Инна Порядина - Маркус и золотая чаша

— Синий кот Барбарис! — произнёс я вслух и запнулся, потому что Ирка вытаращила глаза и посмотрела на меня очень странно. — Это так, случайно… — засмущался я. — Идём уже!

— Только он не синий, Лёша, он разноцветный! На, смотри! — И сестра сунула мне кота прямо под нос.

— Ничего себе, — удивился я. — Как радуга! Это же ещё интереснее! Радужный Барбарис! Ни у кого такого нет, да Ира?

— Да! — довольно улыбнулась сестра. — Мыть не будем?

— Я б не стал, но мама же… Она уже два раза сказала, на третий точно накажет. Так что давай иди, тазик готовь.

— Не командуй, — показала Ирка язык и отвернулась. — Пойдём, Барбарисочка…

Кота я раньше не мыл и даже не представлял, как это делается. Ну, наверное, надо взять таз, налить туда воды и приготовить мыло. Затем как-то посадить Барбариса внутрь, быстренько сполоснуть и высушить. Вот и всё. В принципе, ничего сложного, только почему же мы его раньше не мыли? А-а-а, у нас повода не было! Зато теперь повод есть, и мне деваться некуда: «Вперёд, Лёша, докажи, что ты мужчина — вымой кота!»

Только Барбарис купаться не захотел. Наверное, ему нравилось ходить разноцветным. Ещё бы, я его понимаю: мне бы тоже понравилось. Но мама сказала привести кота в порядок, поэтому ему надо было немного потерпеть.

И он терпел, пока журчала вода, пока Ирка искала мыло, пока я держал его под брюхо и чесал выбритый затылок. А потом терпение у кота закончилось. Внезапно как-то. Быстро очень. Мы с сестрой даже растерялись.

— Ой! — крикнула Ирка, когда Барбарис начал вырываться у меня из рук.

— Ух ты, как он умеет! — подпрыгнула она, когда кот растопырил все четыре лапы и упёрся в бортики таза. — Цирковой!

— Лей дав-а-а-а-й! — как ненормальный заорал я на сестру. — Бы-ы-ы-стро!

И Ирка меня послушалась. Но как-то не так, как я это предполагал. Она выдернула из-под Барбариса таз и опрокинула ему на голову! Вот просто мгновенно, и я даже моргнуть не успел. Кот сказал «рвау» и вырвался из рук, расцарапав мне щеку.

Мокрый, несчастный разноцветный Барбарис проскочил мимо нас с Иркой и, оставляя радужные следы на паркете, понёсся в гостиную.

Ира закричала: «А-а-а!» — и рванула следом. Я заорал: «Держи-и-и!» — и выбежал за ней.

Папа гаркнул: «Дети!» — и выскочил в коридор.

И только мама ничего не сказала, потому что разговаривала по телефону, и очевидно, была этим страшно занята.

Барбарис мог бы и растеряться для приличия, чтобы мы успели его схватить, но не тут-то было, он заметил, что в нашей комнате открыта дверь и шмыгнул в темноту.

— Лови его! — завопил папа. — Лов-и-и-и!

Мы с Иркой влетели в комнату и замерли, переводя дух. В самом деле, не часто у нас дома устраиваются такие гонки.

— Где он? — посмотрел я на сестру, и она пожала плечами. — Видишь?

— Нет, — отозвалась Ира и потянулась к выключателю.

— Мамочки, — услышал я Иркин шёпот и прищурился: она так и не зажгла свет, и в нашей комнате было ещё очень темно.

— Кто это? — пихнула меня сестра.

Перед нами светились две пары глаз: большие жёлтые и чуть выше — маленькие красные.

— Это он, — прошептал я в ответ. — Тихо давай, не дёргайся.

— Кто он?

— Другой корд, Ира. Молчи.

— Молчу, — услышал я. — А зачем?

— У него сабля.

— Какая?

— И-ра! — чуть не закричал я. — Молчи же.

Наши с Иркой глаза привыкли к темноте, и мы видели всё, что происходило в комнате.

Сначала Барбарис опустил голову. Затем дрыгнул хвостом. В одну сторону дрыгнул, потом — в другую. Поднял голову, пошевелил ушами, а затем — ещё раз. Наверное, он не понимал, что у него на спине. Сидит, может, кто-нибудь?

«Конечно, сидит!» — так и хотелось мне крикнуть, но я испугался. Я всегда чего-то боюсь: тараканов, разных скрипов и вот, как сейчас, незнакомых кордов. Да я поначалу и Маркуса-то боялся. Кто их знает, этих верёвочных человечков? Вот, например, этого я вижу второй раз в жизни, хотя лучше бы и не видел вовсе, уж очень страшные у него глаза, и волосы на макушке топорщатся как-то угрожающе.

— Барбарисочка, — не выдержала Ирка, — кис-кис..

Кот насторожился.

— Мяу, — услышали мы.

Человечек привстал.

— У него на голове — кактус, — шепнула мне сестра. — Смешной!

— Тише ты, — шикнул я на Ирку и увидел, как корд поднял крошечную саблю.

— Он нас услышал.

— Ещё бы, — ответил я, — тебя же невозможно угомонить: говоришь и говоришь всё время. Болтушка! Ирка, бежим, — пихнул я её к двери, — всё-таки бежим!

Что за вечер сегодня?

Сестра вывалилась в коридор, за ней — я, следом вылетел Барбарис, осёдланный чёрным кордом, на шее которого висел плащ, а на голове колом стояли короткие верёвочные волосики.

— Точно кактус, — заметил я, — надо же…

— Это вы там? — выглянул папа из гостиной.

— Да! — пронеслись мы мимо.

— Тише давайте! Вечер! — перекрикивал отец телевизор.

— Да! — ещё раз отозвался я, влетая за сестрой, Барбарисом и кордом на кухню.

— Маркус! — резко остановилась Ирка, и я, скользнув тапочками по полу, упал на спину.

Вид у Маркуса был озабоченный.

Корд не то что бы не ожидал увидеть нас в такой компании, он вообще не ожидал, что его обнаружат. Стоял себе спокойно на подоконнике и нюхал апельсины, которые купила и принесла мама. Согласен, аромат у них был потрясающий!

— Ой! — вскрикнула Ира.

— Нот! — подскочил на месте Маркус.

— Ты?! — опешил чёрный корд.

И тут мы все как-то растерялись. Смотрели друг на друга по очереди и не знали, что делать дальше. Одному Барбарису было всё равно. Он, совершенно обезумев от гонки, плюхнулся на бок и бешено заколотил об пол хвостом.

— Какими судьбами? — прервал всеобщее молчание чёрный корд.

— Я-то? — усмехнулся Маркус. — А сам?

— Ну всё, — подумал я, — будет драка.

Интересно, откуда у меня такие мысли взялись? Мультиков пересмотрел? Нет вроде, родители и так не часто оставляют нас наедине с телевизором. Комиксов? Да, их было много. Они же гораздо проще книг: всё уже нарисовано, ничего придумывать не надо, сидишь себе, картинки разглядываешь.

Мама не любит комиксы, бабушка тоже не любит, да и папе не всё равно, что я читаю.

«Сын, — обычно говорит он, — книги гораздо интереснее! Ты же сам можешь представить любой мир, нарисовать любых персонажей в любой одежде, говорить их голосами и стать соавтором. Соавтором, сын! А в комиксах всё сделано за тебя! Это скучно! Возьми книгу. Двадцать минут, и тебя не оторвать. Проверим?»

Я обычно отвечаю что-то вроде «да, давай», ухожу в детскую и не возвращаюсь. Зачем мне эти книги? В них картинок нет. Да и лень мне бывает. То ли дело в журнале рисунки рассматривать: вот на этом — сражение, на другом все кричат, значит, там ссорятся, тут друзья руки пожимают — это они уже помирились… Это вот как сейчас, наверное: точь-в-точь картинка из комикса.