Наталья Резанова - Криптия [litres]

Монграна собрался было возразить, но не успел. Доктор, который до сего терпеливо и даже скучающе сносил выпады в свой адрес, вскочил с табурета.

– Сведущие люди? Я уже говорил Саккаро, чтобы переходил от врачевания к сочинениям платных доносов, у него к этому делу явное призвание. Так же, как у других безграмотных знахарей, услугами которых привык пользоваться ваш казначей. Демон бы вас побрал! Я вот не учу никого, как считать деньги в казне, или торговать сукном, или взымать таможенные сборы. Но почему-то все кругом считают себя сведущими в медицине и берутся о ней судить. – Теперь остановить доктора будет трудно. Ладно, хоть собственно колдовства в своих речах он не касался. Потому что чем упорнее он будет утверждать, что не сведущ в этом вопросе, тем сильнее магистрат проникнется обратным убеждением. Но Керавн свернул совсем в другую сторону. – Вот что, господа хорошие. Ничего мне от вас не надо, и раньше не было, а теперь тем паче. Не следует напрягаться, изгоняя меня. Я и сам собирался уехать. Да и вам, по большей части, напрягаться здоровье не позволяет – мне ли не знать. И будьте благодарны, что исключительно профессиональное врачебное благородство не позволяет мне огласить во всеуслышание, от каких болезней я лечил некоторых добродетельных пациентов и каких именно лекарств оные благочестивцы от меня требовали!

Молчание. Тидеус опускается на свое место. На пергаментных его щеках – алые пятна. А вот румяный от природы – или хорошего питания— Дальриа недоуменно хлопает глазами. очевидно, мама ему некоторых вещей не объясняла. А состояние здоровья пока не ввело его в круг пациентов доктора Керавна. Но среди прочих сенаторов таковых, видно, хватало. От каких таких недомоганий Керавн их лечил, Монграна не знал, но огласить список болезней и требуемых лекарств они не хотели. А ведь если начать все расследовать, доктор вряд ли будет крепко держаться за врачебную этику.

Впрочем, казначей на следствии уже не настаивал, и Дальриа остался в отнюдь не гордом одиночестве.

Борс Монграна был доволен. Пусть вначале ему не понравилось, что доктор вмешался в ход заседания, но дело обернулось к лучшему. Сейчас главное – не дать местным инакомыслящим опомниться.

– Итак, господа, я полагаю, что мы несколько отвлеклись от обсуждаемого вопроса. Предлагаю прекратить прения и вернуться к сути дела. Большинство из вас теперь согласно, что поездка доктора в пограничье полезна и необходима, не так ли? А потому ее необходимо профинансировать.

«Пусть берет деньги и убирается отсюда подальше к демоновой матери», – было написано на лицах отцов города. Даже казначей не возражал. Лишь неугомонный Дальриа еще держал оборону.

– Я готов согласиться с тем, что казна может оплатить поездку доктора. Но ведь нужна еще и охрана! И проводник! Им также придется платить! Или вы считаете, что доктор обеспечит им пропитание колдовством?

Все бы тебе, мальчик, про еду. Небось, проголодался уже. Ну, так выдадим тебе пряник.

Доктор мыслил так же и снова успел упредить Монграну.

– Я не собираюсь нанимать охрану, и магия здесь ни при чем. Мой ученик родом из тех краев и сумеет провести меня по землям степных племен. Кроме того, как может подтвердить глава городского ополчения, он – опытный воин. Поэтому Латрон будет и проводником и охранником.

Против такого даже Дальриа не стал возражать. Отцы-сенаторы облегченно вздохнули. Кто-то из них, без сомнения, имевший несчастье познакомиться с докторским учеником, пробормотал:

– Хоть какая-то польза от этого уголовника…

Консул объявил голосование и уже считал дело решенным, когда в дверях появился Фруэла. Скучная физиономия секретаря выражала явную тревогу. Не в крайней степени, если бы вдруг случилась новая война или большой пожар, но все-таки.

Бочком он приблизился к консулу, встал за его креслом.

– Господин Монграна, возникли некоторые сложности… Сейчас в портовом квартале большая драка…

– А я-то здесь при чем? – раздраженно спросил Монграна. Не хватало еще, в самом деле, из-за каждой портовой потасовки беспокоиться. – Пусть Грау пошлет своих людей, чтоб уняли смутьянов. Это его прямая обязанность.

– Но… люди из ополчения драку и начали, и… – Фруэла наклонился и зашептал консулу на ухо.

Теперь вздохнул уже Монграна. Демон побери, именно сейчас. И ведь учит жизнь – нельзя, нельзя расслабляться, и никак не выучишь урок.

– Господа, я объявляю перерыв, в связи с некоторыми неотложными обстоятельствами. Мы решим вопрос о поездке доктора Керавна в другой раз.

И под недоуменным взглядом доктора – на кой тогда было затеяно все это представление – сделал знак заканчивать заседание.

– Ну куда вы смотрели, капитан? Сами же говорили – он контуженый, и потому нельзя его снова принимать в ополчение. И сами притом позволяете своим людям водить с ним компанию.

– А с чего я должен был запрещать? – угрюмо оправдывается Грау. – Никогда у нас такого не было, чтоб командир ополченцам указывал, кого в кабак звать. А они приятели, весь год на войне рядом, ну и решили выпить за его выздоровление, святое же дело…

Он осекается, сообразив, что ляпнул что-то не то.

Консулу вовсе не нравится устраивать разнос столь заслуженному воину, как Грау. Но приходится.

Беспорядки в порту оказались не столь страшны, как предсказывал Фруэла. Труп был всего один (если сравнить с некоторыми портовыми побоищами – просто смех). Ну, правда, есть еще трое тяжелораненых, с которыми неизвестно что будет. Да много поломанных рук, ног и ребер и прочих мелких повреждений. Пожар удалось потушить вовремя, с кабака на другие здания он не перекинулся. Зачинщики под арестом. И все бы ничего, если б главным зачинщиком беспорядков, а также несомненным убийцей не оказался ученик доктора Керавна.

А значит, все предшествующие труды – виверне под хвост. Ничего себе, сходили попить пивка…

– Я уже и допросил их, – продолжал Грау.

– Сказано же было – Латрона сам допрошу!

– Ну так я же не с ним говорил. А с сержантом Габельганом и рядовым Хлео.

– Габельган… это который награду получал? Такой… – Консул провел пальцем по подбородку, обозначая шрам.

– Ага. Он Латрону помогал тот подкоп устроить, по ним же оползень и вдарил. Габельган-то легко отделался, а Латрона со всей силой приложило… В общем, они с Хлео пошли в увольнительную и по пути встретили Латрона. И предложили…

– …обмыть выздоровление, это я уже понял.

– Точно так. Они явились в этот кабак, «Пьяный кракен», туда часто наши ополченцы ходят… ходили. Говорят, сидели себе спокойно, выпивали тихо, никого не трогали. Хлео по этой части врать не станет, он парень смирный, даром что здоровый, как кабан. И к Латрону привязался какой-то выпивоха. Кто таков – они не знают. И никто не знает, хозяин «Кракена» тоже. Не из завсегдатаев был. Короче, понес, что Латрон в ополчении выслужился за счет смазливой рожи и это… вы уж простите меня, господин консул, как подстилка офицерская. А как изуродовало его, так он никому стал не нужен, вот его на улицу и вышвырнули, и он теперь рядовых обихаживает… и что, Латрон стал бы такое терпеть?