Ли Брэкетт - Венерианская колдунья. Вуаль Астеллара (рассказы)

А туман — мерцающий, ослепительно прекрасный — все сгущался. Вскоре он полностью скрыл от них голубое, чужое солнце. Тени неотступно крались за людьми. Пот стекал по вискам членов экспедиции, и на форменных тужурках проступали темные пятна.

— Сколько нам осталось идти? — Опросил Хаббард, облизывая пересохшие 1убы.

— Не больше двух миль.

Барриеру очень хотелось, чтобы здесь не было тумана. Из-за него он чувствовал себя отрезанным от всего мира и... каким-то незащищенным. К тому же он боялся, что они могут забрести в болото. От этого голубого полумрака можно было сойти с ума. Он вспомнил щедрый золотистый свет Солнца и подумал, что надо быть ненормальным, чтобы мчаться на другой конец Галактики в поисках еще каких-то солнц.

Он резко остановился и посмотрел себе под ноги. То, что привлекло его внимание, на первый взгляд казалось обычным круглым камнем, наполовину погребенным в куче опавших лепестков. Но тут же он понял, что это такое на самом деле. Он поднял это и протянул Хаббарду:

— Ты, кажется, мечтал о людях?

Парень нервно вытер потные руки о штаны. Он не отрываясь смотрел на то, что протягивал ему Барриер, а остальные пытались заглянуть через его плечо, чтобы тоже увидеть находку. А она скалилась на них ровным рядом зубов.

— Он очень старый, — помолчав, добавил командир. — Не моложе трофея Гордона.

— Значит, здесь были и люди, и животные, — дрожащим голосом заговорил Шмидт. — А теперь нет ни одного. Все они мертвы. И я знаю, что их убило. — Он выразительно посмотрел на тени.

— Хорошенькое мнение для ученого! — резко оборвал его Барриер. — А я-то думал, что вас научили не делать скороспелых выводов.

— Вы правы, — пробормотал Хаббард, стараясь унять нервную дрожь. — Пошли, нам надо осмотреть руины.

Дальше они шли столь тесной группой, почти касаясь друг друга. Сверкающий туман клубился вокруг, все больше уплотняясь. Люди продолжали идти вперед, вытирая заливающий глаза пот, и упорно старались не замечать пляшущие вокруг тени.

И вдруг тени бросились к ним.

Раздался общий отчаянный вопль. Затем он резко оборвался, и в наступившей тишине раздалось несколько сдавленных звуков. Череп выпал из рук Барриера и покатился прочь, сверкая глумливой улыбкой. Сам командир, качаясь, застыл на месте, сжав кулаки так, что ногти впились в ладони.

Сквозь дымку обступивших его теней он мог видеть всех остальных. Но эта дымка была как бы внутри его, а не перед глазами. Несколько человек пытались убежать, но тени настигли их в одно мгновение. Двое, споткнувшись, кубарем покатились по земле. Контуры окутанных тенями тел расплывались. В глазах их билось сумасшествие. И Барриер был не лучше других.

Внезапность нападения, его абсолютная беззвучность, чудовищный холод, просачивающийся сквозь кожу, и ни с чем не сравнимое омерзение, когда ощущаешь, как некто вторгается в тебя, в твой мозг и пытается овладеть тобой изнутри...

Да, они были уже внутри его. Тени были внутри его. Их холодная как лед субстанция пронизывала его горячую, живую плоть, их чуждое, неприемлемое для человека сознание вторгалось в мозг, переплетаясь с человеческим; это было настолько невыносимо, что ему показалось, будто он умирает...

Значит, здесь были и люди, и животные. А теперь нет ни одного. Все мертвы. И я знаю, что их убило. Шмидт нырнул в туман и исчез, но внутри его тоже уже сидели эти ужасные захватчики. Теней было превеликое множество — гораздо больше, чем людей, и они мельтешили, перебегая от одного к другому человеку, стараясь зацепиться хоть где-нибудь. Несколько из них дымным хвостом метнулись вслед за Шмидтом.

Барриер забыл о данных ему приказах, забыл о своем долге, о своей чести. Слепой черный ужас овладел им, и, не разбирая дороги, он бросился бежать. Ему хотелось оторваться от вцепившихся в него преследователей, вытряхнуть из себя тех, что успели просочиться внутрь, и бежать до тех пор, пока эта мерзкая, освещенная голубым солнцем планета не останется далеко позади... Но он не мог. Это уже стало частью его. И он не сможет избавиться от них, пока не умрет.

Он бежал куда глаза глядят по безмолвному лесу, окутанному голубоватой дымкой, из которой внезапно возникали то толстые стволы, то огромные цветы. Он был наедине с собой и тем ужасом, что пронизал смертельным холодом всю его плоть и окутал его прозрачно-мутной дымкой.

Он спотыкался, падал, поднимался, бежал, потом вновь падал и поднимался и снова падал, но каждый раз неведомая сила заставляла его подняться и нестись дальше, не разбирая дороги. Он не знал, где остальные и что с ними. Он вообще забыл о них. Где-то вдалеке раздался одинокий вопль, и Барриер машинально зафиксировал его как знак чьей-то гибели, но ему было все равно. Тень уже полностью окутала его сознание.

Соображения хватало лишь на то, чтобы передвигаться, и он машинально отметил, что туман расступился и теперь он шатаясь бредет по участку, где некогда земля была расчищена, но теперь заросла дикими травами, хоть и не так густо, как в лесу. Он спотыкался о выступающие из земли камни и, лавируя между огромными расколотыми глыбами, тащился неведомо куда, пока не вышел на открытое пространство и не услышал, как под ногами что-то хрустит, словно сухой хворост. Он опустил глаза и увидел человеческие кости.

Он всхлипнул и искоса взглянул на толпящиеся вокруг тени.

— Что, ждете своей очереди? — заорал он на них, а точнее, попытался заорать — из пересохшей глотки вырвался лишь хриплый шепот.

Его обуял невыразимый гнев: он нагнулся, набрал полные пригоршни старых изломанных костей и стал, чертыхаясь и плача от бессилия, швырять их в тени. Потом побежал вновь: пять, десять шагов по хрустящим костям, но перед ним встала скала, которая была слишком высока, чтобы на нее залезть, и слишком велика, чтобы ее обогнуть. По инерции он со всего размаха врезался головой в выступающий вперед один из ее уступов, оплетенный ползучими растениями, и упал. Его тело несколько раз конвульсивно дернулось и замерло без движения...

Он увидел луну. Луна была красной, какой-то маленькой и очень близкой. На ней ясно можно было различить горные хребты и широкие долины. Какое-то время он разглядывал рисунок теней, тупо пытаясь увидеть знакомые очертания лица. И еще были звезды. Но он не узнал созвездий. Но тут появилась еще одна луна — побольше и мертвенно-зеленого цвета. Он стал разглядывать и ее, пытаясь сложить теневые пятна в какой-нибудь рисунок.

Возле него раздался тихий стон.

Барриер слегка удивился и, повернувшись, увидел скорчившееся тело человека, сжимавшего руками голову. Ему показалось, что он знает этого человека. Он внимательно рассмотрел ту часть лица, которую мог видеть. Да, конечно, он знает его — это же этот мальчишка Хаббард, который все искал здесь людей...