Мари Бреннан - Чтоб никогда не наступала полночь [litres]

Что ж, без нее только веселее!

В отсутствие королевы Луне даже дышалось гораздо легче. Вино лилось рекой, все от души развлекались, и многие позабыли о пренебрежении к тем, кто заслуживал оного, ну а попавшиеся в силки дивных смертные о делах политических даже не подозревали. Вскоре после полуночи к Луне нетвердым шагом, с чашей вина в руке, изготовив обмякшие губы для поцелуя, подошел синеглазый, русоволосый молодой человек. Луна оттолкнула его прочь и тут же пожалела о собственной грубости, однако сегодня напоминания о Майкле Девене и о празднествах, что начнутся поутру при дворе Елизаветы, были совсем не к месту.

Впрочем, придворные не оставляли мыслей о политике даже в такую ночь. Все знали о смерти Тиресия, все помнили, что королева с тех пор, как обнаружили его тело, почти никому не показывалась на глаза. Кое-кто полагал, что Инвидиана скорбит о нем, но Луна, вспоминая рассказ сестер Медовар, холодела всем телом.

Конечно, Инвидиана не скорбела ни о ком. Однако смерть Тиресия открыла кое-кому великолепную возможность для политических игр. Некоторые из пристававших к Луне с расспросами полагали, будто действуют ненавязчиво, изощренно, другие ни о какой изощренности и не помышляли. Кое-кто из смертных заявляет, будто может предсказывать будущее. Вправду ли хоть один из таких обладает подобным даром? Ведь Луна жила при дворе смертных и вполне могла что-либо знать, посему ее то и дело донимали вопросами. Знакома ли она с Саймоном Форманом? А с доктором Ди? А может быть, ей известен искусный, способный внушать доверие шарлатан? Вот бы сделать из такого приманку в ловушке, расставленной на политического соперника!

Дабы избавиться от навязчивых расспросов, Луна пошла танцевать, но вскоре бросила танцы: от этого на сердце сделалось еще тяжелее. Нет, здесь передышки не найти. Но куда ей податься? Назад, в Халцедоновый Чертог? Но теперь его стены казались невыносимыми, да к тому же там, внизу, ждала королева. Быть может, на постоялый двор, к «Ангелу»? Но там не стоило проводить слишком уж много времени, а, кроме того, сестры Медовар тоже были здесь, как и прочие дивные, сошедшиеся на праздник со всех окрестных земель. Несомненно, сестры не сводили с нее взглядов, однако Луна держалась от них в стороне.

Тут ей заступила дорогу златовласая эльфийская леди, знакомая с виду, но не по имени. Встречалась ли Луна с Джоном Ди? А где он живет? А достаточно ли он стар, чтоб смерть во сне не вызвала подозрений?

Отделавшись от расспросов, Луна направилась к одному из костров. Подойдя к огню, дохнувшему в лицо приветливым мощным жаром, она обнаружила рядом еще одну особу, устремившую взгляд в его глубину. Над грудой пылающих дров белело изможденное, измученное лицо Эвридики, обращенное прямо к ней. Присутствие смертной игрушки королевы на празднике Майского дня подействовало на Луну, точно ушат холодной речной воды. Черные впалые глаза Эвридики могли видеть то, что доступно немногим – призраков умерших, неупокоенные души, в награду или в наказание оставшиеся среди живых. А ведь сегодня не канун Дня Всех Святых, совсем не время для подобных вещей…

Однако это было еще не все. Немногие из дивных знали, что для Инвидианы Эвридика – не только любопытная диковинка, но и весьма полезное орудие. Она не просто видела духов, но обладала способностью подчинять их своей воле. Или, скорее, воле королевы.

Немногие из дивных… и в их числе – она, Луна. На особом даре Эвридики зиждились кое-какие замыслы Инвидианы, а злополучное посольство Луны положило сим замыслам конец. Морскому народу многого не требовалось, и посему все, что Луна пришла предложить, их не привлекло. Им было нужно одно – добыча, принесенная штормами, души утонувших моряков.

К какому делу Инвидиана думала применить этакое призрачное воинство, Луна даже не подозревала. Знай она, что королева решила создать подобное, торговалась бы жестче: морской народ принуждать духов к служению не умел. Но она сочла сию уступку безобидной, и потому дала согласие на время уступить Эвридику жителям моря, при условии, что подчиненные духи не будут использованы против Халцедонового Двора. Ведь главное – в том, чтоб корабли испанцев не достигли английских берегов!

Однако Инвидиана рассудила иначе…

Эвридика разинула рот, обнажая обломки зубов в голодной улыбке, и Луна разом похолодела, несмотря на жар огромного костра, пылавшего в каком-то футе от нее.

Духи…

Те, кто умирал порабощенными магией дивных, нередко задерживались среди живых.

«Фрэнсис!»

Невероятным усилием воли подавив порыв к бегству, Луна взглянула в глаза Эвридики, точно не имела никаких причин для тревоги. Эта голодная улыбка часто появлялась на лице духовидицы и не значила ровным счетом ничего. Мало этого: откуда Луна взяла, будто Фрэнсис Мерримэн задержался на земле? После столь долгого заточения в Халцедоновом Чертоге его душа вполне могла во всю прыть пуститься бежать на волю, на справедливый суд…

Но вовсе не обязательно.

Что же известно Инвидиане?

Хоровод пляшущих пронесся мимо, кто-то схватил Луну за руку и повлек за собой. Луна послушно понеслась следом за остальными, в общей цепочке, петляя среди толпы гуляк, и высвободила руку, лишь оказавшись на противоположном конце поля, в безопасном отдалении от исполненных незримых образов глаз духовидицы.

Бежать бы, пока не поздно…

Нет. В бегстве спасения не найти: Инвидиана правит всей Англией. Да и бежать-то, возможно, незачем. Однако следует рассчитывать на худшее – на то, что дух Фрэнсиса в руках Инвидианы и уже рассказал ей обо всем.

Тогда отчего же Луна до сих пор жива?

На этот вопрос разум откликнулся образом – образом змеи, замершей в ожидании с разинутой пастью, в которую робко ступила мышь: иди же, иди, это вовсе не страшно! Зачем съедать одну мышь, когда можешь завлечь прямо в рот сразу нескольких?

Все это значило, что следовать инстинкту и бежать под надежный кров сестер Медовар нельзя. Да, вместо доказательств Инвидиане довольно и подозрений, однако она непременно захочет убедиться, что изловила настоящих заговорщиков, причем – всех до одного. Ну, а пока она колеблется…

Луна осталась на празднике в честь Майского дня до конца, хотя это потребовало неимоверного напряжения воли. В оставшиеся часы плясок, гульбы да назойливых расспросов тех, кто желал подыскать нового смертного провидца, ей удалось, улучив относительно удобный момент, перекинуться словечком с Розамундой, поднесшей ей кружку меда.

– Он мог задержаться в мире живых, – прошептала Луна.

На большее она не отважилась.

Дворец Плачентия, Гринвич,

2 мая 1590 г.

После аудиенции с королевой Девен не раз подумывал, не съехать ли с постоялого двора да не вернуться ли домой, в Лондон, где ожидал его Рэнвелл, но, вспомнив об эльфийском дворце, раскинувшемся под столицей, неизменно отказывался от этой идеи.