Анна Шнайдер - Недостойная [litres]

– Верно. Я полагаю, через артефакты, которые он купил у одного из коллег Рона. Среди них много соратников моего брата, аристократов там всегда было достаточно. Более утонченная работа, чем драться с демонами.

Император замолчал, вновь выпил воды, посмотрел на браслет связи, проверяя время. Вздохнул и спросил:

– Ты что-то еще хотела узнать, Эн?

Мне было неловко. Я понимала, что мешаю, да и оставшиеся вопросы не так чтобы очень важные… Но все-таки поинтересовалась:

– Я поняла, что вы проверяли меня той ночью, ваше величество. Чтобы решить, давать кристалл или нет. А роза? Это ведь было уже после.

– Роза… Мне просто не хотелось, чтобы ты подумала, будто я счел тебя непривлекательной. Я и так доставил тебе множество неприятных эмоций. Добавлять еще и комплексы не желал.

Я так удивилась, что чуть не открыла рот.

– Но зачем это вообще вам понадобилось? Я не только про розу, про все… Вы ведь… простите, вы ведь ничего просто так не делаете… А это как будто бы просто так…

Он улыбнулся, поглаживая Эклера, который абсолютно блаженно расползся по его груди и, кстати, был уже не угольно-черным, скорее, темно-серым.

– Нет, не просто так. Я скажу тебе почему. Эн, мы, Альго, по-настоящему любим только раз в жизни.

Я нахмурилась.

– Как это?

– Мы суть огонь. Он загорается в нашей душе только раз. Если человек не отвечает на наши чувства или умирает, огонь гаснет, оставляя только пепел.

Меня прошиб холодный пот. Получается, Арчибальд?..

– Нет-нет, – Арен покачал головой, – у Арчи была невеста. Давно. Она погибла. Не думай, будто мы становимся бесчувственными, нет, мы способны на глубокую и искреннюю привязанность, но это не то. Настоящая любовь с нами случается только раз в жизни. Вы с Бертом, конечно, не Альго, но мне бы хотелось, чтобы вы были счастливы. Берт будет рад, если ты примешь его поступок. Я только не был уверен, что ты сможешь это сделать, но ты доказала мне обратное.

Я смотрела на императора, глупо хлопая глазами.

– И… все?

Он усмехнулся и тоже посмотрел на меня.

– А этого мало?

Нет, этого было много. Очень, очень много. И я никак не могла выразить словами то, что чувствовала сейчас, в эту самую секунду. Но мне хотелось что-то сказать ему, безумно хотелось.

– Вы… вы найдете свою любовь, я уверена…

Арен продолжал улыбаться, но я видела – он не верит в это.

– Я уже нашел, – сказал он тихо и, осторожно перехватив мурчащего Эклера, который опять стал черным, передал его мне на руки. – Если ты все спросила, иди, Эн. Я думаю, твое присутствие сейчас нужнее в другом месте. Тебя отвезут на магмобиле, куда скажешь.

Я понимающе кивнула – действительно, пора и честь знать, – и, встав, вежливо попрощалась:

– До свидания, ваше величество. Спасибо вам.

– Не за что, – ответил он, касаясь браслета связи. Поднял его повыше и произнес: – Грегор, запускай.

Я как раз шла к выходу из комнаты, когда дверь вдруг распахнулась и внутрь вбежали двое детей.

– Папа, папа! – закричали они и промчались мимо, кажется даже не обратив на меня внимания. Я заметила, что Эклер на моих руках побелел, и не выдержала, обернулась.

Император стоял на коленях, чтобы быть со своими детьми одного роста, и прижимал к себе обоих, и от улыбки его веяло спокойным счастьем – тем, которое испытываешь каждый раз, когда возвращаешься домой.

Никто не удивлялся, что я делала столько часов в покоях Арена, никто ничего не спрашивал, хотя у меня возникло впечатление, что всем после утреннего происшествия на Дворцовой площади просто-напросто не до таких глупостей.

Сначала меня отвезли на магмобиле в Императорский госпиталь – необходимо было посмотреть, как там наш с Байроном больной, и я, договорившись с водителем, чтобы немного подождал, побежала в хирургию.

Асириус уже был здесь, и мы вместе проверили подопытного. Все оказалось в порядке. От того, что мы прервали процедуру, никаких изменений не случилось – прогресс попросту остановился. Запустив следующую процедуру на двенадцать часов, я попросила дежурную медсестру отчитаться мне после завершения и покинула госпиталь.

Магмобиль, доставив меня к крыльцу дома Берта, уехал. Я проводила его взглядом, а затем развернулась и стала подниматься по лестнице.

Пока я поднималась, сжимая в объятиях Эклера, нас чуть не замело снегом. Метель на улице оказалась сильнейшая. Утром было ясно, а сейчас, после обеда, с неба повалили крупные белые хлопья. Они были мягкие и совсем незлые, и даже ветер, взметнувший полы пальто, показался мне каким-то ласковым и нежным. Хотя, возможно, дело было вовсе не в ветре, а в настроении, с которым я шла теперь в этот дом.

Шла для того, чтобы больше никогда не уходить. Ну, если только на работу…

Я позвонила в дверь, и она открылась через секунду. Быстро сбросив верхнюю одежду в прихожей и надев тапочки, я побежала наверх, в библиотеку, ощущая жар во всем теле, особенно на щеках. И Эклер стал нежно-розовым, и мне хотелось улыбаться, когда я на него смотрела.

Берт сидел на диване, читал какую-то книгу, но встал, увидев меня. Выглядел он немного потрепанно – особенно уставшими были глаза, и седины в волосах явно прибавилось, – но в пределах нормы. Я прищурилась, изучая контур… да, и он в порядке. С прежним резервом в семь магоктав.

– Энни?

Я столько всего хотела сказать, но не могла. В груди клокотали боль и нежность, и я изо всех сил старалась не заплакать – нет-нет, только не сейчас.

– Ты обманул меня.

На его лице отразилось удивление.

– Обманул? Когда?

Я вздохнула.

– Когда обещал, что с тобой ничего не случится. – Голос дрогнул, и слезы все-таки полились из глаз, и я шагнула вперед, к нему, начиная не говорить – шептать какие-то глупости: – Я тебя убью, придушу… Зачем… Ну зачем ты пошел туда?!

Удивление на лице Берта сменилось пониманием. Он быстро подошел ко мне, обнял, прижал к груди, погладил по волосам.

– Не вздумай себя винить.

Я всхлипнула.

– А кого тогда?

Кажется, он улыбался, и за это я ненавидела его еще больше. И любила – тоже. За то, что он смирился, давно уже смирился, а я не могу!

– Никого. Ты спросила зачем. Не зачем, а почему, Энни. Потому что я люблю тебя.

Я вновь всхлипнула.

– Я тоже тебя люблю. Я тебя всю жизнь люблю, с детства. Никого больше, только тебя.

Берт замер, а потом спросил удивленным, но очень радостным голосом:

– Правда?

– Нет, я вру! – возмутилась я, и он засмеялся.

– Энни…

Я запрокинула голову и в следующую секунду задохнулась от счастья, чувствуя, как он целует меня, осторожно лаская ладонями щеки и шею, как тяжелеет его дыхание, – и сама прижалась еще крепче, обнимая и отвечая на поцелуй.

– Обещай мне кое-что, – попросил Берт через минуту, когда я уже начала чувствовать, что скоро растаю от нежности.