Александра Баркова - После пламени. Сборник

Мы — языки твоего пламени, ноты твоей мелодии, пальцы рук твоих. Сила, полностью покорная твоей воле.

Но ты не один. Ты привел с собой этого странного Воплощённого, который не Воплощённый. Он похож на тех, что явились из-за Непроходимого. На тех, кого ты запретил нам трогать. Он похож на них — но он сродни и нам тоже.

Он был врагом тебе. Мы бились с ним, одолели, но, по воле твоей, оставили жить. Сейчас я не ощущаю в нём враждебности. И страха не ощущаю. Лишь любопытство. И что-то ещё… предвкушение Песни освобождённого огня, волнующее предчувствие битвы.

Будет сражение?

Этот… Огонь — скрытый — плотью… Феанор пойдёт с нами?

…Мы пойдём с ним?

Против Убивающей Музыку? Ты позволишь нам уничтожить её? О, ты воистину щедр, Властелин!

Да, мы станем щитом Феанору, раз такова твоя воля. Мы будем повиноваться ему в этом походе. Мы споём для Убивающей Музыку — все вместе.

Мы споём для неё.

Феанор робел. Чувство было новым и неизведанным.

Пламенному очень хотелось поговорить с балрогами, но как? Послать осанвэ он не решался. Что-то мешало ему. Вслух? — а услышат ли?

«Мелькор,— спросил он мысленно,— а как я с ними буду разговаривать?».

«Они услышат, если ты обратишься к ним вслух,— отозвался Тёмный Вала,— но отвечать способны лишь мысленно. Правда, их прикосновение может показаться тебе несколько… неприятным. Пожалуй, тебе лучше будет общаться пока только с Готмогом: он сильнее других, и его сознание ближе к майарскому. Прочие, в любом случае, повинуются его приказам».

— Нам надо согласовать наши действия в этом бою,— сказал Феанор, непроизвольно заставляя свой голос звучать не столько громко, сколько властно.— Нам надо согласовать их сейчас, чтобы потом действовать, как единое целое.

От мысленного прикосновения Готмога по коже нолдора пополз озноб, даром что вокруг бушевало пламя. Виски словно обручем сдавило, перед глазами поплыли цветные пятна.

«Мы будем танцевать, Огонь-скрытый-плотью. Ты будешь петь».

Это всё, что удалось разобрать Феанору.

Мелькор смотрел на Пламенного с некоторой тревогой. «Сумеешь ли ты понять их?» — безмолвно обратился он к нолдору.

Феанор только кивнул, сосредотачиваясь. Да, тяжело будет общаться с такими . Тяжело, но можно. Надо лишь призвать Пламень. Говорить не словами, но образами Пламени.

Это трудно, но не труднее, чем было научиться обращаться ко Пламени по своей воле. Феанору на миг вспомнился Аман, и пещера в Пелорах, и советы Мелькора.

Здесь, среди бушующего огня, призвать Пламень было несравнимо проще, чем некогда в Пелорах. По телу привычно заструилась Сила, боль в висках тотчас исчезла, уступив место легкости и едва не ощущению себя невесомым. Так бывало и прежде, но редко. Феанор был истинно счастлив в такие мгновения. Сейчас он это ощущение мог удержать.

И он ответил Готмогу, ответил не словами, но образом.

Сгусток тёмно-серого бессветия. В него бьёт молния. Но прежде — багровые языки удерживают этот сгусток.

Балрог придвинулся ближе. Ног у него не было, и он походил бы на гигантский костёр, горящий безо всякого топлива, если бы вверху красно-оранжевые лепестки не сплетались в подобие торса, головы без лица и длинных беспалых рук. Если бы можно было сравнивать балрога с Эрухини, вышло бы, что Феанор, при своём немалом росте, едва достигает груди существа. В правой руке Готмог сжимал бич с короткой рукоятью и гибким жёлто-оранжевым хвостом локтей в пять длиной. Камни под балрогом плавились и кипели. Несмотря на отсутствие у Готмога глаз, нолдо чувствовал на себе внимательный взгляд.

Между тем, балрог обдумал образ, созданный Феанором, и послал ответный:

Серое ничто, холодное, неподвижное. К нему скользят языки пламени. При их приближении серый сгусток словно пробуждается и, метнувшись в сторону, исчезает.

Феанор задумался. Готмог прав. Унголианта просто пустится в бегство, едва почует балрогов. Значит, её надо отвлечь, чтобы она не заметила их приближения.

— Мелькор, а ведь ты был прав насчёт приманки,— Пламенный заговорил вслух, обращаясь к обоим.— Если Унголианта почует Сильмарили, она бросится на них, не замечая ничего. И тогда балрогам не придется за ней бегать. Если вообще придется.

Тёмный Вала повёл соболиной бровью: «Разумеется, я был прав».

— Засада,— сказал по обыкновению кратко.— В горах южнее Соснового Нагорья. Там леса мало.

— Могут спугнуть,— сощурился Феанор.— Засада мне не нравится. Если я правильно понял тебя, балроги, когда необходимо, чрезвычайно быстры. Они могут успеть из Ангбанда.

Мелькор задумался, нахмурившись и покусывая губы. Идея Пламенного ему явно не нравилась.

— Могут,— сказал, наконец, с крайней неохотой.— А могут и не успеть. Паучиха тоже не имеет обыкновения спать на ходу.

Феанор покачал головой:

— Засада — это почти верный проигрыш.

И, одновременно, осанвэ: «Ну не верю я, что они, что вот этот, пусть разумный, но всё же — огонь , — способны сидеть в засаде!»

Феанор закончил вслух:

— Паучиха будет очень занята. Я позабочусь.

Мелькор опустил голову. Тут же спохватился, вспомнил, где и с кем находится, вздёрнул подбородок.

— Ладно,— сказал отрывисто, пряча за жёстким тоном мучительную тревогу.— Поедешь один. Да не на обычной лошади — Ломенуз тебя повезет. Он из младших духов. Если что — вытащит и доставит в Ангбанд. А тут уж я позабочусь. Будем держать осанвэ. Как только заметишь тварь, я шлю на подмогу балрогов. Так?

— Так,— ответил Феанор вслух. Он понял реакцию Мелькора и решил не дать балрогам увидеть лишнее.

«Не совсем,— возразил он мысленно.— Быть готовым отразить внезапное нападение Паучихи и держать осанвэ? — ты меня переоцениваешь. Я этого не сумею. Если ты можешь следить за мною сам — тогда всё получится. Если нет — надо что-то придумать».

На лице Мелькора застыло выражение спокойной уверенности — словно забрало шлема опустилось. Очень убедительное выражение — лишь близкие друзья могли бы распознать в нём маску.

«Я не стану отвлекать ни тебя, ни Ломенуза,— неслышно ответил Пламенному Тёмный Вала.— Пошлю ворона».

Феанор кивнул и обратился к Готмогу:

Три сгустка сияния. Серое бессветие бросается на них. Молния. Тонкая и не слишком яркая. Багровые протуберанцы. Снова молния — во всю мощь, ослепительная.

Балрог засветился ярче, причём теперь оранжевых языков стало заметно больше, чем красных — похоже, так у него проявлялось воодушевление.

Ответ пришел почти сразу:

Клок серого тумана рассеивается. Молнии вспыхивают в едином ритме с танцем багровых протуберанцев.

«Мы будем петь вместе, Огонь-скрытый-плотью,— вновь донеслось до Феанора.— Мы будем петь одну Песнь».