Лорд Дансейни - Рассказы сновидца

— Как же нам поступить? — наконец спросил Линли.

— Я подойду к двери и позвоню в звонок, — сказал Алтон.

— А он откроет? — спросил Линли.

— Ну, — сказал Алтон, — я бы предположил, что такой тип не откроет ни за что.

И дальше этого они не продвинулись. Так что я решил, что пора мне встрять, хотя они некоторое время не обращали на меня никакого внимания.

— Берусь проникнуть в дом, — сказал я.

— Вы? — удивился инспектор.

— Да, я раньше промышлял торговлей вразнос «Нямнямо», соусом для мяса и острых блюд.

Душа Андельшпрутц

— Но как вы проникнете в дом? — спросил он.

— О, есть много разных способов, — ответил я. — Если б я их не знал, я бы на продажах «Нямнямо» ничего не заработал.

— Однако этот тип наверняка вооружен, — предупредил Линли, — и он вас в дом пускать не захочет.

— А меня никто не хотел пускать, — сказал я, — как и любого совершенно незнакомого человека, который продает вам то, что вам не нужно. Но я все равно проникну.

— Но как? — снова спросил инспектор.

— Видите ли, такая у меня работа, — сказал я. — С таким же успехом можно спросить полисмена, как он надевает свой китель. Просто надевает — и весь сказ.

— Вы полагаете, у вас получится войти в дом? — спросил он.

— Наверняка получится, — ответил я. — Никому не удавалось меня остановить.

— Можем попробовать, — задумчиво произнес он. — Как думаете, удастся вам бросить одну из этих стеклянных бомб, когда вы окажетесь внутри?

— Это гораздо проще, чем убедить купить «Нямнямо», — сказал я.

— Постарайтесь, — сказал он мне. — Бросьте ее на твердую поверхность. Взрыва не будет, шар просто разобьется. После того, как бросите шар, преступник вас уже не увидит. Но вам придется надеть вот эти очки.

— Что ж, не возражаю, — сказал я. — Но тут есть сложности, Обычно перед тем, как позвонить в дом, я прихорашиваюсь. А с такой штукой на носу все будет гораздо сложнее. Но я не против.

— Может, вы что-нибудь придумаете хитрое про эти очки? — спросил он.

— Придумать что-нибудь хитрое! — воскликнул Линли. — Человек, который приукрашивал «Нямнямо», насочиняет про что угодно.

Я, конечно, это себе видел немного по-другому, потому что имел обязательства перед собственниками, но в целом идея была верной.

— Конечно, насочиняю, — сказал я.

И он дал мне четыре стеклянные бомбы и велел мне их бросить где угодно, как только представится возможность.

— Не представляю, кто еще может быть в доме, — сказал он. — Кто-нибудь очень опасный или совсем простой.

В результате, кроме преступника, там никого и не было.

В общем, мы доехали до Арнета, взяли «Форд», который провез нас четыре мили до Хенби. Уже стемнело, и тут мне стала ясна идея, которую обсуждали Алтон и Линли, хотя они оба сейчас молчали. Я чувствовал себя вполне уверенно, потому что задача, стоявшая передо мной, была для меня единственной посильной, — проникнуть в дом. А ничто так не доставляет удовольствие, как делать свою работу среди людей, которые в ней профаны. Это дает тебе чувство превосходства над ними. В ночных холмах показался Хенби и одна из его улиц, убегающая куда-то во тьму, а примерно в ста ярдах от самого последнего дома на этой улице был еще дом, который по телефону был опознан как Хенби, дом 15. Мы вышли из машины далеко от этого дома и последние сто ярдов прошли пешком. Алтон объяснил водителю, что мы желаем прогуляться, и мне эти объяснения показались вполне правдоподобными, но, тем не менее, я был уверен в двух вещах: что водитель не поверил ни единому слову и что он так и не догадался, чем мы собирались заниматься.

— А теперь пора надеть маску, — сказал Алтон.

И они помогли мне надеть очки, пока никто из дома нас не увидел. Алтон вручил мне свисток, чтобы я посвистел, если понадобится помощь.

— Мы будем в максимальной близости, — сказал он.

Но тут уж, подумал я, они не успеют мне помочь, даже если я засвищу. Наверное, я выглядел сиротливо, потому что Алтон сказал:

— Мы не можем находиться слишком близко, потому что тогда нас обнаружат, и он точно никого внутрь не впустит. Может быть, он вообще вас не пустит. Но сделайте все, что сможете.

— Я попаду внутрь, — пообещал я. И пошел.

Ночь выдалась очень темная, и это вроде бы к лучшему, но складывалось все как-то иначе. Ночь тоже казалась сиротливой, и мелкие дуновения ветра, настигавшие меня, казалось, не находили приюта в ночи. Я услышал приближающиеся шаги, и мимо меня прошел человек, скорее всего, местный констебль, который пошел докладываться Алтону. С ним будет уже трое, которые могут поспешить ко мне на помощь, если я свистну, но от этого я не чувствовал себя менее сиротливо. Я уже подошел к дому: калитка, тропинка через сад, и вот я перед входной дверью. Я звонил, пока не открылось окошко на первом этаже, окошко в темную комнату, в котором никого не было видно.

— Чего надо? — спросил голос.

— Ничего, — сказал я, — если вам ничего не надо.

— Вы о чем? — сказал голос из темной комнаты.

— Лишь о том, — сказал я, — что существует на свете одна вещь, которая нужна всем.

— Ну, и какая же? — спросил он.

— Здоровье, — ответил я. — А какое здоровье без хорошей еды, да и без соуса к этой еде?

— Ничего покупать не стану, — сказал он и собрался закрыть окно.

— Погодите, — сказал я, — а я ничего не собираюсь вам продавать. У меня имеется прекрасный соус для мяса и острых блюд, но я его не продаю, я вам отдам его просто так.

Это была хорошая наживка. Видите ли, полагается давать одну бутылку задаром, если покупают дюжину. Поэтому я завлекал всех, говоря, что бутылка бесплатная, и потом они уже подписывались под заказом на дюжину, и конечно, все оплачивали. Это сложный момент. Заставить сделать заказ и получить наличные — это уже все потом. Но вот эта бесплатная бутылка давала мне пропуск в дом. Так случилось и на этот раз.

— А вам что за выгода с этого? — спросил он меня.

А, уже заинтересовался, раз задает вопросы.

— Ну, по правде говоря, — сказал я, — вам эта штука так понравится, что вы обязательно еще закажете. А я тут как тут.

Чем больше об этом размышляешь, тем лучше понимаешь, как это хорошо срабатывает. Как будто тут-то настоящий бизнес и начинается, когда им это так нравится, что они без этого уже не могут обходиться. Человеческие существа очень прожорливы. Видите ли, это я уж точно знаю. А убийца — всего лишь человек.

— Ну так и быть, давайте посмотрим, — сказал он мрачно.

Так я вошел в дом со своим «Нямнямо». Он отпер дверь. Похоже, в доме никого больше не было. Хорошая еда или хотя бы намек на нее, видимо, для этого человека значили многое.