Мари Бреннан - Чтоб никогда не наступала полночь [litres]

Разговор с Нианной утомил Луну до чрезвычайности. Поначалу она намеревалась задержаться в Халцедоновом Чертоге подольше и собственными глазами взглянуть на перемены в расстановке сил, однако расспросы об Одли обратили ее мысли назад, ко двору смертных. Понять страстное увлечение Нианны было несложно: Луна сама потратила великое множество времени и сил, изображая точно такую же связь.

Ноги сами собой привели ее в безлюдную пещеру под корнями черной ольхи. Раз уж маскарад позволено ненадолго прервать, она отправится в Ислингтон, отдохнет «У ангела», на дружеском попечении сестер Медовар, а после, восстановив силы, снова вернется к жизни и обязанностям Анны Монтроз.

Ричмондский дворец, Ричмонд,

12 февраля 1590 г.

Сезон Рождества миновал, а с ним ушло в прошлое и буйное праздничное веселье. В то время как привилегированная часть придворных, а среди них и графиня Уорик, продолжала квартировать неподалеку, в Хэмптон-Корте, ядро двора Елизаветы переместилось в Ричмонд – в куда как меньший дворец, служивший больше для дел, чем для развлечений.

Об этом Девен не сожалел бы ничуть, если бы не одно обстоятельство: с Анной он больше не виделся даже мельком. На Рождество Благородные пенсионеры были обязаны явиться ко двору в полном составе, но пополнение рядов облегчения никому не принесло – напротив, подготовка всего отряда к затейливым церемониям требовала дополнительных усилий, и усилий отнюдь не малых. Ричмондское житье оказалось аскетичнее и гораздо проще, да вдобавок предоставляло куда больше свободного времени.

Впрочем, легко достававшееся свободное время столь же легко и тратилось. Едва перебравшись в Ричмонд, Девен все чаще начал надолго уединяться с секретарем Уолсингема, Робертом Билом. Сколь бы простонародью ни хотелось верить, будто после победы над Армадой с испанской угрозой покончено, поток донесений от зарубежных агентов со всею наглядностью демонстрировал: радоваться рано, взгляды Филиппа Испанского по-прежнему устремлены в сторону еретической Англии и ее еретической королевы.

– Вы слышали, – заговорил Бил, откладывая очередную бумагу и протирая глаза, – что Эссекс желает командовать войсками, отправляемыми в Бретань?

В крохотном, жарко натопленном кабинете царила страшная духота. Воспользовавшись сделанной Билом паузой, Девен тоже отложил чтение, расстегнул дублет на груди и сбросил его. Узорный зеленый дамаст на плече разошелся по шву, однако дублет был весьма удобен, а в караул Фицджеральд Девена сегодня не назначал. С утра он, не удосужившись даже надеть воротника и манжет, выскользнул из своих комнат полуодетым и направился прямо к Билу в расчете провести вдали от придворных церемоний весь день.

Повесив дублет на спинку свободного кресла, Девен вновь вернулся мыслями к начатому разговору.

– Вы, как всегда, опережаете меня на целую голову, – признался он, вернувшись на место. – Я и не знал, что экспедиция в Бретань – дело решенное.

– Еще нет, но этого долго ждать не придется.

– Но королева ни за что не отпустит его туда, – возразил Девен, покачав головой. – Она в нем души не чает.

– А это значит, что в разочаровании своем он станет невыносим. Ему необходимо позволить отправиться за границу и вдоволь поубивать: возможно, это остудит его горячую голову.

– Если эти донесения точны, шанс у него скоро будет, – согласился Девен, зло скалясь на очередную бумагу.

Кому-то из агентуры удалось перехватить шифрованное сообщение, и Уолсингем передал его своему стеганографу, Томасу Феллипсу. Полученное от Феллипса донесение было написано предельно разборчиво, а едва освоенных азов испанского вполне хватало, чтобы прочесть его. Должно быть, загвоздка в самом содержании…

– Однако в точности этого, – продолжал он, – я очень сомневаюсь, если только Филипп не задумал поставить в строй всех испанских мужчин, женщин, детей и коров без остатка.

– Забудьте об Испании, – раздалось за спиной.

Резко обернувшись, Девен увидел на пороге Уолсингема, затворяющего за собой дверь. Лицо главного секретаря казалось изрядно измученным, а слова – весьма странными. Забыть об Испании? Ведь это же главный, смертельный враг, Враг с большой буквы! Пожалуй, скорее Филипп забудет о Елизавете, чем Уолсингем – об Испании!

– Не ты, Роберт, – уточнил Уолсингем, видя, что Бил собирается отложить свои бумаги в сторону, и тот со вздохом оставил бумаги при себе. – Девен, у меня для вас дело.

– Сэр?

Поднявшись на ноги и кланяясь, Девен от всей души пожалел о сброшенном дублете: не притянутые к нему шнуровкой, его бриджи, завязанные в лучшем случае небрежно, грозили вот-вот соскользнуть с талии.

Но Уолсингем не удостоил его полураздетый вид никакого внимания.

– Ирландия, – пояснил он.

– Ирландия? – переспросил Девен. Прозвучало это предельно глупо, однако заявление главного секретаря застало его врасплох. – А что там с Ирландией, сэр?

– Фицуильям обвинил Перрота в измене – в сговоре с Филиппом с целью свержения Ее величества.

Сэр Джон Перрот… Знакомство с этим именем Девен свел лишь недавно. Один из людей Уолсингема, Перрот полтора года назад вернулся в Англию из пределов Ирландии, куда был назначен лордом-представителем [21] Глава исполнительной власти, представитель английского монарха в Ирландии, впоследствии – лорд-лейтенант. . Выходит, Фицуильям – не кто иной, как сэр Уильям Фицуильям, его преемник.

– Не может быть, – сказал Бил, оставивший чтение и пристально вслушивавшийся в разговор.

– В самом деле, – согласно кивнул Уолсингем. – Не может. Вот потому-то вам, Девен, и предстоит, позабыв об Испании, обратить мысли в сторону Ирландии. Фицуильям на Перрота в обиде: уж очень ему не по нраву, что Перрот заседает в Тайном Совете, и Ее величество прислушивается к его мнению касательно ирландских вопросов. Еще сильнее задевает Фицуильяма то, что ирландские лорды завели моду писать прямо Перроту – через его, Фицуильяма, так сказать, голову. Словом, его неприязнь меня не удивляет. Удивительна форма, которую она приняла. Отчего именно такое обвинение и отчего именно сейчас?

Пришедшей в голову мысли Девену очень не хотелось высказывать вслух, но ведь Уолсингем, без сомнения, думал о том же самом:

– Скорее всего, сэр, ответ нужно искать в Ирландии.

Ехать туда? Ох, не хотелось бы… Помимо обычных неудобств, сопутствующих путешествиям в Ирландию, ради поездки придется надолго оставить и двор, и Анну. Однако он сам попросился к Уолсингему на службу, и теперь, если главный секретарь попросит послужить ему вдали от двора, идти на попятную нельзя. Тем более это будет знаком его доверия: прежде с дипломатическими миссиями куда-либо ездил только сам Бил.