Катэр Вэй - Теперь я стеллинг! (СИ)

— Пятница-кун. Ау!.. — она помахала рукой у меня перед глазами. Я моргнул, после чего мои уши дёрнулись и слегка прижались к голове.

— Я не сплю, Шестая. Просто… ты очень красивая. Вся в маму.

Шестая, хмурясь, выпрямилась. Посмотрела на меня с недоумением и подозрением. Я же, с немалым трудом смог усесться на кровати… чтобы обнаружить себя в такой привычной и комфортной лазаретной комнате. Любовь моя!.. Да, я люблю отдельные каморки, и отаку в стеллинге никак не исправить!.. Мне кажется, или это прозвучало очень странно?

Мои уши опять дёрнулись. Сестра покосилась на них.

— Маму?.. Откуда… что ты имеешь в виду? — поинтересовалась она, всё так же изучая меня своими прекрасными глазами.

— Ты похожа на нашу маму, Эль Селесу. Только глаза, волосы — папины, — уши у Шестой начали дрыгаться как у кошки, а на лицо наполз прелестный румянец.

— Пятница… я… с чего ты вообще взял?.. И… мне это только Отец говорит, обычно, — она выглядела невероятно смущённой. Вот просто до безумия.

Я же прислонился спиной к стене, немного перевёл дух. Даже после сравнительно небольшой нагрузки чувствовал себя уставшим: сердце колотилось, тело объяла слабость. Невольно, я снова вспомнил тот сон: тот я, который был там… он ведь чем-то походил на меня в теперешнем облике. Но он был меньше, совсем крохотный, как и… «Тринаверсе! — прорезала сознание вспышка, — она ведь что-то упоминала о памяти!..»

— Пятница-кун? — видимо, на моём лице отразился мыслительный процесс, потому как Шестая занервничала.

— Я видел её. Маму… нашу, — на последнем слове меня так и подмывало сказать «вашу», но как только это слово должно было слететь с языка, его точно бы кто-то заблокировал, заставив меня произнести его иначе… И тут я почувствовал, что да, она и моя тоже, в полной мере.

Странно: я эту женщину-стеллинга не знаю, не понимаю, да и не пересёкся с ней никогда в своей жизни, но увидев в странном сне-воспоминании, тут же привязался к ней всей душой.

… или, это не мои чувства, а наследство Тринаверсе?

— Маму?.. Но ведь… это невозможно, Пятница-кун, — Шестая, в растерянности уселась на стул, задумчиво наматывая на указательный палец прядь волос. — Стеллинги не помнят свои первые годы жизни. Мы рождаемся, как мне папа говорил, очень маленькими, значительно меньше человеческих младенцев и поэтому, пока растём и дорастаем до размеров обычного ребёнка, наша голова… разум, меняется. Знания и приобретённые за этот срок навыки у нас сохраняются, а вот личная память исчезает… — в этом месте та замерла, после чего подняла на меня глаза и уставилась словно удав на жертву. — Но ты ведь ничего не помнишь, сам же говорил.

— Сложная история, — не менее задумчиво произнёс я со вздохом, обратив внимание на то, как дёргались мои уши. М… а оно разве?.. А, забьём. — Кстати!.. — поспешил я перевести тему. — А как я тут оказался? Что с испытанием?..

Лёгкая улыбка, даже некоторая весёлость, тут же сменились на мрачное выражение лица. Та вздохнула, скрестила руки на груди.

— Ты… точно хочешь это знать?.. — заметив интерес в моих зенках, она отвела свой взгляд в сторону. — Хатер’эр-кат… он чуть не убил тебя, Пятница-кун. Я… меня еле оттащила от него Первая. Если бы не она, то в нашей общине, скорее всего, стало бы ещё на одного стеллинга меньше — в этот миг в её взгляде и выражении лица скользнуло что-то жуткое, я бы даже сказал, зловещее. Мою спину словно льдом окатило, а волосы поднялись будто наэлектрезованные.

— …Шестая? Сестричка?.. — осторожно обратился я к ней. Та вздрогнула… и натянуто, донельзя фальшиво улыбнулась.

— Я… чувствовала, что с тобой что-то… происходит. Недоброе. А потом… я ощутила твою смерть, — Шестая смолкла, давая возможность мне осмыслить сказанное. У меня внутри всё как-то… сжалось. — …я ведь почувствовала смерть Тринаверсе в темнице, пусть и не поняла в тот момент, что именно это было. И, когда… ощущение повторилось… — она, сидящая на моей кровати, прижала ушки к голове и обняла саму себя при этом поджав колени к груди, словно сильно замёрзла. — Я не хочу больше никого терять. — прошептала еле слышно. — Не хочу, не хочу, не хочу… — и слёзы покатились по её щекам.

Я хотел её успокоить, сказать что-то ободряющее, поддержать как-то, но попросту растерялся. Я не знал, что говорят в такие моменты и поэтому я… просто промолчал, дрыгая своими ушами и ругая себя последними словами. Чёртов чурбан… Мой теоретический опыт, взращенный сотней анимех и некоторого количества ранобе и манг, почему-то предпочёл позорно сдуться. Ох как паскудно я себя чувствовал в тот момент.

Однако Шестая не умела подолгу грустить. Видимо в ней было сильно то, что называют огнём надежды, оптимизмом. Как бы то ни было, и, вот она снова взглянула на меня своими синими-синими глазами и улыбнулась.

— Но ты выжил, Пятница-кун. И даже прошёл испытание. С чем и поздравляю!..

Я, чувствуя подвох, начал ждать сообщения от системы. Но его не было!..

Статы!..

Система не отозвалась.

Так, я не пон ял, это что за финтифлюшки, эй!..

Система временно отключена и проходит профилактику. Приносим свои извинения за доставленные неудобства! Все ваши характеристики/результаты/прочее будут пересчитаны после в полном объёме!

Оу. Вот оно как? Ну смотри у меня!.. Я тебе!..

Погрозив мысленно кулаком своей Системе, я вернулся в реал.

— Знаешь, сестричка, вот если мои испытания все будут так заканчиваться, то у меня есть великие шансы не дожить до совершеннолетия. — я усмехнулся. — А так — обращайтесь, буду рад ещё разок-другой поскакать под каменным градом. — хихикнул я, сделав максимально гордый вид. Даже слегка приосанился. Да! Я такой!.. Шестая, наблюдая за мной, хмыкнула, а затем подсела поближе и, неожиданно для меня, обняла.

— Больше так не делай, ладно? Геройствовать — не путь стеллингов…

— Значит, я буду первым стеллингом-героем!..

Шестая, выпустив меня из своих объятий, встала на ноги и посмотрела сверху-вниз. Да ещё и брови подняла. Я же, в ту секунду, осознал, что сморозил натуральнейшую глупость!..

— В смысле, я, я… я… — не зная, что сказать, я махал перед собой руками, а мои уши дёргались точно метроном — туды-сюды, туды-сюды.

Шестая снова на них удивлённо уставилась.

— Пятница-кун, твои уши шевелятся.

Я поднял бровь. Та вытянула руку и щёлкнула меня по краю уха.

— Ай!.. — Ухи тут же прижались обратно к голове.

— И что с того? — возмутился я такой бесцеремонности. — Они у всех шевелятся!

— Но до сегодняшнего дня они у тебя не шевелились! Да и как стеллинг… по ощущениям, ты словно действительно стал нашим родственником, — в задумчивости молвила Шестая, подняв глаза к потолку. — Хотя, ты всё ещё какой-то… не такой.