Лорд Дансейни - Рассказы сновидца

И когда я встретил старую ведьму, я тотчас сказал ей, что потерял свой мир и теперь намерен провести остаток своих дней во дворце Сингани. И первым, что ответила мне ведьма, было:

— Ну конечно! Ведь ты открыл не ту дверь! — И голос ее звучал почти сочувственно, ибо она видела, как мне плохо.

А я сказал:

— Это действительно так, но ведь улица-то одна и та же, верно? Однако когда я вышел с той стороны, я увидел, что все изменилось. Лондон пропал, и с ним — люди, которых я когда-то знал, дома, в которых порой проводил время, и всё… А еще я ужасно устал.

— Но зачем тебе все-таки понадобилось выходить не в ту дверь?

— Ах, какая разница!.. — ответил я и пожал плечами.

— Значит, никакой разницы? — едко сказала ведьма.

— Ну хорошо, я хотел поскорее попасть на угол Проходной улицы, чтобы вернуться к лодке, которую оставил у набережной, — объяснил я. — А теперь и моя лодка, и набережная Виктории, и… и…

— Некоторые вечно куда-то торопятся, — вставил старый черный кот, но я был слишком расстроен, чтобы сердиться, и ничего не ответил.

А старая ведьма сказала:

— Ну и куда мы пойдем теперь, а?.. — Она разговаривала со мной, как няня разговаривает с очень маленьким ребенком, и я ответил:

— Мне некуда идти.

Тогда ведьма спросила:

— Чего тебе хочется больше: вернуться домой или отправиться во дворец из слоновой кости?

— У меня болит голова, — буркнул я, — и я никуда не хочу! Я устал от этой Страны Грёз!..

— Тогда подумай, что будет, если ты попробуешь выйти через правильную дверь, — сказала ведьма.

— Ничего хорошего не будет, — возразил я. — Все, кого я знал, давно умерли или исчезли, а в лавке теперь продают черствый хлеб и ржавые топоры.

— Что ты знаешь о Времени? — спросила ведьма.

— Ничего! — ответил старый черный кот, хотя с ним никто не разговаривал.

— Ну, беги же!.. — подсказала ведьма.

И я повернулся и медленно побрел назад на Проходную улицу. Я чувствовал себя усталым и совершенно разбитым.

— Что он вообще знает? — произнес за моей спиной старый черный кот, и я знал, что он скажет дальше.

Кот выждал немного, потом проговорил раздельно и громко:

— Ни-че-го!..

Тут я обернулся через плечо, но он уже шествовал к домику.

Оказавшись на Проходной улице, я нехотя отворил дверь, через которую только что вернулся. Никакого смысла в этом я не видел; от усталости я совсем отупел и просто исполнял то, что мне велели, но едва я оказался внутри, как тотчас понял, что это — та же лавка и за прилавком стоит все тот же сонный, старый продавец, который торговал идолами. Я так радовался окружившим меня знакомым и привычным вещам, что купил у него какую-то уродливую статуэтку, которая была мне совершенно не нужна, и поскорее вышел из лавки. И когда на углу Проходной улицы (которая выглядела точь-в-точь как раньше) таксомотор на моих глазах врезался в двухколесный кэб, я сорвал с головы шляпу и закричал «Браво!».

Оттуда я сразу отправился на набережную и увидел свою лодку и величавую Темзу, полную привычного мусора. Сев на весла, я поднялся вверх по течению, купил за пенни первую попавшуюся газетенку (мое отсутствие длилось, по всей видимости, не больше одного дня) и прочел ее от первой до последней строчки — включая рекламу патентованных средств от неизлечимых болезней и прочее. В конце концов, я дал себе слово, что когда немного отдохну, то обойду пешком все известные мне улицы и позвоню всем своим знакомым и друзьям. А еще я решил, что впредь удовлетворюсь полями, которые мы знаем.

Звать меня Сметерс. Я, что называется, человек неприметный, и дельце у меня под стать: промышляю торговлей вразнос соусом для мяса и других блюд, «Нямнямо», — кстати сказать, соусом, знаменитым по всему свету. Он и в самом деле куда как хорош, нет в нем вредоносных кислот, и он не влияет на работу сердца, а посему продается легко. Я б за это не взялся, кабы было не так. Но надеюсь в один прекрасный день начать торговать чем-нибудь посложнее, поскольку, конечно же, чем труднее будет продать, тем больше будут платить. Пока я потихонечку справляюсь с этим, без всяких изощрений, но как-никак живу я в очень дорогой квартире. Так уж вышло, и вот тут и начинается мой рассказ. Это совершенно не та история, которой можно было бы ожидать от такого неприметного человека, как я, и все же больше ее никто и не расскажет. Все, кто знает об этом хоть что-нибудь, стремятся ее замять. Так вот, я разыскивал комнату в Лондоне, когда нашел эту работу, обязательно в Лондоне, чтобы жить в центре, и оказался я в одном квартале, очень мрачном, и встретил человека, который сдавал там комнаты, и спросил его, нет ли у него чего для меня, так называемой квартиры, просто спальни с каким-нибудь шкафом. Короче, он как раз водил по квартирам одного человека, вполне себе джентльмена, даже более того, поэтому не обратил на меня особого внимания, я имею в виду хозяина квартир. Так что я на некоторое время увязался вслед за ними и пересмотрел кучу разных комнат, дожидаясь, когда покажут квартирку по мне. Мы зашли в одну очень приятную квартиру, гостиная, спальня и ванная, и такое небольшое помещение, так сказать, холл. Так я и познакомился с Линли. Он и был тем самым типом, которому показывали квартиры.

— Дороговато, — сказал он.

А человек, который сдавал квартиры, отвернулся и поковырял в зубах. Забавно, как многое можно выразить таким простым жестом. Как будто он хотел сказать, что у него таких квартир, как эта, — сотни, и снять их желают тысячи людей, и ему абсолютно наплевать, снимут ли они их в итоге или будут выбирать и выбирать. Это как-то сразу было ясно. Хотя он не сказал ни слова, просто выглянул в окно и поковырял в зубах. Тут я отважился заговорить с мистером Линли и сказал:

— А что, если, сэр, я буду платить половину и мы с вами снимем в складчину? Путаться под ногами не буду, меня целый день нет, как скажете — так и будет, я и вправду мешаться буду не больше кошки.

Вас, возможно, удивляет мой поступок, а еще больше вы удивитесь, если узнаете, что он согласился, во всяком случае, вы б удивились, если б были со мной знакомы — с неприметным человечком, занимающимся неприметным делом, однако я сразу понял, что он симпатизировал мне больше, чем тому типу у окна.

— Но тут только одна спальня, — заметил он.

— А я прекрасно умещусь вот в этой комнатке, — сказал я.

— В холле, — подсказал человек у окна, не вынимая зубочистки изо рта.

— А постель я буду убирать и прятать в шкаф, в любой момент, когда скажете, — сказал я.