Терри Пратчетт - Последний континент [litres]

– Верно, но теперь мы здесь, и мы его изменили.

– Значит, мы изменяли его и раньше.

И этой фразой он, по всеобщему мнению, прекрасно подытожил сказанное. Очень легко запутаться в хитросплетениях временны́х парадоксов, однако ничто так эффективно не разрешает все проблемы, как хорошее большое эго.

– И все же чертовски радостно думать, что выходец из Университета примет участие в разработке совершенно нового подхода к созданию форм жизни! – воскликнул заведующий кафедрой беспредметных изысканий.

– Что верно, то верно, – кивнул декан. – У кого после этого повернется язык сказать, мол, образование – это плохо, а?

– Понятия не имею, – поднял брови Чудакулли. – У кого?

– Не важно. Но если у кого и повернется, то мы с полным правом можем указать на Думминга и возразить: вот, посмотрите на него, работал, не жалел сил, прислушивался к руководителям, а теперь он сидит одесную бога.

– Какое замечательное выражение. Оно означает… – начал было профессор современного руносложения, но декан опередил его.

– Оно означает, что Думминг сидит с правой стороны от бога, – объяснил он. – Из чего следует, что он с технической точки зрения ангел.

– Никакой он не ангел. Думминг боится высоты. Не говоря уже о том, что состоит он из плоти и крови, а ангелы, они должны быть из… из света или чего-то в том же духе. Хотя за святого он вполне бы сошел.

– Он что, может творить чудеса?

– Точно не знаю. Когда мы уходили, они с богом как раз обсуждали, как изменить задницу бабуина, чтобы сделать ее крайне привлекательной для самок.

Воцарилось задумчивое молчание.

– По моим понятиям, это вполне тянет на чудо, – наконец признался Чудакулли.

– Не могу, однако, сказать, что счел бы такое времяпрепровождение очень приятным, – задумчиво произнес главный философ.

– Со слов бога, все это делается для того, чтобы вызвать в живых существах желание предаться… заняться… увлечься процессом создания нового поколения, вместо того чтобы посвящать время какому-нибудь другому, более… интересному виду деятельности. Очевидно, чтобы достигнуть этой цели, многих животных придется полностью перестроить.

– И перестройку следует начать прямо с нижнего, ха-ха-ха, этажа.

– Чрезвычайно ценное замечание, декан.

– И как же именно это должно работать? – поинтересовался главный философ. – Самка бабуина видит самца и говорит: «Мама дорогая, какая неподражаемая задница, не заняться ли нам… брачными танцами?»

– Признаюсь, я и сам частенько задумывался над подобными вопросами, – согласился профессор современного руносложения. – Возьмем, к примеру, лягушек. Если бы я, скажем, был лягушкой и искал себе мужа, я бы, разумеется, пожелал узнать, какой длины у кандидата ноги, насколько хорошо он ловит мух…

– И насколько длинный у него язык, – добавил Чудакулли. – Декан, будь так любезен , прими что-нибудь от своего жуткого кашля!

– Верно, – согласился профессор современного руносложения. – И есть ли у него хороший пруд. Ну, и так далее. Не могу сказать, что мое решение определялось бы его способностью раздувать зоб до размеров брюха и издавать «кролик-кролик-кро-о-олик».

– Мне кажется, это скорее «ква-ква-ква-а-аклик».

– Ты уверен?

– Вполне.

– А кто же тогда издает «кролик-кролик-кро-о-олик»?

– Наверное, кролики.

– А. Ну да. По-моему, они беспрерывно издают нечто подобное.

– Лично мне всегда казалось, что секс – довольно безвкусный способ самовоспроизведения видов, – заметил заведующий кафедрой беспредметных изысканий, когда волшебники вышли на пляж. – Наверняка должен быть способ и получше. А этот… очень уж старомоден. И требует непомерных энергетических затрат.

– Я, допустим, с тобой согласен, но что ты предлагаешь взамен? – спросил Чудакулли.

– Бридж, – твердо заявил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.

– Бридж? Как это?

– Ты о карточной игре? – уточнил декан.

– А почему бы и нет? Бридж может быть очень волнующим занятием, подразумевающим интенсивное общение. К тому же никакого специального оснащения не нужно.

– Но для партии требуются четверо участников, – указал Чудакулли.

– Ах да. Я и забыл. Ты прав, могут возникнуть проблемы. Ну… А что ты скажешь насчет… крокета? В крокет можно играть вдвоем. Да что там вдвоем! Если уж на то пошло, я частенько сам с собой играю.

Чудакулли незаметно увеличил дистанцию между собой и заведующим кафедрой беспредметных изысканий.

– Не совсем понятно, каким образом это можно увязать с увеличением численности себе подобных, – тщательно обдумывая каждое слово, произнес аркканцлер. – Развлечение – да, тут все понятно. С увеличением же численности проблема. Как, по-твоему, она будет решаться?

– Я здесь, что ли, бог? – пожал плечами заведующий кафедрой беспредметных изысканий. – Всякие детали – это его задача.

– Но не думаешь ли ты, что женщина захочет прожить с человеком всю жизнь только потому, что у него хороший удар клюшкой? – усмехнулся декан.

– Вообще, если задуматься, то клюшка в человеке не… – Чудакулли осекся на полуслове. – Думаю, лучше сменить тему, – заключил он.

– Я с ним играл в крокет. Не далее чем на прошлой неделе, – прошептал декан на ухо Чудакулли, едва завкафедрой немного отошел. – И теперь мне очень хочется принять ванну!

– Будь уверен, как только мы вернемся, я незамедлительно прикажу запереть все клюшки в чулане, – шепнул в ответ Чудакулли.

– Кстати, тебе известно, что у него комната под потолок забита всякими книжками о крокете? Некоторые даже с цветными иллюстрациями !

– И что на них изображено?

– Сцены знаменитых крокетных ударов, – сказал декан. – И у него такая большая клюшка. Нам надо быть с ним поосторожнее.

– По этому вопросу мы почти сходимся во мнениях, декан. Практически сходимся, – произнес Чудакулли.

В один прекрасный день некий относительно волшебник расположился на отдых у высохшего русла водоема, в тени раскидистого дерева, назвать которое он не смог бы ни за что на свете. Безуспешно колотя банкой с пивом о камень, он яростно ругался.

– О боги, ну какой идиот догадался поместить пиво вот в это ?

Когда наконец он сумел пробить в банке дырку, пиво немедленно рванулось наружу, щедро орошая окрестности. Однако, следует признать, кое-что перепало и волшебнику.

Если не считать этой маленькой неприятности, дела обстояли весьма неплохо. Ринсвинд осмотрел деревья на предмет возможной угрозы и не обнаружил ни одного падучего медведя. И Скрябби тоже куда-то задевался, что не могло не радовать.

Вскрыв – на этот раз более умело – еще одну банку, он принялся задумчиво потягивать пиво.

Ну и местечко! Все не такое, каким должно быть, – даже птицы говорят, по крайней мере пытаются. К тому же здесь никогда не шел дождь. При этом под землей воды хоть залейся, а выкачивают ее насосами на ветряных мельницах.