатки военного лагеря, где иссохшее тело стража показало в деталях своё убийство тысячу лет назад.

Но, везти Горака в Чески-Крумлов не представлялось возможным. Оставалось лишь попробовать воссоздать похожие декорации прямо тут.

Фарбаутр кинул шприц обратно в железный контейнер. Звон металла вывел фон Зефельда из оцепенения.

Повернувшись к столу, он увидел на раскрытом досье ряды фотографий. Снимки хранились в кармашке, в самом конце папки, откуда Фарбаутр успел их вынуть и неведомо когда рассортировать.

Это были фото из пивной «Хмельной трактир», где чех встречался с агентом, перед тем, как лишиться рассудка. После случившегося, туда нагрянула оперативно-следственная группа, и эксперты составили кучу протоколов осмотра места происшествия, подкреплённых множеством снимков.

Фарбаутр пробежал глазами первые два ряда, на которых фотограф детально зафиксировал малый зал пивного заведения. Размер его, более-менее соответствовал кабинету Фарбаутра – раньше тут располагался школьный класс.