Наталья Резанова - Криптия [litres]

– Только не говорите мне, наставник, что вы собираетесь пить конскую кровь, бить в бубен или плясать в круге, пока не свалитесь в корчах.

– Плясать я не был мастер даже в юности… впрочем, я понимаю, о чем ты говоришь. Я не могу судить, действенна ли шаманская магия, поскольку ничего в ней не смыслю. Ведь это не тот род чародейства, о котором пишут в книгах. А я свои познания о магии черпаю именно из книг. И когда я был в Михале, то кое-что слышал о магии имен и букв. Для того чтобы воспользоваться ею, не обязательно быть одаренным от природы или учиться много лет, чтобы овладеть стихиями земными и небесными. Достаточно использовать некоторые технические приемы. Ты ведь слышал, что каждый человек нерасторжимо связан со своим именем?

– Слышал.

– В это верят во многих странах. В Михале же не забывают, что каждое имя или название имеет буквенное выражение. А буквы имеют соответствия в числах.

– Получается что-то вроде шифра.

– Ты верно следуешь за моей мыслью. Наш чародей захоронен в общей могиле. Имя его нам известно. Чтобы поиски удались, хорошо бы знать имена всех погребенных. Увы, тем, кто писал отчет, не удалось полностью выяснить их. Однако два имени – хозяйки гостиницы и человека, нанесшего чародею смертельную рану, в документе содержатся.

– Похоже, наставник, я еще глупее, чем ваш нынешний ученик. Что это нам дает?

– Разве я не сказал? Такая буквенно-числовая магия применяется в Михале для поиска пропавших людей или вещей. Она работает лишь на небольшом расстоянии от объекта поисков, поэтому я не мог провести эксперимент раньше. Но мне нужен помощник.

– О чем разговор! Если ваше заклинание точно укажет место и не придется перерывать всю окрестность… что надо делать?

Раи огляделся и прошептал:

– Говорят, если чью-то могилу не могут найти, значит, сам покойник не хочет, чтоб нашли. Глаза отводит.

Тимо хмыкнул:

– Слышал я про такое. Однако чудно мне, что ты про это знаешь. Поверье-то простонародное. Или у тебя так бывало, что могилу не мог найти?

– Нет! – Раи даже оскорбился. – У нас склеп фамильный при храме Мастера. Его всякий издали увидит. А про могилу это так… слуги в доме болтали.

– Ну и ладно. Учитель твой сказал – сам разберется. Значит, разберется. Спать давай, пока Латрон сторожит.

С этими словами Тимо завернулся в одеяло и захрапел. У Раи же не было сна ни в одном глазу. Отчасти из-за того, что было холодно. Доктор выставил его из палатки и костра не разрешил разводить. Тимо и Латрону что, у них шкуры дубленые. Латрон сказал, что спать не будет, походит кругом. И впрямь ушел. Не спал и доктор. Хотя полог палатки был опущен, все равно было видно, что оттуда пробивается слабый свет.

У доктора был в багаже походный светильник, но зачем его сейчас зажигать?

Ответ напрашивался сам собой – только если Керавн решил сотворить какое-то колдовское действо.

Наконец-то Раи представился случай сделать то, ради чего он сюда отправился – приобщиться к тайне. Если бы Латрон был рядом, Раи бы не решился подсматривать. Особенно после того, как Латрон так страшно на него зыркнул. Но проклятый урод где-то шлялся, и надо было воспользоваться тем, что его нет. Раи на коленях подполз к палатке и заглянул за полог.

И то, что он увидел, его разочаровало.

Доктор Керавн, положив на колени доску для письма, что-то черкал стилом по бумаге (не пергамент, отметил Раи, хорошая плотная бумага димнийской выделки, дом Сафран владел мастерской по производству такой). Рядом были разложены карты, которые доктор раньше изучал вместе с Латроном. И всего-то?

Раи не ошибся – больше ничего для заклинания поиска не было нужно. Керавн написал три имени в столбик. Затем перевел буквы каждого имени в цифры. Также записал их. Сложил цифры, вывел общую сумму, и ее значение вновь перевел в буквы. Слово, которое получилось, и должно было стать заклинанием.

Еще раньше он сделал на другом листе схематичный набросок местности, указав стороны света и примерныймасштаб.

Затем Керавн подносит к огню исписанный лист и, когда тот загорается, держит горящую бумагу над самодельной картой. Пепел сыплется вниз, а доктор повторяет шепотом ту тарабарщину, что получилась путем буквенно-численных манипуляций. Чувствует он себя при этом полным дураком.

Латрон идет по полю. Он не думает ни о чем, он следит. Земля и небо одинаково черны, сейчас не разобрать, в самом деле ли почва здесь другого оттенка, тем более что зрение стало хуже, это и неважно. Доктор велел ждать знака, правда, в голосе его звучало сомнение. А Латрон предполагает, что знак вполне может быть. Равно как залетные Похитители или разъезд комитов. На то, чтобы их увидеть, его зрения хватит. А кроме того, есть еще и слух.

Листок в руке Керавна догорел. Когда последний язычок огня лизнул пальцы, доктор дернулся. Выронил клочок бумаги, на лету рассыпавшийся в прах. И тут же загорелась карта. Доктор даже не успел рассмотреть – случайная ли искра попала на бумагу, прожигая в ней дыру, или все-таки сработало заклинание. Хлопнул ладонью по карте, не давая огню разгореться, но огонь и без того погас.

И тут же ему показалось, что он слышит голос Латрона. Нет, не показалось. Латрон в самом деле звал его.

Керавн, забыв про ноющие суставы, высунулся из палатки и едва не столкнулся лбом с Раи. Отодвинул ученика.

– Латрон, чего орешь? Напали на нас, что ли?

Тимо, как бы крепко ни дрых, едва становилось опасно, просыпался мгновенно.

Но никаких признаков нападения не было видно. Вообще ничего не видно. Керавн взял еще горевший светильник и направился на голос Латрона. Прочие последовали за ним.

Латрон стоял не двигаясь, примерно там же, где доктор блуждал днем.

– Что, что там? – нетерпеливо спросил Керавн.

– Молния ударила.

– Ты что, сдурел? – спросил Тимо. – Какая молния об эту пору?

– Тимо, помолчи. – Молния, думал Керавн, это не призрак или что там еще может явиться как знак. Это явление естественное. И что бы там Тимо ни болтал, бывает даже зимой. – Ударила молния, и что дальше?

– Ушла в землю. Вот здесь. Я думал, трава займется, ан нет. – Латрон взял у доктора светильник. – Смотрите сами.

Трава почернела и скукожилась, словно от огня.

Они долго препирались, копать ли немедля или подождать до рассвета. Причем против немедленных раскопок больше всех возражал Тимо. И довод его был не «спать хочу», а «ночью покойников лучше не тревожить, всякая нечисть набежит, как на приманку».

Доктор, напротив, настаивал на том, чтоб приступить к делу сразу. Он был взволнован, чтоб не сказать, возбужден. Латрон заявил, что ему все по шаманскому бубну. А сам он считает, что ежели покойники семьдесят лет в земле пролежали, то до утра никуда не убегут. Если они и в самом деле здесь лежат. Но коли наставник скажет – надо, то можно и покопать.