Лиза Истомина - Семь печатей фейри

Нет. Лейла — пройденный материал. Она довольно смело проявила себя, когда пошла против Тьмы. И трогать повзрослевшую кронпринцессу Темной империи — фи, как предсказуемо! Она больше не главная героиня, её песенка спета, а роль изжила себя. Пусть спокойно преподает в Университете.

Дже-э-эннифе-э-эр… Белая волшебница — кажется, именно таково значение её имени. Но наша Дженни интересный человек — её магия (если можно так сказать), настолько мала, что остается только удивляться, почему у неё поразительно высокий потенциал ко всяким изобретениям. Назвать девушку нетворческой личностью, конечно же, невозможно, но и по-другому охарактеризовать нельзя! Без сомнения, она станет лучшим творением Мрака, возможно, впервые, за несколько тысяч лет.

Жалко лишь, что для достижения этой цели девчонку придется убить.

Острые звуки резко смолкли.

— Саша! Подай мне, пожалуйста, зеркало…

Так. А теперь не дышим — не дышим, я сказала! Если всё сорвется в третий раз, я ни себе, ни миру не прощу!

Едва ли не носом возюкая по прибору и столу, я, пристально разглядывая внутренности часов сквозь старенькие гогглы с увеличительными стеклами, пинцетом вставляла в механизм пружинку. Сейчас… сейчас…

Фух. Получилось. Теперь собираем максимум сил и накладываем заклинание. Я отложила в сторону пинцет, кончики пальцев зазолотились магией времени. Помни, Джен — та волшба, которую ты собираешься накладывать, требует особой тщательности и собранности. Поэтому не спеши, не дыши, не дергайся.

Мысленно прочитав коротенькую мантру, я стряхнула искры в механизм. Последние, особенно мельчайшие, детальки встали на место; и вот — наручные часы с некоторыми встроенными и дополнительными функциями ожидаемо затикали! Таймер, секундомер, будильник, календарь, просто часы — это, как говорится, идет в комплекте. А вот заклинание, снимающее временную паутину и выдергивающее человека из петли, ну, и кое-что еще по мелочи добавила я сама. А всё потому, что сама в них угодила, по безалаберности.

Глупость, конечно, я совершила днём. Зря совершенно незнакомому человеку наговорила гадости. И эта графиня Лейни. Откуда она вообще взялась? Я её и краем глаза в библиотеке не видела, а тут — раз!

— Дженни! Спустись, пожалуйста, — донесся с первого этажа голос Салли. Он слегка срывался на верхние ноты.

Что-то случилось?

Сняв с головы гогглы, я надела на запястье часы, пару секунд удовлетворенно поглаживала прибор и поспешила вниз. Странно, обычно тетушка приходит сама и чуть ли не за руку ведет за собой. А сейчас…

Брата не было дома — он вместе с Реей и Домиником умотал на какую-то дискотеку.

Первое, что я заметила, это приставленный к горлу задыхающейся Салли серебряный нож.

И человека в кожаном длинном пальто за её спиной.

Мужчина был высок, полы пальто грязны; светлые патлы, выглядывающие из-под закрывающего пол-лица капюшона, немыты. Руку, которой он держал нож, обвивал сине-бронзовый браслет хрономантов-механиков.

Я остановилась на последней ступеньке.

— Кто вы? — спросила, бессильно сжимая кулаки. Что я сделаю? Правильно, ничего. Даже…

Постойте!

Мужчина усмехнулся:

— Пойдем со мной, и я отпущу твою тетушку.

— Никуда я с вами не пойду! — тут же возмутилась я, судорожно ища наощупь на новых часах кнопку. Да где же она?.. — А шантажировать меня вы не имеете права.

Кнопка экстренного вызова нашлась, и я, моля всех известных мне богов, отправила братцу сообщение. Мужчина, кажется, ничего не заметил — ну, держится девчонка за собственное запястье, подумаешь!

— Наоборот, Дженнифер, я имею полное право тебя шантажировать.

Он откинул капюшон, и я чуть на задн… тьфу, конечно, на зад не села.

Я тебя убью, дядя!

Это называется — решили меня разыграть. На пару с Салли.

Виктор Ангерер — истинный клерик, ей-богу. Бывший муж Салли, теперешний её лучший друг и (не при ней будет сказано) частый собутыльник в одном лице был любителем розыгрышей и приличной язвой. Вот и сегодня он подкинул тёте идею, как вытянуть меня из комнаты и растолкать — по его мнению.

— Я после твоих развлечений одной ногой в гроб наступлю, — предупредила я, грея ладони о кружку с горячим шоколадом. — Нет, ну вы выдумали, мистер! Я чуть было в обморок не грохнулась. Зачем так пугать-то?

— Салли мне рассказала, какие весёлые у тебя получились вступительные, — Виктор скинул с себя морок попрошайки, переглянулся с подругой, — и… Джен, пока ты еще не до конца поступила в этот свой Айморет… Может, все-таки пойдешь учиться в Институт? Наши преподаватели тебя с руками оторвут, еще делить между собой будут.

Я бездумно накрутила на палец кончик рыжей косы. Дядя — преподаватель, он весь выпускной класс уговаривал меня поступить в их вуз.

Отказывалась я со стабильной частотой.

— Не хочу я. Прости, Виктор. Ой, не знаю, сплетничала ли об этом Салли… — И я принялась в лицах пересказывать сцену "явление дракона".

Как только я дошла до прибытия Инкерстона, входная дверь с грохотом распахнулась, и в кухню влетел разъяренный Оливер.

Ой, мама…

Мигом оценив обстановку, брат перевел взгляд на меня.

— Ты меня со свидания выдернула, — зарычал он. — Я за этой девчонкой полгода увивался, цветы ей носил, романтиком придуривался! А ты!

Тётушка заинтересованно выгнула брови и, сложив руки на груди, ехидно так произнесла:

— Ты же на дискотеку с друзьями уходил.

А я, не подумав, синхронно с ней выпалила:

— А как же Рея?

Олли не выдержал, заржал.

— Вы бы видели сейчас свои лица! Нет, Салли, ни какую тусовку я не уходил. И нет, Дженни, с Реей мы только друзья.

— Ну ты га-а-ад, братишка! — зашипела я. Ловелас несчастный! Альфонс начинающий! Сотню лет Фрейю знает, неужели не замечает? — И кто на этот раз? Молодая виконтесса Лав Лейс? Или та пятнадцатилетняя девчонка с Первой Кольцевой?

— Графиню Лейни не хочешь?

И везде эта графиня. Что ж она, медом обмазанная, что ли, раз мужики на неё как пчелы слетаются?

Честное слово, для меня это предел. Мне было так обидно за подругу, так хотелось врезать этому самодовольному индюку, что руки зачесались. Но, наткнувшись на холодный взгляд Ангерера, я пару раз вздохнула, мгновенно успокоившись.

— Бабник, — вынес вердикт Виктор, черные его глаза блеснули в свете электрической лампы. — И когда ты успел таким стать? Год вроде бы не виделись.

— Дядя, а сам-то! — лениво сказал Олли и уселся за стол. — Ты меня, Салли, прости, но твой бывший муж — еще тот гулёна.

Не могу это больше слушать.

Я резко встала, стол покачнулся, и кружка с остывшим шоколадом перевернулась. Напиток коричневой лужицей растекся и закапал на пол.

— Извините, — буркнула я, — пойду, пройдусь по свежему воздуху. Здесь стало душно.