Жанна Лебедева - Властелин Зимы [publisher: SelfPub]

Жениха звали Оржан Баэз.

Степной колдун в южном краю предсказал ему долголетие и процветание, если возьмет он четвертой женой полукровку-оравэтку с северного побережья. И непременно черноволосую и голубоглазую, такую, коей не может быть.

Два года искал Оржан Баэз – все не находилась нужная дева. Много золота он истратил, много сил. Уже отчаялся. Наконец, невеста отыскалась. Жила она не с оравэтами – с отцом-охотником в деревеньке беженцев из восточного Минке.

Хороша девушка, молода, да вот только строптива! Трижды просил Оржан ее руки, трижды она отказывала ему. Не выдержал Баэз, пришел в затерянную среди лесов деревеньку с отрядом воинов, запугал, подкупил – увел деву силой…

…а ведь предупреждал его колдун, что должна быть во всем добрая воля.

Оравэты – народ свободный. Сильный. Ближе всех к полюсу живут. Охотятся на тюленей, ловят рыбу и никого не боятся. Даже Властелина Зимы. Остры их копья, надежны доспехи из акульей кожи и китовых костей. Сильна кровь. Даже капля ее. И девы их не терпят неволи. Скорее умрут, чем чьими-то против своего желания станут. А если не умрут, то сбегут от пленителя. И, если будет возможность, отомстят.

Такой была и Ринэнэн – Стальная Птица – избранница Оржана Баэза.

Стояла она, хмурая, как снеговая туча, в окружении воинов. Они, южане, мерзли в неприветливых северных лесах – кутались в длинные шубы, но все равно дрожали. Ринэнэн в душе насмехалась над ними. Воины выглядели жалкими. Таким же жалким и убогим казалось ей собственное подвенечное платье, привезенное Оржаном с его родины…

Отвратительная, пестрая тряпка!

О, как же сильно желала Ринэнэн сбросить его! Порвать, растоптать на снегу вместе с расшитой жемчугами лисьей шубой… Как жаль, что нельзя. У охранников ножи острые и крепкие, как волчьи зубы…

Жених понимал недовольство невесты, но закрывал на него глаза. Смирится дикарка. Где стерпится – там и слюбится. Да и вообще, стар он уже для любви, а вот предсказаниями пренебрегать не стоит. Сказал степной колдун взять жену-полукровку – Оржан возьмет! Чего там еще думать? Зачем сомневаться?

Вот и улыбается теперь Оржан Баэз во весь рот. Ругается на слуг, сыплет звонкие монеты паромщикам, поит вином певцов и музыкантов. Веселая будет свадьба!

Должна быть…

Когда на пристань пришли чужаки и стали проситься на паром, хотел Оржан сперва отказать им. Или взять только бабку с девочкой – они не опасные. Остальные… Тьма их разберет! Людям с оружием не стоит доверять в этих глухих местах.

– Не возьму, не проси, парень, – отмахнулся жених от настырного Данияра, но ведьмачонка отказ не остановил.

– Знал бы, от какой бесценной компании отказываешься, дядька! Я ж волшебник светлый, всеми добрыми духами в маковку поцелованный! Я тебе гору счастья наговорю и невестушке твоей. Век Даниярушку вспоминать будете.

– У меня свои колдуны, отстань, – сделал суровое лицо Оржан.

К нему подошел проводник-северянин. Шепнул на ухо:

– Не спорь, бери. С ними слуга Зимы. Лучше не сердить.

Оржан испугался, заозирался по сторонам, затеребил узловатые пальцы, торчащие из меховых митенок. Согласился:

– Ладно, будьте на моей свадьбе гостями.

***

Вита ступила на борт, и утро осталось за спиной. Скрытое солнце, полосы облаков, склоненные ели, прилипшие ветвями к земле. Темные провалы следов в остатках рыхлого снега…

Жених расщедрился и дал «дорогим» гостям три каюты. В одну пошли бабушка с внучкой. В другую – Келий со своим охранником. Третья досталась Вите, Данияру и Гану.

Не сказать, чтобы были эти каюты излишне роскошны, но по сравнению с таверной смотрелись вполне уютно. Четыре койки в два яруса, прислоненный к стене низкий стол. На полу потертый ковер. Под потолком масляная лампа.

Первым делом Вита напоила из бездонной фляги Ветку, после отхлебнула сама.

– Ну, праздновать-то пойдем? – Данияр в предвкушении потер руки. – Лично я здесь томиться не собираюсь. Там, наверху, вино! Столы ломятся!

– Хочешь – иди, а я лучше здесь побуду, – Вита скрестила руки на груди, взглянула на Гана. – Я не голодная.

Она была уверена, что хмурый и нелюдимый леопард поддержит ее. В глубине души неосознанно созрело странное желание – чтобы он остался. Чтобы не шел веселиться с Данияром… если он вообще умеет веселиться… Вита тут же мысленно обругала себя – что за мысли такие дрянные?

– Скукота с вами, – с наигранной обидой протянул ученик ведьмы, – помереть можно. Ну и сидите тут, сколько влезет…

Он направился к двери. На пороге Ган окликнул его:

– Погоди, я тоже пройдусь…

Когда спутники ушли, сердце Виты кольнула обида. Она тут же силой погасила ее. Еще не хватало! Какие еще эмоции? К кому? К Гану, что ли?

Она принялась усердно копаться в воспоминаниях, вытаскивая из них то далекое и полустертое, что когда-то связывало ее с леопардом. Какие-то детские случаи. Обрывки. Вспышки… Он дразнился. Она дралась. Он пробовал прикоснуться. Она рычала, как зверь. Трогать ее нельзя было. Никому…

… без спроса.

Между ними всегда была ненависть. Ревность. Эту ревность к другому оборотню Вита пронесла через всю свою жизнь. А Ган, похоже, забыл. Он, вообще, изменился. Стал… мягче.

Человечнее.

Только к чему это все, вообще? Эти мысли про Гана? Эти воспоминания? Подумаешь, ушел с Данияром на праздник? Велика потеря? «Просто одной оставаться тревожно после событий в проклятущей таверне, – подумала Вита, – теперь и есть, и дышать боязно, вдруг опять одурманят?»

Она хлебнула из фляги молока, улеглась на одну из нижних коек и накрылась тулупом, затащив под него Ветку. Стало тепло и спокойно. Прикрыв один глаз, Вита уставилась на дверь, всеми силами прогоняя из головы мысли о Гане. Но, как ни старалась, не получалось отделаться от ощущения, что она ждет возвращения леопарда.

К счастью, ждать и мучиться сомнениями долго не пришлось.

Ган вернулся с миской еды. Поставил ее на стол.

– Чего с праздника ушел? – тут же полюбопытствовала Вита.

– Я и не праздновал. Обошел паром, посмотрел, что за люди на нем собрались, где воины, не задумал ли кто в отношении нас недоброго, – невозмутимо отозвался оборотень.

– Ясно. И еды заодно взял? – снова попыталась кольнуть его Вита.

– Тебе принес.

– Я не голодная.

– Ты раненая. А еще у тебя меч и щит. Если не будешь хорошо питаться – ослабеешь, нам придется рассчитывать на ведьмачонка, как на бойца, а мне бы этого не хотелось.

Странные слова. Вита недоверчиво взглянула на собеседника, силясь докопаться до смысла услышанного.

– А ты как же? На себя уже не рассчитываешь?

Ган поймал этот взгляд. Нахмурился. Думал с минуту – говорить или нет. Потом все же решил сказать.