Наталья Резанова - Криптия [litres]

С другой стороны в толпу вслед за Хафрой врезались степняки. Хафра, рубя направо и налево, не разбирал ни врагов, ни друзей. Впрочем, друзей у него здесь не было. Но целью его был Рисэй, все еще бившийся с Гуптой.

Похитители оказались окружены, и сейчас пора им было отступать. Рисэй, однако, был слишком захвачен своим поединком с драконарием, чтоб это осознать. Проклятый имперец упорно уходил от его ударов. Но Рисэю почти удалось его задеть, причем не раз, и уйти сейчас для него было как зверю оторваться от добычи.

Но не все здесь были охвачены боевым задором. Как только обстоятельства стали развиваться не в пользу Похитителей, Ротари изготовился к бегству. К демонам морским и Рисэя, и Гупту, пусть сами между собой разбираются. Он окликнул своих товарищей, и они сразу поняли его. Пора валить, и как можно быстрее, в такой суматохе Похитители не станут стрелять им в спины, как дезертирам.

Они стрелять не стали. Но – Похитители не были уже степняками, привыкшими всегда держаться одним племенем. Но не были они и солдатами регулярной армии, знающими одного командира. Они следовали туда, куда их ведут. И когда с десяток людей выметнулся из общей массы, за ними повернули еще всадники, и еще, и еще…

Неожиданно Ротари обнаружил себя во главе целого отряда. Ему некогда было изумляться или радоваться этому. Иногда так и битвы выигрывались – из-за общей неразберихи. Но сейчас главное было уйти от места сражения. И они поскакали прочь.

Пока не налетели прямиком на комеса и его охрану.

Фламма, насколько хватало его зрения, следил за происходящим, и ему было не до того, чтобы отвлекаться на стоявшую рядом Йолу. А то бы он заметил, что сейчас она не так уж безразлична ко всему, как обычно. Ее словно колотило изнутри, взгляд блуждал, руки сжимались в кулаки и разжимались. Казалось бы, чему удивляться – любой женщине будет не по себе, если рядом сражение. Да только Йола не была обычной женщиной. И сражений она повидала больше, чем иной поседевший в боях ветеран.

Эрскин Фламма не отрывал взгляда от поля боя. Вмешательство Хафры оказалось для него неожиданностью, и он гадал, к худу это или к добру. Но тут появились в поле зрения всадники – от тридцати до полусотни, пока было трудно определить.

– Парни, готовсь!

Рисэя, похоже, не было среди этих беглецов. А кто еще настолько безумен, чтоб напасть на комеса? Однако следует быть готовыми ко всему.

И верно – распаленные боем Похитители все же не были в таком страхе, чтоб убегать от десятка всадников. Хуже того – большинство из них решило, что человек, за которым они последовали из битвы, вел их сюда нарочно. Кое-кто помнил, что северянин говорил, будто для победы надо убить хозяина чародея или что-то в этом духе. А кто может быть таким хозяином, как не михальский комес?

Комиты, охранявшие Фламму, успели выстрелить. Но этого было недостаточно, чтоб остановить противника (в тот день стрелкам, похоже, не везло). Началась рукопашная, грозившая стать еще более злой, чем та, из которой вырвались Похитители. И более короткой.

Фламма честно пытался избежать последнего средства. Но он был не дурак и знал, что боец он не прежний – да и прежний бы со столькими не справился.

– Йола, бей, убивай!

Те воины, что продолжали рубиться на равнине, и те, что предпочли спасаться бегством, не сразу увидели, что случилось. Лишь когда язык пламени смел Похитителей с коней, прочие оглянулись. И приросли к земле.

Огромная птица простерла крылья над комесом, взмыла прямо в небо, а потом упала камнем вниз, разрывая когтями коней и всадников.

Нет, не птица. Хоть и крылья, и две мощные лапы, и высокая гибкая шея. Но у птиц крылья не кожистые и чешуя на теле не серебрится как металл. И птицы не дышат огнем.

– Что это?

Керавн едва удерживался в седле. Он очень устал, но увиденное отняло у него больше сил, чем конный переход.

Они только что подоспели к месту всеобщей схватки – как раз вовремя. Или наоборот.

– Йола, – сипло произнес Келлах Киан. – Она из лесов за рекой Дэль… там старый народ еще есть – чудища, оборотни. Пограничники их сперва изничтожали, а потом один колдун придумал, как на службу поставить…

Комес что-то закричал, и существо в стальной чешуе устремилось к полю боя. Тут воины всех сражавшихся сторон бросились врассыпную, поскольку не их дело биться с чудовищами. Но не все.

Рисэю надоели постоянные маневры Гупты, и он, вместо того чтоб метить во всадника, полоснул по шее коня, благо у имперцев броней защищали лошадей только в тяжелой кавалерии. Голову не снес, но и этого было достаточно, чтоб жеребец Гупты, захлебываясь кровью и пеной, повалился на бок. Однако Гупта ловко скатился на землю прежде, чем его придавит. Он-то был в броне, но в легкой.

И тут он увидел тварь, снижавшуюся над полем.

Кажется, он видел таких на рисунках в книгах по истории. Драконы, которых уничтожила династия Рароу. Хотя нет, у тех было по четыре лапы и головы напоминали скорее собачьи, чем птичьи…

Некогда! Тварь устремилась на тех, кто остался, дыша огнем, раздирая тех, кто оказался в пределах достижимости.

– Хватит! – закричал Фламма. – Довольно!

Но тварь рыскала над полем, нанося беспорядочные удары.

– Возвращайся! Это приказ!

– Ничего не понимаю, – беспомощно сказал Келлах. – Она всегда слушалась комеса. Такое на ней заклятие. А сейчас как обезумела…

Гупта не очень сознавал, что делает, когда пошел с мечом против твари. Насмешка судьбы – он хотел использовать магию в интересах своего задания и сейчас должен был от магического существа погибнуть. Но оно убивало его людей, а он был их командиром.

Тварь, к тому времени опустившаяся на землю, чтоб удобнее было терзать тела, вскинула окровавленную морду. Какое-то время они стояли друг против друга – дракон и драконарий. А потом напали. Разом.

Рисэй услышал смех Хафры.

– Что уставился? У них свой бой, у нас свой. Так решим же его, как люди Степи!

В книгах драконов всегда убивают копьем. И это более или менее разумно. Оружие с длинным древком лучше подходит, чтоб ударить в уязвимое место, в глаз, например. Но у Гупты оставался лишь меч. В грудь бить было бесполезно, она, скорее всего, защищена и чешуей, и мышцами, и Привратник знает, где у этой твари сердце. Но можно подрезать этой твари крылья, пока она на земле, а там дотянуться и до глаза…

И он прыгнул на драконье крыло. Это был отменный бросок, и какой-то миг казалось, что он может победить. Но крыло почти лениво развернулось, стряхивая человека, и на сей раз ему вскочить не удалось. Он все же, приподнявшись, нанес удар в грудь. Тот, что считал бесполезным. Наверное, метил в брюхо, но промахнулся. Потом когтистая лапа полоснула по его доспехам. Шлем он потерял еще раньше. Гупта упал, обливаясь кровью. Сознание уплывало, и он ждал последнего удара.