Лена Летняя - Пришедшая с туманом

Сверкнула первая молния, и сразу за ней – вторая. Следом ударил гром, едва не оглушив меня. Ветер подул еще сильнее, но дождя не было и в помине. Следующая молния – могучая, ослепляющая – с треском ударила в дом, где мы сложили тела.

Огонь вспыхнул мгновенно, целиком охватив дом, словно тот был облит бензином. Пламя взревело, поднимаясь вверх. Вертикально вверх, оно и не думало следовать за порывами ветра и раскачиваться, рискуя задеть стоящие рядом постройки.

Я снова перевела взгляд на Нергарда. Тот неотрывно смотрел на полыхающий дом и, как мне казалось, управлял не только сухой грозой, которая уже отступала, но и рожденным ею огнем, заставляя его разгораться все сильнее, реветь и взвиваться яростными языками.

Остальные застыли в скорбном молчании, глядя на объятый пламенем дом. Не знаю, как долго он горел, но мне показалось, что никто из нас даже не шевелился все это время. Я едва дышала, хотя дыма почти не было. Он весь устремлялся вверх, в небо, унося с собой души, освобожденные огнем от несовершенного тела.

Лишь когда дом со всем содержимым сгорел дотла, пламя осело и успокоилось, а потом и вовсе исчезло, даже жара и тления не осталось. В тишине раздался общий вздох, а я снова посмотрела на Нергарда. Он как раз перехватил правой рукой предплечье левой и болезненно поморщился. Но это длилось не дольше пары секунд.

Я надеялась, что, позаботившись о погибших, мы отправимся обратно в замок, но оказалось, что никто и не собирался возвращаться сегодня.

– Дороги по ночам опасны, – объяснил Охотник. – Разбойников много.

– Опасны даже для вооруженного отряда, в котором все, кроме меня, прекрасно владеют оружием? – не поверила я. – И при котором есть колдун?

Охотник посмотрел куда-то поверх моего плеча (наверное, там стоял лорд Нергард) и скептически усмехнулся.

– А ты не заметила, что наш странный хозяин не особо рвется использовать серьезную магию? – тихо сказал он, наклонившись ко мне. – И как-то нездорово выглядит после того, как все-таки ее использовал. Что до владения оружием: в темноте нам придется ехать с факелами, и мы будем видны издалека. А сами, напротив, ничего не будем видеть даже в двух шагах. При таком раскладе расстрелять нас из арбалетов или ружей – как два пальца… кхм. Легко, в общем. Так что придется здесь заночевать.

Мне не нравилась перспектива ночевать в деревне, в которой только что погибли все жители, но решала не я. К счастью, никому не пришло в голову занимать опустевшие дома, хотя в них было бы и комфортнее, и теплее. Но было в этом что-то… неправильное. И мужчины, не сговариваясь, просто поставили три палатки на пустыре между домами и кромкой леса. Мне предстояло ночевать в одной палатке с Охотником, но с ним я ничего не боялась.

Ужин был простым и показался мне совершенно безвкусным. Я даже не поняла, что ела, думая о случившемся. Несколько раз бросала через костер взгляды на лорда Нергарда. Он выглядел по-настоящему удрученным. Мне показалось даже, что он и вовсе не стал есть. И хотя никто больше не поднимал тему его ответственности за несчастье в деревне, лорд довольно быстро поднялся и, скомкано пожелав всем доброй ночи, ушел к себе в палатку.

Вскоре разошлись и остальные. Стражника и одного гвардейца отправили собрать дров на ночь, чтобы костер не гас. Кто-то один должен был дежурить, смены решили сделать по два часа. Охотник вызвался дежурить первым, поэтом капитан Котон и второй гвардеец тоже куда-то исчезли. Я не успела заметить, ушли ли они к себе в палатку, но больше было некуда.

А я осталась с Охотником, потому что невзирая на то, что день длился уже бесконечно долго и большую часть я провела в пути, спать совершенно не хотелось. Стоило прикрыть глава – и я начинала видеть мертвых обескровленных людей. Мне и без этого постоянно снились кошмары.

Судя по тому, что Охотник угрюмо молчал, даже оставшись наедине со мной, он тоже думал о случившемся. Или вспоминал что-то. Он ведь наверняка видел такое не раз, путешествуя по миру в поисках стычек с туманными монстрами.

– Скажи, почему ты на них охотишься? – ни с того ни с сего спросила я, удивив этим саму себя.

Он посмотрел на меня, приподняв брови и, как мне показалось, собираясь уйти от ответа, но вместо этого вдруг тихо признался:

– Они убили моего отца. Загрызли у меня на глазах, и я ничего не смог сделать. Я был еще мальчишкой, пусть и считал себя очень взрослым. Растерялся, попытался убежать и… В общем, после этого остался один.

– У тебя больше никого не было? Только отец?

Охотник опустил взгляд, нервным движением подбросил в костер пару небольших веток. Было видно, что тема ему неприятна, но он снова все-таки ответил:

– Моя мать умерла, когда я был ребенком, но у меня была старшая сестра. То есть… я надеюсь, что она и сейчас жива, но нам уже никогда не встретиться.

– Почему? – не поняла я. Это прозвучало странно.

Он больше не смотрел на меня, его взгляд был устремлен на огонь, с треском пожиравший дрова. Долгое время этот звук был единственным, я уже думала, что больше Охотник откровенничать не станет, но он снова удивил меня, заявив:

– Потому что я умер. В том тумане, как и мой отец. Просто за мои грехи Боги не захотели пустить меня в свой чертог. И сослали сюда. Искупать их. Я так думаю.

– За какие такие грехи? – тихо уточнила я, не зная, как реагировать.

Он говорит серьезно? Или это какое-то иносказание, которое я не понимаю? Что значит: боги сослали его сюда искупать грехи? Откуда сослали?

– Я предал свою сестру. Мы с отцом вместе ее предали. Пытались убить, принести в жертву нашему тщеславию, нашей алчности. Даже если бы я мог вернуться в свой мир, я не стал бы этого делать. Потому что там я преступник. И потому что не знаю, как посмотрел бы Нее в глаза. Она, наверное, до сих пор ненавидит меня.

– Нее? Так зовут твою сестру? – уточнила я, приглашая его рассказать подробнее.

И к моему удивлению он действительно принялся рассказывать все с самого начала.

– Да, Линнея Веста, моя сестра. Наш отец был младшим жрецом. Там, откуда я родом, поклоняются четырем Богам: Вите, Ражу, Ласке и Некросу. Четыре стороны света, четыре земли, четыре Бога, а в центре правит королевская семья, над ними Боги не властны. Мы жили на юге, там поклоняются Вите, Богине Жизни. Южные земли прекрасны, плодородны, там всегда светит солнце. И жрецов там много. Одни получают от Богини особое благословление – великую Силу – и становятся верховными. Им достается наибольший почет, влияние и состояние. Другие остаются младшими, и тоже получают свой кусок пирога, но он куда скромнее. Иногда в семьях младших жрецов рождаются верховные. У меня был шанс стать таким. По крайней мере, так считал мой отец. Пока однажды не нашел шкатулку моей тогда уже умершей матери. В ней хранились письма, которые писал ее любовник.