Терри Пратчетт - Последний континент [litres]

– Когда боги превращаются в быков, – подсказал декан.

– Или в лебедей, – добавил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.

– А иногда в золотой дождь, – продолжал декан.

– Да уж, – согласился завкафедрой и после небольшой паузы добавил: – Кстати, над последним превращением – ну, тем, что ты упомянул, – я не раз ломал голову…

– Интересно, какой этап она ему сейчас описывает?

– Откровенно говоря, я предпочел бы не знать.

– Послушайте, кто-нибудь, сделайте же что-нибудь с главным философом! – призвал Чудакулли. – Расстегните ему пуговицы, что ли, развяжите галстук!

– Куда-куда? – донесся до них изумленный вопрос бога.

Госпожа Герпес, бросив на волшебников беглый взгляд, понизила голос.

– А кто-нибудь когда-нибудь встречался с господином Герпесом? – полюбопытствовал аркканцлер.

– Гм-м… Нет, – ответил декан. – На моей памяти – нет. Наверное, все мы полагали, что он умер.

– А кому-нибудь известно, от чего он умер? – спросил Чудакулли. – Тихо, тихо… Они идут.

Бог, приближаясь, весело улыбался.

– Ну, с этим мы разобрались. – Бог довольно потер руки. – Жду не дождусь возможности увидеть, как это происходит в жизни. Знаете, даже если бы я сидел здесь сто лет и думал, то никогда бы не додумался… Да и кто всерьез поверит… что… – Вид застывших лиц волшебников его явно веселил. Бог захихикал. – Ну, то место, где он… а потом она… Чтобы кто-нибудь удерживался от смеха так долго?.. Но главное, теперь мне понятно, как все работает. И, кроме того, это открывает двери для массы весьма интересных вариаций…

Госпожа Герпес старательно изучала потолок. Лишь благодаря чему-то неуловимому в выражении ее лица и тому, как подрагивал ее весьма выразительный бюст, можно было понять, что она едва сдерживается, чтобы не рассмеяться. Это сбивало с толку. На свете было очень мало вещей, способных заставить рассмеяться госпожу Герпес.

– А? О? – произнес Чудакулли, бочком продвигаясь к выходу. – Да что ты говоришь? В таком случае прекрасно. Наверное, мы тебе больше не нужны? А то мы торопимся на корабль…

– Да, теперь все в порядке, не смею вас больше задерживать. – Бог сделал неопределенно-прощальный жест. – Кстати, чем больше я думаю, тем яснее вижу: с помощью этого «секса» замечательным образом решаются практически все мои проблемы.

– Не всякий может этим похвастаться, – глубокомысленно отозвался Чудакулли. – Э-э… Госпожа Герпес, вы с нами?

– Разюмеется, аркканцлер.

– Э-э… Замечательно. Прекрасно. Гм-гм. И ты, господин Тупс, тоже шевели ногами…

Бог вернулся к своему рабочему столу и принялся копаться в ящиках. Воздух мерцал. Думминг посмотрел на кита. Кит был, безусловно, живым… но не в данный момент времени. Взгляд Думминга метнулся к слону-в-процессе-производства, к загадочным подставкам и лесам органического вида, воздвигнутым вокруг пока еще неузнаваемых, озаренных мерцающим голубым светом объектов. Впрочем, нет, в одном из объектов он узнал половинку коровы.

Думминг осторожно извлек из уха одержимого духом исследований жучка. Если он сейчас уйдет, то никогда не узнает…

– Я, пожалуй, остаюсь, – произнес он.

– Ты, похоже, способный молодой… э-э… – начал, не оборачиваясь, бог.

– Человек, – подсказал Думминг.

– Молодой человек, – повторил бог.

– Ты уверен ? – спросил Чудакулли.

– До сих пор я ни разу не брал отпуск, – ответил Думминг. – И теперь я хочу взять все свои неиспользованные отпуска и посвятить это время научным исследованиям.

– Но мы ведь заблудились в прошлом!

– В таком случае это будут очень фундаментальные исследования, – твердо возразил Думминг. – Аркканцлер, разве вы не видите, сколько всего здесь можно узнать?!

– В самом деле?

– Только оглянитесь вокруг!

– Вижу, ты уже принял решение, – сказал аркканцлер. – Но на зарплату даже не рассчитывай.

– Не припомню, чтобы мне ее когда-нибудь выплачивали, – ответил Думминг.

Декан подтолкнул Чудакулли под локоть и что-то зашептал ему на ухо.

– А как мы без тебя разберемся с лодкой? Кто ею будет управлять? – воскликнул Чудакулли.

– Лодкой? О, не беспокойтесь, проблем тут возникнуть не должно, – сказал, высунувшись из-за своего верстака, бог. – Она сама найдет место с иными, отличными от нынешних биогеографическими характеристиками. Она будет плыть сама собой. Зачем возвращаться туда, откуда вы начали свой путь? – Он помахал в воздухе жучиной лапкой. – Неподалеку отсюда по вращению Диска как раз поднимается новый континент. Почуяв таких размеров сушу, лодка двинется прямиком туда.

– Новый континент? – переспросил Чудакулли.

– Ну да. Сам я никогда такими вещами не интересовался, но с той стороны доносится такой грохот! Судя по всему, строительство идет большое.

– Тупс, ты по-прежнему уверен, что желаешь остаться? – многозначительно произнес декан.

– Э-э, да…

– Что ж, надеюсь, господин Тупс не посрамит славные традиции нашего Университета! – с чувством произнес Чудакулли.

Думминг, знавший эти славные традиции вдоль и поперек, вяло кивнул. Зато сердце у него так и колотилось. Ничего подобного он не испытывал даже в тот момент, когда придумал для Гекса первую программу.

Наконец-то он нашел свое место в этом мире. Будущее манило и звало.

Когда волшебники спустились обратно к подножию горы, как раз занимался рассвет.

– Очень даже неплохой бог, – нарушил молчание главный философ. – То есть для бога.

– И кофе неплохой варит, – поддержал заведующий кафедрой беспредметных изысканий.

– И кстати, вы заметили, насколько быстро он вырастил кофейный куст, когда мы ему наконец объяснили, что такое кофе? – добавил профессор современного руносложения.

Некоторое время они молча продолжали путь. Госпожа Герпес, негромко напевая, шла немного впереди. Волшебники старались держаться от нее на почтительном расстоянии. Они ощущали, что каким-то неведомым образом она взяла над ними верх, хотя и не могли сказать, в какой именно игре она победила.

– Забавно, что молодой Думминг решил остаться, – произнес главный философ, отчаянно пытаясь думать о чем угодно, но не о розовом видении.

– А бога его решение порадовало, – отметил профессор современного руносложения. – И он сказал, что внедрение секса потребует коренной переработки всего остального.

– В детстве я любил делать из глины змеек, – радостным голосом вставил казначей.

– Прекрасно, казначей.

– Больше всего возни было с лапками.

– И все же меня не оставляет мысль: по-моему, мы что-то… напортачили, аркканцлер. В этом самом прошлом, – сказал главный философ.

– Каким, интересно, образом? – возразил Чудакулли. – В конце концов, прошлое происходило и до нашего появления здесь.