Лорд Дансейни - Рассказы сновидца

— Хорошо, — произнес Алтон.

И я каким-то образом понял, что мне тоже можно, хотя сказанное само по себе ничего не значило.

— Значит, поедем на поезде, я к вам присоединюсь, — сообщил Алтон. — Мы купили билеты до Арнета. Лучше ехать первым классом, похоже, там кроме нас никого и не будет.

— Ладно, — сказал Линли. — И думаю, у него чутье на сыщиков, с его-то опытом. Вас ведь по ботинкам распознают?

И он посмотрел на огромные ботинки Алтона.

— Большинство из нас — ребята крупные, — ответил Алтон, — и мы носим большие ботинки.

— Ну, само собой, — сказал Линли, провожая его до двери.

Когда инспектор Алтон ушел, Линли вернулся ко мне и сказал:

— А вы тоже хотите ехать, Сметерс?

— Да, — сказал я.

Тут он подошел к комоду и вынул два револьвера.

— Возьмите-ка один из них, — сказал он. — Слушайте меня внимательно. Он заряжен. И лучше Алтону о нем не говорите. Потому что он заставит вас заполнять формуляры, или отправит в тюрьму, или что-нибудь в этом роде, если узнает, что у вас есть оружие.

— Штука-то какая огромная, — сказал я. — Он разве не заметит, что у меня карман оттопыривается?

— Как же, — сказал Линли. — Он увидит, что в кармане что-то есть. Но он же не из тех, кто будет спрашивать, что там. У меня есть еще один револьвер для него. Но я ему предлагать сразу не стану, пока ситуация не усугубится. Потому что ему придется обратить на него внимание, если я предложу ему револьвер в поезде.

— А у него разве не будет собственного оружия? — спросил я.

— Вообще-то им не положено, — сказал он.

— Это несправедливо, речь ведь идет о преступлениях, — предположил я.

— Вот именно, — сказал Линли.

Итак, на следующий день мы отправились на вокзал Кингз-Кросс на поезд в 2:30. Я с одним револьвером, а Линли — с двумя, и когда Линли покупал билеты на Арнет, клерк в окошечке сказал, что билеты для нас зарезервированы. Проводник провел нас в вагон, и там мы нашли таблички, резервирующие наши места, и еще одно место было зарезервировано для мистера Алтона, и два — для мистера и миссис Смит, а шестое сиденье было уже занято. То есть, получилось, мы там были не одни.

Шло время, а инспектор не появлялся, и к 2:28 я начал волноваться. Что нам делать, если поезд тронется и мы отправимся в Йоркшир искать опасного преступника без инспектора Алтона?

Линли сказал:

— Да нет, он обязательно придет.

Но он так и не пришел.

И потом я позвал проводника и спросил, не видел ли он в поезде человека, похожего на Алтона, и, разумеется, мне пришлось его описать. И пассажир начал выспрашивать у меня, как выглядит мой товарищ. Это был человек с подозрительными бакенбардами, с большими обвислыми усами, обутый в щегольские кожаные ботиночки. Говорил он высоким тонким голосом. Я довольно-таки подробно описал ему инспектора: дюжий, чисто выбритый, высокий человек. И затем он сказал:

— А в каких он ботинках?

— Ботинках? — переспросил я. — А это вам зачем?

— На платформе особенно бросаются в глаза ботинки, — сказал он, — по ним можно узнать кого угодно.

— О, это очень большие ботинки, — сказал я.

Таковыми они и были, даже для меня. А для этого человечка, съежившегося на угловом сиденье, они были бы огромны вдвойне.

— Ах, кажется, я понимаю, о каком человеке вы говорите, — сказал он своим странным голосом с неким акцентом, распознать которого я не мог. — Я совершенно точно видел именно его возле вагона и помогу вам его отыскать.

— Осталась всего минута, — сказал я.

— Возможно, он еще придет, — сказал он.

И тут мы тронулись.

— Что же теперь делать? — спросил я Линли.

— А куда вы с вашим товарищем собирались, могу я поинтересоваться? — спросил человечек в углу, увидев, что я выглядываю на перрон.

— Порыбачить, — ответил я.

— О, это приятное занятие, — сказал он.

— А у нашего товарища вся наживка, — объяснил я ему. — И теперь он отстал.

— Какую наживку вы собирались использовать? — спросил он.

— Червей, — отозвался Линли, к моему великому изумлению.

Но человечек в углу вовсе не казался удивленным. Он ничего не сказал Линли, а мне сказал:

— А мы с вами раньше не встречались? Мне кажется, ваше лицо мне знакомо.

— Не думаю, — сказал я. — Меня зовут Сметерс.

— А, — сказал он. — А меня зовут Алтон.

— Алтон? — спросил я. — Но не инспектор же Алтон!

— Отчего же? — сказал он. — Разве вы не узнали меня по моим ботинкам?

Линли молча посмеивался над моим ошеломленным видом. Так, значит, он уже обо всем догадался раньше меня. Но не сильно раньше, надеюсь. Я чувствовал себя очень глупо, но тут у меня возникло здравое предположение.

— Жмут, наверное, да? — спросил я.

— Да нет, не беспокойтесь, — ответил он.

Само собой, это было неправдой.

— Может, в поезде их стоит снять? — спросил Линли.

— Думаю, так и сделаю, — сказал инспектор.

И он тут же снял ботинки, заменив их на пару огромных тапочек, которые были у него в полевой сумке. Заодно он снял и свой акцент, и пропал этот странный голос, и я начал его узнавать, несмотря на подозрительные бакенбарды. Забавно, насколько больше он стал казаться, он вылез из своего угла, как улитка из раковины. Линли вытащил из кармана револьвер и протянул его Алтону.

— Я для вас захватил вот это, — сказал он.

— А у вас есть лицензия? — спросил Алтон.

— Нет, — ответил Линли. — Но он метко стреляет.

— Мы их вообще-то не имеем права использовать, на самом деле, — сказал инспектор, кладя револьвер себе в карман.

— У нас по одному на каждого, — сказал Линли, показывая на меня.

— В них не слишком много толка, — сказал Алтон. — Он все равно будет вооружен лучше нас. Мы не сможем прорываться в дом с оружием, а когда мы туда проникнем, нам оружие уже не понадобится.

— Почему? — спросил Линли.

Тут инспектор Алтон вытащил из кармана стеклянный шар наподобие теннисного мяча. Он положил его в левую руку и вынул две пары очков в резиновой оправе, с завязками вокруг головы, и вручил нам по паре.

— Когда этот шар разобьется в комнате, — сказал он, — мы сможем все видеть, а он — нет.

— Слезоточивый газ, — сказал Линли.

— Совершенно верно, — сказал инспектор.

И тут мне пришло в голову, что две вещи в мире очень сильно перепутались — преступный мир и Скотланд-Ярд.

— Будет крайне сложно, — сказал он, — проникнуть в дом.

Затем они это пообсуждали и так и сяк и построили кучу планов, и проблема заключалась в том, что все они были нехороши. У Алтона была схема дома, три или четыре схемы, которые ему поездом прислал констебль из Хенби, и я несколько раз услышал фразу: «Но это хорошо просматривается из того окна». Существовало множество способов проникнуть в дом, но лучший из тех, что им удалось придумать, подразумевал, что мы потеряем двоих к тому моменту, когда третий проникнет в дом.