Лорд Дансейни - Рассказы сновидца

Он задумался, пока тот тип разглядывал Лондон в окошко, и в конце концов, представьте себе, согласился.

— Это ваш друг? — спросил хозяин квартир.

— Да, — ответил мистер Линли.

И с его стороны это было очень мило.

Объясню, почему я так поступил. Мог ли он позволить себе ту квартиру? Конечно, нет. Но я услышал, как он говорил хозяину квартир, будто только что прибыл из Оксфорда и хотел бы несколько месяцев пожить в Лондоне. Выходило так, что он искал удобное жилье и хотел просто пожить, осмотреться, поискать работу, ну или просто пожить там, пока хватало денег. Что ж, сказал я себе: каким образом оксфордские манеры могут посодействовать успеху бизнеса, особенно бизнеса вроде моего? Да каким угодно! Нахватайся я от мистера Линли хоть четверти его манер, и я смогу удвоить продажи, то бишь, вскорости смогу продавать что-нибудь более замысловатое и утроить свою выручку. Дело в любом случае стоящее. Тут ведь можно малую толику образования сделать вдвойне выгодной, если серьезно к этому подойти. Я о том, что вовсе не обязательно цитировать весь «Ад», чтобы показать, что ты читал Мильтона: достаточно и полфразы. [5] Здесь Сметерс путает первую часть «Божественной комедии» Данте — «Ад» с поэмой Мильтона «Потерянный рай». — Здесь и далее по тексту примечания переводчика .

Итак, вернемся к моему рассказу. Вряд ли вы думаете, что маленький человек вроде меня может заставить вас содрогнуться. Когда мы обустроились в квартире, я быстро позабыл об оксфордских манерах. Я позабыл о них в абсолютном восторге от самого этого человека. Его ум был подобен телу акробата, телу птицы. Ему не нужно было образование. Вы даже не замечали, образован он или нет. Мысли в нем так и кипели, мысли, которые вам не приходили в голову. Даже вот как: мысли едва наклевывались, а он умел их как бы словить. То и дело я сталкивался с тем, что он предвосхищал мои мысли. Он не угадывал их, это срабатывала так называемая интуиция. Я немного интересовался шахматами, просто чтобы не думать про «Нямнямо» по вечерам, когда приходил с работы. Но шахматные задачи давались мне с трудом. А он, проходя мимо и взглянув на положение фигур на доске, говорил:

— Вы попробуйте вот эту фигуру сначала.

А я спрашивал:

— Какую именно?

А он отвечал:

— Ну, вот одну из этих, на этих трех клетках.

А я говорил:

— Но тогда я потеряю все фигуры. Да в придачу — королеву, представьте себе.

А он говорил:

— Да уж, ничего хорошего не выйдет, но видно, вам суждено ее потерять.

И, понимаете, он оказывался прав.

Он доводил до логического конца мысли других людей. Вот что он делал.

И вот происходит это кошмарное убийство в Андже. Не знаю, припоминаете ли вы его. Некий Стиджер поселился с одной девицей в бунгало, что в Норс Даунс, и тогда мы впервые о нем услышали.

У девицы было двести фунтов, и он забрал их все, до единого пенни, а она вскоре пропала. А Скотланд-Ярд не мог ее найти.

Короче говоря, я случайно прочел, что Стиджеру случилось приобрести две бутылочки «Нямнямо», поскольку полиция Азерторпа разузнала о нем все, кроме того, что же он, собственно, сделал с той девицей, и это, конечно, привлекло мое внимание, кабы не это, я ни за что бы не вспомнил об этом случае и не сказал бы об этом Линли. «Нямнямо» постоянно у меня в голове, потому что я целыми днями им торгую, и поэтому я запомнил этот случай. Так что однажды я сказал Линли:

— Вот любопытно, принимая во внимание ваш дар решать шахматные задачки, ваше умение обмозговать то и это, справились бы вы и с азерторпской загадкой? Это дело похоже на шахматную задачу, — сказал я.

— В десяти убийствах меньше загадок, нежели в одной шахматной игре, — ответил он.

— А Скотланд-Ярд спасовал, — сказал я.

— В самом деле? — спросил он.

— Они просто в нокауте, — сказал я.

— Это неправильно, — сказал он. И почти тотчас же спросил: — А каковы факты?

За ужином я рассказал ему факты, все, что я прочел в газетах. Она была хорошенькой блондинкой, маленького роста, звали ее Нэнси Элт, и у нее было двести фунтов, пять дней они жили в бунгало. После этого он оставался там еще две недели, а ее больше никто не видал. Стиджер сказал, что она уехала в Южную Америку, но позже он говорил, что имел в виду не Южную Америку, а Южную Африку. В банке, где она держала деньги, их не оказалось, а у Стиджера как раз примерно в это же время появилось сто пятьдесят фунтов. К тому же выяснилось, что Стиджер вегетарианец, он покупал всю свою еду у зеленщика, и констебля Анджа это обеспокоило, поскольку вегетарианцы констеблю были в новинку. С этого момента он начал следить за Стиджером, и хорошо сделал, потому что когда в Скотланд-Ярде его спрашивали про Стиджера, он мог ответить на любой вопрос, кроме, конечно, одного. И он рассказал обо всем полиции Азерторпа, что в пяти-шести милях от Анджа, и они тоже подключились. Они настаивали на том, что с тех пор как девица исчезла, Стиджер ни разу не покидал ни бунгало, ни аккуратного садика возле него. Понимаете, чем больше они наблюдали за ним, тем большие подозрения у них он вызывал, как всегда и бывает, когда вы за кем-то следите. Однако не будь Стиджер вегетарианцем, они и не начали бы его подозревать, и тогда даже для Линли было бы недостаточно улик. Не то что они нашли многое против него, кроме этих ста пятидесяти фунтов, свалившихся с неба. Это выяснил Скотланд-Ярд, а не полиция Азерторпа. Нет, что удалось разузнать констеблю из Анджа, так это про лиственницы, и это совершенно сбивало с толку Скотланд-Ярд, и до последнего момента сбивало с толку Линли, и, конечно, сбивало с толку меня. По кромке сада росло десять лиственниц, и он договорился с владельцем земли, в смысле, Стиджер, прежде чем снял это бунгало, что он может делать с этими лиственницами все, что заблагорассудится. И как раз примерно в то же время, когда, вероятно, погибла малышка Нэнси Элт, он все их срубил. Он рубил их почти целую неделю в течение дня, и когда все срубил, разрубил их на куски не более двух футов длиной и сложил в аккуратные поленницы. Прекрасная работа! И все ради чего? По одной теории — чтобы топор без дела не лежал. Но работа эта утомила бы и топор: это заняло у него две недели, день за днем тяжкого труда. А такую крошку, как Нэнси Элт, он мог убить и без топора, да и разрубить на куски к тому же. По другой теории, ему понадобились дрова, чтобы избавиться от тела. Но он их никак не использовал. Он все это так и оставил лежать там, в аккуратных поленницах. И это буквально всех сбивало с толку.

Вот, собственно, все, что я поведал Линли. Ну да, еще Стиджер купил большой мясницкий нож. Забавно, они все так делают. На самом деле, что уж тут забавного: надо тебе женщину разрубить — значит надо, и без ножа тут никак. Вдобавок были еще и некоторые негативные факты. Он ее не сжигал. Он то и дело разжигал небольшой огонь в печи, и то только для приготовления пищи. Они к этим вопросам подошли с умом, — тот констебль из Анджа и его помощники из Азерторна. Там повсюду такие небольшие рощицы, — перелески, как их называют в той местности сельские жители, и можно было очень кстати залезть на дерево совершенно незамеченным и нюхать дым, в каком бы направлении он ни распространялся. Они постоянно так и делали, но никакого запаха горящей плоти не учуяли, только запах еды. Хорошая задумка азерторпских полицейских, хотя, конечно, это никак не помогло прищучить Стиджера. А потом Скотланд-Ярд расстарался и добыл еще один факт, негативный, однако значительно прояснивший всю ситуацию. Он заключался в том, что грунт под бунгало и под садиком никоим образом не был поврежден. А Стиджер вообще не выходил с тех пор, как исчезла Нэнси. Кстати, кроме ножа, у него была еще и пила. Но следов костей на этой пиле не нашли, как и крови на ноже. Конечно же, он все отмыл. Все это я рассказал Линли.