Александра Баркова - После пламени. Сборник

ЗА ЧТО‑О‑О?!

— Феанор,— Мелькор с исключительным вниманием рассматривал светильник на стене,— я снова говорил с ним. Бесполезно. Он слышит только себя,— Тёмный Вала наконец заставил себя посмотреть в глаза другу.— Я сделал всё, что мог. Прости.

Он опустил голову, но почти сразу овладел собой и твёрдо взглянул в лицо Феанору:

— Маэдрос не умрёт. Во всяком случае, не умрёт от моей руки или по моему приказу. Но это единственное, что я могу тебе обещать.

Феанор молчал. Он понимал, что надо ответить, что Мелькор совершил ради него почти невозможное — невозможное для Мелькора. Надо было ответить. Но — молчал.

— Маэдрос не умрёт,— жестко повторил Тёмный Вала.— Но я намерен прекратить войну, и он поможет мне в этом. Даже против своей воли.

Острый взгляд Мелькора был теперь устремлен прямо в глаза нолдору. Почти требовательный взгляд.

Феанор медленно прикрыл веки.

— Чего ты хочешь от меня?

Это был именно вопрос.

— Понимания… друг. Только одного — понимания.

— Да.

Молчание.

— Спасибо,— тихо вымолвил Мелькор.

Поднялся, пошёл было к двери, но остановился и вновь повернулся к нолдору:

— Ты даже не спросил, что именно я собираюсь с ним сделать.

«Я не пойду на сделку ни с Врагом, ни с тем, кто стал рабом Врага».

Феанор не умел прощать оскорблений.

Жёстко, тоном Государя:

— Ты сохранишь ему жизнь. Я благодарен тебе за это — как отец. Что до его судьбы…— Феанор невольно сощурился и отчеканил:

— Это твой пленник.

Я был в бешенстве. С каким наслаждением я отдал бы этого бестолкового щенка волколакам! Впрочем, я сейчас почти радовался, что связал себя словом. Труп Маэдроса был для меня бесполезен. Живой Маэдрос — иное дело. А если бы не обещание, данное Феанору, я не сдержался бы. Тем более, что после сегодняшних событий руки продолжали отчаянно болеть, и это не добавляло терпения.

Я вышел на открытую галерею и подставил разгорячённое лицо холодному ветру, несущему мелкий, колючий снег. Стало легче. Я не хотел принимать решения, покуда не обуздаю гнев.

Сознание постепенно прояснялось, приступ ярости проходил, мысли обретали привычную чёткость.

Итак. Старший сын Феанора и предводитель нолдор в моих руках. Насколько я знаю обычаи этого народа, у них принята безоговорочная преданность младших старшим. Стало быть, Маглор, по меньшей мере, задумается, прежде чем что-либо предпринять, если будет знать, что его действия могут стать причиной нестерпимых мук брата. Вот только… поверит ли он, что Маэдрос жив? Поверит. Если сможет общаться с тем по осанвэ. А ещё лучше — если сможет видеть его. Как бы это устроить?

Я медленно шёл по галерее, разглядывая заснеженные склоны Эред Энгрин. Осанвэ враждебно настроенного ко мне нолдора невозможно из Ангбанда — моя сила погасит его. Это всё равно, что пытаться разжечь огонь под водой. Значит, Маэдрос должен находиться где-то за пределами крепости. На виду. Но вне досягаемости Воплощённых.

И тут меня осенило. Решение было простым и изящным, как и все наиболее удачные мои замыслы. Приковать парня к горному склону. Ну, скажем, с внешней стороны Тангородрима. И пусть висит. В качестве напоминания о том, как не следует себя со мною вести.

Я немного ослабил ветер и остановился, любуясь танцем снежинок.

Да, идея была поистине удачной.

Осуществить её я приказал Саурону. Маэдроса надлежало приковать за правую руку. Для ног я решил оставить небольшой выступ. Ничего, должно хватить. Будет мальчишка стоять смирно — удержится. А попытается дергаться — соскользнёт, и придётся ему висеть на руке, пока снова опору не нащупает.

Пока мой первый помощник занимался пленником, я отправил к Маглору посланца. На этот раз моё слово нёс снага, достаточно смышлёный, чтобы всё исполнить в точности, но не настолько ценный, чтобы жалеть, если он не вернётся. Я сообщал второму сыну Феанора о плачевной участи первого и предупреждал, что любое его неосмотрительное действие эту участь ещё ухудшит. Кроме того, я заверял Маглора, что умереть его брату я не позволю.

Следить за выполнением моего приказа в отношении пленника не было нужды: я знал, что Саурон всё сделает в лучшем виде. Впрочем, я не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться на физиономию Маэдроса, когда тот поймёт, что ему предстоит. Только вот знать о моём внимании ему было ни к чему: много чести. Так что я с удобством устроился в Мраморном чертоге и отправил к месту действия одного из воронов.

Дверь распахнулась. Не открылась бесшумно, как в прошлый раз, когда заходил Мелькор, а именно распахнулась, пропуская высокого мужчину в тунике цвета запёкшейся крови и чёрном плаще. Обликом вошедший напоминал эльфа, но был, по меньшей мере, на ладонь выше любого из эльдар, да и Музыка не позволила бы спутать. Майа. Ещё один из слуг Врага. Следом за ним вошли четверо вооружённых орков.

Предводитель окинул пленника цепким взглядом холодных серых глаз, указал подбородком на дверь и вышел. Один из воинов последовал за ним, ещё трое задержались, пропуская Маэдроса вперёд.

«Т‑так»,— стукнуло сердце нолдора. Разговоры и впрямь кончились. Пришло время ответить за свои слова.

— Куда вы меня ведёте? — требовательно спросил Маэдрос.

Молчание. Лица воинов Моргота — если, конечно, эти жуткие морды заслуживали такого названия — были совершенно непроницаемы. Казалось, орки не слышали.

«Сопротивляться?» — мелькнула шальная мысль. Маэдрос тут же оборвал себя: глупо. С чего он взял, что его ведут именно на пытки?

«А с их морд! — ответил он сам себе.— Ради разговоров с таким конвоем не приходят!».

Убедившись, что пленник не спешит подчиниться безмолвному приказу, двое орков, как по команде, шагнули к нему и крепко взяли под руки. Без малейшей грубости, уверенно и спокойно, словно занимаясь привычным делом, Маэдроса вывели из комнаты и вновь отпустили.

Сероглазый майа, который ждал снаружи, всё так же молча повернулся и зашагал по коридору. Чем-то он напоминал Мелькора, но у Тёмного Валы движения были по-кошачьи мягкими, словно бы даже с ленцой, или, наоборот, молниеносными, будто бросок хищника из засады. Этот же тип выглядел исключительно собранным и деловитым: ни ложной расслабленности, ни хоть одного лишнего жеста. Один из воинов снова последовал за предводителем, другой остановился позади Маэдроса, ещё двое по-прежнему были по бокам, готовые вести пленника силой, если тот откажется идти сам.

Опять коридоры, лестницы. Всё вниз. Ужас Железного Замка наваливается снова, и ужас неизвестности, и сердце бьётся так сильно, что едва не до горла допрыгивает.