Ольга Цветкова - Мю Цефея. Делу время / Потехе час

— Чего тебе? — недовольно спросила девица.

— Просто помочь хотел, — осторожно сказал я. — Вы знаете, у нас сегодня такие скидки, и я хотел предложить…

— Дуру из меня не делай, — грубо оборвала меня девчонка.

Она кивнула на вывеску над стендом. Я машинально посмотрел туда и выругался. Уценка, скидка не распространяется и прочие вещи, которые знал бы компетентный сотрудник магазина.

— Если ты не можешь закрыть какой-то там свой план, это сугубо твои проблемы, — процедила девица. — Оставь меня в покое, а то… сам видишь, спирит гребаный.

Она ткнула пальцем за спину, где разворачивалось начертание. Я сдержал желание откашляться и снова взглянул на девушку.

— Я не за этим, — указал на начертание. — Я просто спросить хотел.

Девушка пару мгновений подозрительно смотрела на меня, затем отложила вешалки в корзину под стендом.

— Ну спрашивай, — уже более миролюбиво сказала она.

Я почувствовал прилив уверенности, расправил плечи.

— Я вообще-то психотерапевт, — заговорил я. — И мои клиенты говорят, что не могут исполнить ни одного вашего желания… потому что их нет, кхм-кхм.

— И чо?

Я почесал в затылке. Машинально оглянулся по сторонам, как будто между бюстгальтерами и трусиками можно было найти подсказку, но ее там не было. Пришлось импровизировать… ну, то есть говорить банальные фразы.

— Милая, в нашем мире все мечтают. — Я изобразил фирменную улыбку джинна и его повадки. — Не бывает человека без мечты, иначе он пуст и мертв внутри. А вы на мертвую не похожи, вот нам всем и стало интересно…

Девица пожала плечами. Я лихорадочно припоминал данные с визитки.

— Вот возьмем вашу работу, — продолжал я. — Певица в ресторане, верно? Неужели вам не хотелось бы чего-то большего?

Девушка пожала плечами.

— А чего? — меланхолично спросила она. — Собирать стадионы, что ли? И что мне это даст?

— То есть? — вырвалось у меня. Уверенность вырвалась следом за словами, оставив меня наедине со странной девчонкой.

— Ну, стану я собирать стадионы. Дальше что? — спросила она.

Я развел руками, не зная, что ответить. Любовь миллионов? Деньги? Подарки от поклонников? Черт, да люди за меньшее продают душу!

— Вот представьте, — заговорила она, и я обратился в слух. — Я собираю стадионы, и это — лицевая сторона медали. А обратная? Сколько мне надо пахать ради этого? Сколько людей будет следить за моей жизнью? Сколько будет завистников?

— Можем подсчитать, — машинально отозвался я. — На этот случай у меня всегда есть калькулятор.

— Забей, — отмахнулась девчонка. — Тут арифметика простая. Чем больше тебя любят, тем меньше ты принадлежишь себе. Ты становишься не своим и не маминым, а тем, кто принадлежит толпе. И она диктует свои правила, и тебе приходится им подчиняться.

Я молчал, не зная, что возразить, а она уже закатывала рукав на правой руке.

— Я вообще-то мечтаю, очень даже, — продолжала она. — Только… вот так. Видишь? Кто-то из ваших кретинов оставил, не знаю, как убрать.

От запястья к сгибу локтя на ее руке растягивался волемер, какими обычно пользуются феи. Метка мечты покоилась на старте, и в первое мгновение мне показалось, что ее и вовсе нет. Метка воли к исполнению зашкаливала за красную зону — такой человек будет переть асфальтоукладчиком, лишь бы добиться желаемого. Первый раз вижу такое сочетание, обычно бывает наоборот.

— Ты уж извини, что я ваших так грубо отшиваю. — Девчонка развела руками. — Меня задолбало то, что я все время мечтаю как-то не так. Должна хотеть собирать стадионы, должна хотеть стать лучшим врачом и старшим механиком. Я себе хочу принадлежать, понимаешь? — Она вздохнула. — Хочу делать то, что хочу. Петь, как мне нравится. На психиатра учиться. В автосервисе подрабатывать. Не хочу, чтобы толпа меня за это судила, мне и так круто. Ты разве не понимаешь?

— Что? — эхом отозвался я.

Она опустила рукав. У меня перед глазами все еще плясали две шкалы волемера.

— Ты сам-то о чем мечтаешь? — усмехнулась девчонка. — Только не говори, что хочешь собирать стадионы. Ты вообще-то умным выглядишь, вон, даже бабочку нацепил…

Я уставился перед собой, на вешалку с черными бюстгальтерами… и завис, как старенький компьютер на столе моей жены. Когда я пришел на эту должность, я хотел получить новый опыт и полюбоваться на заклятых коллег, считавших меня кем-то вроде «ну так, косит под наших, но не с нами». Потому что мне не нравились планы и цели я не желал летать на эти их сборища для повышения мотивации. Я решил доказать всем, что такой, как я, — очень даже профессионал в сфере исполнения желаний, особенно как психолог. Я так старался доказать всем, что могу быть собой, что этого самого себя потерял. Профессиональный психолог… блин.

— Хреново тебе, — усмехнулась девчонка. — Оказывается, ты тоже вертикальная лужа, как и я.

— Вертикальная лужа? — эхом отозвался я.

— Ну да. — Она пожала плечами. — Слышал такое? Человек на восемьдесят процентов состоит из воды, и если у него нет мечты, то он просто вертикальная лужа. Так вот, добро пожаловать в мой мир. — Она загадочно улыбнулась. — И я не мечтаю, парень. Я ставлю цели, а ваши ребята их исполнить не могут.

— Потому что достижение цели напрямую зависит от человеческой воли и косвенно — от воли мироздания, — машинально отозвался я. — Устав работников сферы исполнения желаний, раздел пять, параграф два, пункт семь и три четверти.

Девица пару мгновений смотрела на меня, затем расхохоталась, да так, что у нее на глазах выступили слезы. Она обернулась к корзине с распродажными сорочками, достала те две, что до этого держала в руках, и сложила в свою корзинку.

— Иди уже домой, пункт три четверти, — посоветовала она. — И передай, что следующему, кто скажет мне, что мне надо идти к своей мечте, я дам в рыло. Я уже там, понятно? Мне уже хорошо. Все остальное — цели.

Я возвращался к своему кабинету со странным чувством. Рассеянно поцеловал в щеку жену, выслушал, как она разогнала всех пациентов, кроме одного — уж очень он особенный. Безразлично осмотрел высокого краснокожего мужчину. Его голову украшали небольшие рожки, чуть выступавшие над взлохмаченными волосами, сам он вырядился в безвкусный деловой костюм, и я подумал, что с той девчонки станется отшить и его тоже. Его сфера предполагала возможность ускоренного достижения цели, и такой человек, как та девушка, никогда не станет жертвовать возможностью сделать все самой. Потому что в этом и есть суть. В процессе.

— Извините, приемный день окончен, — бесстрастно сказал я.

— А когда следующий? — пророкотал пациент.

— Когда-нибудь однажды.

Пациент оглянулся на мою жену, она пожала плечами. Он обернулся ко мне.