Ольга Цветкова - Мю Цефея. Делу время / Потехе час

— А чего так? Раньше вроде бы того… само рассасывалось.

Голубь снова подумал. Неуверенно ответил:

— Оно, конечно, так. Но, во-первых, если ждать, пока оно само, то количество койкодней увеличивается. И кто нам сроки лечения прибавит? Пока фонд разродится, пока МЭСы перепишут… Во-вторых, операцию-то мы по высоким технологиям проводим. А, значит что?

— Значит, дороже, — сообразил Бабулин.

— Именно. Ну, и, в конце концов, не зря же я новую специальность получал, верно?

В ординаторскую влетела медсестра Сонечка с огромными, в пол-лица синими глазами.

— Опять? — спросил Голубь.

— Еще трое. — Сонечка всхлипнула.

— Трое… что? — осторожно поинтересовался Бабулин.

— Признались в любви.

— И чего же в этом страшного? — Травматолог, до того вальяжно полулежавший на диване, подтянулся и изобразил улыбку, показав прокуренные зубы. — Радуйтесь, царица!

— Это ненадолго, — успокоил Голубь и травматолога, и царицу. — Завтра всем троим стрелы удалим, они и забудут.

— Как же, забудут. — Сонечка шмыгнула носом. — Тот, из пятой вип, до сих пор за руки хватает. А он же мне в прадеды годится!

— Ему всего сорок два, — укоризненно заметил Голубь, приглаживая три волосины на лысине.

— А я про что?!

— Он богатый. Занимает важный пост.

— Да? — Сонечка перестала шмыгать. — Сразу бы так и сказали. Тогда он еще ничего, в самом расцвете…

Она расстегнула две верхние пуговки короткого халатика и медленно выплыла в коридор.

— Такие вот катушки с кетгутом, — начал было Голубь, но вдруг лицо его перекосилось, он дернул друга за руку и крикнул: — Под стол!

Бабулин не двинулся с места. Челюсть его отвисла, а взгляд не смог оторваться от сидящего на форточке пухлого — и, главное, голого (в марте, ужас-ужас!) — пацана с луком и стрелой.

Через мгновение зазевавшийся травматолог пал жертвой юного хулигана.

— В операционную! Живо! — скомандовал Голубь, машинально считая бабулинский пульс.

Но у травматолога словно выросли крылья. Он поднялся, вырвал руку, подошел к окну и увидел, как в небе парят еще с десяток розовых младенцев в поисках жертв.

— Они же простудятся.

Это было последнее, что он произнес перед тем, как его уволокли-таки на клизму.

Голубь, кардиохирург, специалист по извлечению стрел Амура (именно так звучала его новая специальность), вытащил из сердца друга розовую стрелу с оперением в виде сердечка, полюбовался на нее, мысленно прикинул надбавку за сложность операции и благоговейно вымолвил:

— Высокие, высокие технологии.

Привычный гам пассажиров метро заполонил «Павелецкую». Хоть утренний час пик давно миновал, поезда уезжали битком, и толпа на станции почти не убывала. Тем обиднее было услышать, что посадки на мой поезд нет. На самом деле, люди в него садились, но лишь избранные.

Режим спецпосадки мне все еще казался чем-то магическим, за полгода работы машинистом я так и не привык, что «пустые» вагоны любого поезда могли оказаться на самом деле не пустыми, а просто с другими пассажирами, теми, у кого есть допуск на спецпоезд. Все остальные искренне считали, что состав идет в депо.

Мой дневной рейс не пользовался особой популярностью. Ну что ж… ждать больше нельзя — график.

— Поезд следует до станции «Площадь Ференца Деака». Осторожно, двери закрываются, следующая станция — «Петроградская», — объявил я, двери стукнулись друг о друга, и колеса загрохотали, раскручиваясь все быстрее.

Когда я работал обычным машинистом метро, я не замечал отметки светящейся краской в туннелях. Или замечал, но не обращал внимания: мало ли различной маркировки для рабочих! Теперь же они стали моими взлетными огнями. Видишь эти красные полосы — включай спецдвигатель!

До сих пор не могу привыкнуть к красоте перехода. Рельсы словно превращаются в насест для миллионов золотистых светлячков, их крошечные огни указывают путь, кажется, будто попал в фэнтезийный мир и вот-вот вылетит фея, осыпая тебя волшебной пыльцой. Жаль, что такой красотой любоваться всего минут десять, до следующей остановки. Старики хмыкали и подкалывали меня за эти восторги. Мол, поработаешь с наше — перестанешь обращать внимание на красивости, будешь отслеживать только график и зарплату. Но мне кажется, они лишь напускали на себя цинизм, а сами втайне тоже ожидали фею.

На «Петроградской» несколько пассажиров вышли, но никто не зашел, так что ко «Дворцу „Украина“» мы понеслись, раскачиваясь из стороны в сторону. Вагоны ощущали легкость и будто пытались взлететь, отпущенные на свободу. Я бы притормозил, но нельзя, к красным полосам мне нужно набрать необходимую скорость.

В киевском метро оказалось душно и многолюдно. Не удивительно: у них сейчас на улице жара, больше тридцати пяти градусов, вентиляция плохо справляется. А следующей по графику Прага! Там еще жарче, и стоянка пятнадцать минут. Никогда не мог понять, зачем такая долгая: да мне до Будапешта быстрее ехать!

Толпа на платформе все напирала, и раздраженный парень пихнул голубой вагон с белой широкой линией по всей длине, словно от этого поезд бы открыл двери и всех впустил. Люди возмущались, почему нет посадки, не замечая ничего необычного. Не просто так в свое время на всех ключевых ветках метрополитенов в странах Восточного блока пустили одинаковые составы. И совсем не случайно те самые, голубые, вагоны сохранились до сих пор в разных государствах, даже переставших симпатизировать России. Чиновники тоже регулярно пользуются спецпоездами. Как и особые курьеры, и политики, и бизнесмены, приближенные к государству. Много кто предпочитает ездить на метро.

Я закрыл двери и начал разгон. Мелькнули красные линии, и я вдавил кнопку переключения двигателей. Светлячки не только освещали путь, но и скрадывали грохот колес, расслабляя и убаюкивая. Многие пассажиры засыпали, так что приходилось их будить на конечной. Но я-то, конечно, вглядывался в дорогу.

Что-то не так. Впереди золотистые сверкающие бисеринки исчезали. Так не должно быть!

Прошло от силы две секунды, но мой мозг работал с такой скоростью, что они растянулись минут на пять. Первым делом я вспомнил вбитую в голову инструкцию: что делать в нештатной ситуации. При малейшем сомнении в безопасности дороги требовалось уходить на запасные пути, так что я врубил кнопку экстренного поиска. Путей не было! Мы неоднократно отрабатывали это на учениях, там всегда при нажатии этой кнопки от основной дороги отходили две, а то и три дополнительные, но сейчас ничего! От растерянности я нажал на нее еще и еще.

На грани видимости появилась… даже не дорога, а что-то типа тропинки. Рельсы уходили вправо, но на них «сидело» всего несколько светлячков. Выбора у меня не оставалось: основная дорога кончалась, и я крутанул руль на дополнительную.