Михаил Логинов - Забытый край [СИ]

— Какая услуга?

— Для тебя это сущий пустяк, — отвечал речник. — А мне никак с этим не справиться.

Мужчина молчал и внимательно глядел на рыболюда.

— Да не пугайся ты так, — речник так рассмеялся, что сердце у человека замерло. — Всего-то и нужно завал один разобрать.

— Так ведь ты говорил, что в пруд один завал, а от него ещё один в то, великое озеро, так?

— Так оно так… только скажи, на что мне с дядькой видеться? Пусть там, у себя командует! А мне и без него хорошо.

«Зачем же тебе на тот пруд надо? Не договариваешь!» — подумал Стенсер, но озвучивать не стал. После, глянув ещё раз на речника, задумался. — А зачем ему завал убирать? Ведь ноги… лапы… что у него там? Может и сам ведь перебраться… в чём беда?»

Не найдя решения загадки, решился спросить:

— Скажи мне, а то ведь не пойму никак… зачем разбирать завал, если ты можешь так, своим ходом перейти? Да и воздуха ты не боишься.

Речник недобро так глянул, а после, с некоторой досадой, сказал:

— Думаешь, стал бы я просто так, без нужды, да просить о помощи?

Стенсер по его взгляду понял, что лучше не продолжать расспрашивать. Пообещал, что в ближайшее время возьмётся за дело. Но всё же думал, что: «Таиться, не договаривает что-то!»

Стенсер проснулся раньше, чем думал. Он не мог вытерпеть, не получалось совладать с собой и ушёл из дома, прихватив ведро да сеть, задолго до рассвета.

Солнце ещё не обозначилось первыми всполохами на горизонте, но уже светлело. А он шагал вниз по течению реки. Обходил овраги, боясь свалиться в них, поднимался на пологие холмы, с которых мог видеть окружение.

А дыхание вырывалось густыми клубами пара. И по коже бежали мурашки. Стенсер размышлял о том, как удачно, что надел свитер. И всё же его заметно пробирало неожиданной, для лета, прохладой.

В пути он встретил рассвет, который забрезжил на горизонте яркими красками. Продолжая шагать, жмурясь и поглядывая на выглянувшее солнце, слышал щебетание проснувшихся птиц. И тело двигалось так не привычно легко, что не обращал внимания на плутающую реку: «Немногим больше пройду, немногим меньше… не велика беда!»

Вниз по течению оказалось много, очень много холмов и холмиков, вокруг которых обегала река, собиралась, и вновь разбегалась, разделяясь на мелкие ручьи. Стенсер, забравшись на самый крупный из холмов, на котором росло несколько молодых, в два его роста, берёзок, внимательно оглядел округу.

На силу отыскал деревню, из которой держал путь. Увидел обширные, брошенные поля, которые заполоняли собой почти всю равнину, и местами наползали на холмы. Отыскал и пруд, к которому шагал, такой далёкий, к нему с одной стороны подступал густой лес. Посмотрел дальше, ведь где-то, как говорил речник, «великое озеро». И его Стенсер углядел, — по-настоящему огромный водоём, который почти полностью окружили молодые леса, а рядом невероятно могучий, дремучий лес. И так удивительно выглядела яркая озёрная синева с близкой зеленью, рядом мягкой, а дальше глубокой и насыщенной.

— А ведь красиво, — не сдержав своих чувств, сказал Стенсер.

С явной не охотой он оторвался, спустился с холма и зашагал в сторону пруда. Решил для себя: «Нужно понять, почему туда так рвётся речник». Дальше Стенсер шел, отойдя от реки, ведь теперь и так знал, куда ему нужно.

Спускаясь в низину, Стенсер видел, что это был за лесок, рядом с прудом, — болотина. И деревья низкие, кривые, какие-то, как он подумал: «Не такие». И пруд, точно заболел, зарастал болотными травами. Уже подойдя к воде, Стенсер засомневался: «Стоит ли вообще в воду лесть?»

Но, поразмыслив, что, для начала: «Стоит попробовать дозваться местного обитателя».

И он попробовал. Ходил рядом с водой, и, неловко себя, ощущая, обращался к обитателям пруда. Время шло, но никто не откликался. И чем больше он ходил, чем дольше кликал жителей воды, тем неприятнее, ужасно неловко себя чувствовал.

И кончилось это всё тем, что в сердцах махнув рукой, едва не повернул домой. Но, глянув на сеть и стоявшее рядом ведро, подумал: «Я что, зря сюда шёл?» Стянув с себя свитер, оставшись в рубашке и грязных брюках, взял сеть и полез в воду. Вся эта ситуация так его задела, что он, не зная, и даже не догадываясь, как нужно ставить сеть, полез в воду.

«Там разберусь, — сказал себе, — не велика задача!»

Он ошибся. В очередной раз. Переоценил свои силы, понадеялся, что: «Там, как-нибудь разберусь! — и это стоило ему невероятных усилий. Он возился в холодной воде, а всё никак не мог понять, — почему она не распутывается?»

Ему представлялось, что в воде она сама собой распутается и ляжет, как нужно. Но, желание осталось простым желанием, — пришлось выбраться на берег и заняться делом, от которого Стенсер тихо закипал злостью.

Не раз порывался бросить, откинуть в сторону сеть, как и хотел старик, да идти домой. «Может, ещё успею что-то полезное сделать?» — и всё же распутывал, не отрываясь.

Несколько раз, совсем уж прогневавшись, хватал несколько ячеек, желая их разорвать. А плетение, в самом деле, было хрупким — слишком долго сеть лежала в сырости. И, заслышав, как лопалось плетение, Стенсер почувствовал, что поступает не правильно, и вновь принялся осторожно распутывать.

Время шло к полудню. Он изнывал от жажды и жары, но сеть рядом лежала распутанной. Довольный самим собой, своей работой, и возможностью забраться в воду, он улыбался. А ведь совсем недавно он испытывал к этой холодной воде ненависть. «Дурак! — говорил он себе, идя к воде, — не ценишь такой благодати!»

Но и с расстановкой сети возникли сложности. Слишком много водорослей, слишком высоко выросли. И Стенсер, желая, чтобы всё было наилучшим образом, забрался по шею в воду, зайдя чуть ли не на середину пруда.

«Неужели всё именно так нужно было делать?» — удивлялся Стенсер, видя, как там, где он оставлял сеть, всплывали деревяшки. — «Они ведь не просто так здесь? Они, наверное, нужны? Или я опять оплошал?»

Надеясь на лучшее, продолжая расставлять сеть, шагал в сторону. В какой-то момент нога скользнула по дну и, Стенсер ушёл с головой под воду. Он смотрел вверх, на поверхность воды и видел, как она переливалась солнечными бликами. Он видел синеву почти безоблачного неба. И свет, проникая в толщу воды, непостоянными лучами касался его глаз.

Стенсер чувствовал, как его что-то сильно, старательно утягивало вниз, куда-то вниз, а он даже не мог пошевелиться. Боль, жгучая, властная, сводящая с ума, ухватила вначале ногу, а после прокатилась лавиной по всему телу, лишая всяких сил сопротивляться.

Он только и смог, что закричать, выпуская те немногие крохи воздуха, которые у него были. Он вдыхал мутноватую воду, испытывая страшные муки и, только видел то удивительное, притягательное солнечное сияние в воде. И даже не понимал, что вот-вот умрёт. Только смотрел вверх, и чувствовал невероятно мучительную боль.