Александра Баркова - После пламени. Сборник

Он помолчал.

— Была у меня мысль — выйти против неё вместе со всеми майар. Возможно, Унголианта и не выдержала бы удара такой мощи. Но я не могу к ней даже приблизиться. Из-за рук. Нет, дело не в боли — с этим я научился справляться. Тут… другое. Хуже.

— Что именно? Объясни.

— Я теряю силы,— тихо признался Мелькор, глядя в сторону.— И не только из-за Унголианты. Это похоже… ну, как если бы Воплощённый медленно истекал кровью и не мог остановить её. Именно поэтому Паучиха поселилась на Севере. Она… чувствует, Феанор. И ждёт, пока я достаточно ослабею. Попытайся я напасть первым — лишь облегчу ей задачу. Эти ожоги, словно дыра в броне, делают меня беззащитным перед Унголиантой. А получи она мою Cилу — и с ней уже никто не сладит. Оттого я и тянул столько времени. Всё надеялся — сумею исцелиться и уничтожу эту тварь.

— Но почему тогда…— начал было Феанор и осёкся.

Да, ясно. Без ответов ясно. Слишком ясно. И почему молчал. И почему ждал. И даже бессмысленно спрашивать, знает ли кто-нибудь в Ангбанде. Один-двое догадываются… не в этом дело.

— Ясно… — выдохнул Феанор.

Найти слова утешения? — это будет фальшью. Как можно утешить там, где помочь бессилен? где нет выхода, как ни утешай.

Единственное утешение из возможных — не словом, но делом.

— Я убью её,— спокойно сказал Пламенный.— Убью или погибну. Вернее, так: убью, пусть даже и погибну. Любой ценой — убью.

Решение было принято. И как бы оно ни претило мне, следовало заняться делом. Я и так потерял много времени.

Подготовкой Феанора к походу я занялся лично. И не только из-за важности предстоящего сражения. Не только потому, что Пламенный был моим другом. Заботы, которые я старательно для себя находил, не оставляли времени для посторонних мыслей. Мыслей, которые стали бы для меня пыткой, допусти я их в своё сознание. Мыслей, которых я отчаянно боялся. Мыслей о том, что я…

— Феанор,— я заговорил почти торопливо, досадуя на себя за то, что едва не сбился на опасные раздумья.— Феанор, как давно ты не упражнялся с мечом?

— Ну,— он скривился в своей всегдашней усмешке,— последний раз это было вчера. А вот предпоследний… Против кого бы я готовился к бою все эти годы?

Я предпочёл оставить вопрос без ответа. Нарочито медленно прошёлся по комнате, стараясь подавить невольное раздражение. Сколько раз мы скрещивали когда-то мечи в дружеских поединках! И кому, как не мне, следовало бы тренировать Феанора сейчас. Тренировать его или…

— Я попрошу Саурона пофехтовать с тобой. Он лучший мечник в Цитадели после… Просто — лучший.

Феанор помолчал, что-то обдумывая, потом бросил одно-единственное слово:

— Нет.

Я не сдержал горькой усмешки.

— Феанор,— сказал с нажимом,— сейчас Саурон действительно лучший. Я ведь не говорю, что так будет всегда.

— Прости, Мелькор, но я не об этом,— ответил мне Пламенный.— Я не стану тренироваться с Сауроном.

Этого я никак не ожидал. Несколько мгновений я недоумённо смотрел на нолдо, потом спросил:

— Почему?

— Потому что тренироваться можно только в паре с тем, кому доверяешь. А Саурон…— он скривился с неподдельной горечью.— Словом, я сказал: нет.

— Феанор,— я подавил вздох,— Саурон мой давний сподвижник. Более того — друг. Я всегда мог на него положиться. У тебя нет оснований для недоверия.

Нолдо покачал головой:

— У тебя нет оснований для недоверия. А меня Саурон хочет видеть твоим слугой. Или просто — твоим ходячим инструментом.

Он был прав — я не мог не признать этого. Впрочем, ему не следовало принимать отношение первого помощника только на свой счёт. Саурон всех хотел бы видеть моими слугами, если не инструментами. Феанор, вероятно, должен был его здорово раздражать. Хотя бы тем, что — единственный в Ангбанде — осмеливался держаться со мною, как с равным.

— Почему ты так думаешь? — спросил я, недоверчиво приподняв бровь.

— Я не думаю, я вижу.— Пламенный сменил тон на вежливый, почти просительный. Это был его излюбленный способ требовать .— Мелькор, пожалуйста, хватит о Сауроне. Я повторяю: нет. Я не могу пойти тренироваться с ним. И не пойду. Но я знаю другой способ привести себя в боевую форму. Об этом ты можешь не тревожиться. Меня беспокоит совсем другое.

— Что именно?

— То, что Унголианта много быстрее меня. Она может просто умчаться, поняв, что ей меня не сожрать.

— Я думал об этом,— сказал я, скрывая облегчение.— Ты пойдёшь не один.

Он понял меня с полумысли, как раньше. Или — сам пришёл к тому же, только не хотел говорить.

— Вот уж не думал, что мне придется биться вместе с балрогами.

Я кивнул. Всё верно. Майар я послать с нолдором не мог — никто из них не стерпел бы над собой иной власти, кроме моей. А вот балрогам достаточно было приказа, чтобы они подчинились Феанору на время похода.

— Тебе надо будет познакомиться с ними поближе, прежде, чем вы отправитесь.

— Да уж придётся…— ответил он хмуро. Потом сменил тон на рабочий.— Верно ли я понимаю, что именно огонь балрогов заставил Паучиху бежать? Верно ли я понимаю, что она боится именно Пламени?

— Швырни паука в огонь, и он сгорит. Балроги не способны уничтожить Унголианту — они владеют лишь малой частицей Пламени. Но причинить этой твари боль, повредить, а то и полностью разрушить её тело вполне в их силах. Они могут взять Паучиху в кольцо, измотать её, изранить, а затем против неё выйдешь ты. И добьёшь. Я прикажу балрогам не лишать Унголианту плоти — иначе до неё куда труднее станет добраться.

— Да,— рассмеялся Пламенный,— чтобы убить её, я должен получить её живой. Сражаться с невоплощённой… сложновато для нолдо. И я бы предпочел обменяться с ней парой ударов до балрогов. Я умею биться Пламенем против майар, но против Пустоты — нет. А ошибиться я не имею права.

— Это рискованно,— я снова зашагал по кабинету, размышляя вслух.— Унголианта очень серьёзный противник. Даже для такого бойца, как ты. И сейчас она сильнее, чем была, когда я видел её в последний раз. Ты знаешь, почему.

Я резко остановился, осененный внезапной мыслью, но сразу высказать её вслух не решился: уж слишком безумной показалась мне эта идея.

Однако Пламенный понял меня мгновенно.

— Только не говори, что ты собираешься рисковать Венцом…— выдохнул он.

— Ты можешь предложить что-то получше? — я сдвинул брови, напряжённо глядя на Феанора.

Хотел бы я, чтобы он сказал «да». Потому что мысль использовать против Унголианты силу Венца меня не радовала. Совершенно.

— И вот он,— Пламенный перешёл на крик,— он укоряет меня в любви к риску!! Он называет меня безрассудным! Мелькор, одумайся: что даст мне Венец во время боя?! Мелькор, он в бою — бесполезен!