Андрэ Нортон - Колдовской мир. Том 1

— Поплывете со мной на передовом корабле. Вы, Саймон, будете служить проводником... а вы,— он посмотрел на Брайанта и заколебался. Но юноша, вздернув подбородок, вызывающе посмотрел ему в глаза. Саймон почувствовал, что между ними происходит что-то, касающееся только их двоих, и ждал, как встретит капитан вызов Брайанта.

— Вы, Брайант, пойдете с моими щитоносцами и будете находиться с ними!

— Я,— ответил юноша с вызовом,— буду стоять за вашей спиной, капитан Эсткарпа, когда понадобится. Но вот в этой или иной битве я сам распоряжусь своим мечом и щитом.

Казалось, Корис собирался возразить, но их окликнули с лодок. И, пробиваясь через прибой, Саймон заметил, что юноша постарался разместиться в маленькой лодке, как можно дальше от своего командира. Передовой корабль эсткарпского флота был небольшим рыбачьим судном, и гвардейцы стояли на нем почти плечом к плечу. Остальные корабли шли сзади. Они были уже достаточно близко, чтобы видеть флот, гниющий в гавани Горма, когда послышался окрик: салкарские корабли с их смешанными экипажами из фальконеров, беглецов из Карстена и уцелевших салкаров, вытянулись в линию. Саймон понятия не имел, в каком месте он пересек барьер во время своего бегства из Горма. Быть может, он ведет корабли прямо к гибели. Им остается только надеяться, что игра Силы снимет или ослабит этот барьер. Саймон стоял на носу рыбацкого корабля, всматриваясь в мертвый город и ожидая вспышки и грома невидимого барьера. Что произойдет раньше — они наткнутся на барьер или их атакует вражеский корабль? Ветер наполнял паруса, перегруженные корабли резали волны. Судно из гавани, у которого сохранилось достаточно оснастки, чтобы поймать ветер, двигалось поперек их курса, и длинная лента зеленых водорослей тянулась вслед за ним. На палубе этого корабля не было никаких признаков жизни. С одного из салкарских кораблей взметнулся шар, неторопливо поднялся он в воздух и обрушился на палубу блуждающего судна. Из проломленной палубы взметнулось пламя и начало жадно поглощать сухое дерево. Корабль, пылая, уплыл в океан. Саймон, охваченный боевым возбуждением, улыбнулся Корису. Он чувствовал, что они миновали первую опасность.

— Мы уже прошли ваш барьер?

— Да, если они не передвинули его ближе к берегу.

Корис положил подбородок на рукоять топора Вольта, осматривая то, что некогда было цветущим городом. Он тоже улыбался, как волк, показывающий свои клыки перед схваткой.

— Похоже, что на этот раз Сила сработала,— заметил он.— Теперь нора и нам приниматься за дело.

— Не нужно недооценивать врага. Мы миновали только первый его барьер, может быть, самый слабый.— Первоначальное радостно-оживленное состояние Саймона исчезло так же быстро, как и появилось. Вокруг него были мечи, щиты, самострелы. А в середине колдеровской столицы их ждало оружие, созданное наукой, на столетия опередившее этот мир: в любой момент можно было ждать неожиданностей. Они уже плыли по гавани, вынужденные отыскивать проходы между полуразрушенными кораблями, а в Сиппаре по-прежнему не было никаких признаков жизни. Угрожающая тишина мертвого города окружала воинов, уменьшая их рвение, ослабляя чувство триумфа, вызванное благополучным преодолением барьера.

Корис почувствовал это. Пробившись через толпу воинов, ожидающих высадки, он разыскал капитана корабля и велел добавить скорость. Но тот возразил, что капитан гвардии распоряжается на земле, а на море командует тот, кто лучше его знает: капитан корабля не желает столкнуться с одним из гнилых корпусов в гавани. Саймон внимательно смотрел на берег, вглядывался в пустые улицы. Он не мог сказать, что может произойти — воздушный налет самолетов, рукопашная на улицах мертвого города? Но оказалось, что труднее всего было встретиться с пустотой. Это было страшней встречи с армией рабов Колдера. Саймон не мог окончательно поверить в победу Силы: что-то в нем отказывалось верить в то, что, если он держал в руках маленькую фигурку с расплавленной головой, они смогут преодолеть то, что скрывается в Горме. Но вот они высадились. Никто не оказывал им сопротивления. Отряд салкаров сошел на берег. Он двинулся по пустым улицам, по которым несколько дней назад шел Саймон: проверяя закрытые двери, осматривая темные углы. Солдаты, как и он, не обнаружили ничего живого.

Они были уже близко от центра города, когда встретились с первым сопротивлением — не с воздуха, не от какого-то невидимого удара: враги появились с оружием в руках и сражались так, как в этом мире сражались люди многих и многих поколений. Неожиданно улицы заполнили солдаты, передвигающиеся быстро, но беззвучно. Враги не издавали воинственных криков, а двигались молча. Некоторые были в боевом облачении салкаров, другие одеты как карстенцы, Саймон увидел среди них несколько пернатых шлемов фальконеров. Нападали не просто опытные воины, неприятели не щадили своих жизней. Их первый удар напоминал удар танков по пехоте. Саймон стрелял, а Корис работал топором Вольта, пробивая дорогу через ряды врагов. Рабы Колдера были опытными воинами, но им недоставало сознательности, разума, чтобы перестроиться и лучше использовать свою многочисленность. Они только знали, что должны нападать, пока живы, с настойчивостью безумцев. Началась настоящая бойня, от которой даже ветераны-гвардейцы ощутили тошноту. Высоко взметнулся топор Вольта, больше не блестящий, а темный от крови, и гвардейцы двинулись вперед, оставляя позади улицу, больше не пустую, но по-прежнему безжизненную...

— Они посланы чтобы нас задержать,— крикнул Саймон.

— Я тоже так думаю. Чего еще ожидать? Смерть с воздуха, как в Салкаркине? — Корис с беспокойством взглянул на небо, на крыши домов.

Именно эти крыши подсказали Саймону план.

— Не думаю, чтобы мы могли проникнуть в крепость со стороны земли,— начал он и услышал смех капитана.

— Конечно. Но я знаю такие ходы туда, какие не знает ни один колдер. Ведь некогда это был мой остров.

— У меня тоже есть план,— сказал Саймон.— На кораблях достаточно веревок и абордажных крючьев. Пусть один отряд идет по крышам, пока вы отыщете свои проходы. Мы сомкнем челюсти над ними с двух сторон.

— Хорошо! — согласился Корис.— Отберите людей, но не больше двадцати.

Еще дважды на них нападали отряды живых мертвецов, и все больше и больше гвардейцев оставалось лежать на улице. Наконец, после того, как рабы Колдера были уничтожены, силы Эсткарпа разделились. Саймон и двадцать гвардейцев взломали дверь одного дома и, несмотря на густой трупный запах, выбрались на крышу. Память не изменила Саймону: в соседнем доме была проломлена крыша — след его приземления на самолете. Он стоял в стороне, пока моряки перебрасывали абордажные крюки через улицу. Солдаты привязали мечи, проверили прочность своих оружейных поясов и решительно посматривали на две тонкие линии, проведенные через пустоту. Саймон отобрал только тех, кто не боялся высоты. Но теперь, перед испытанием, у него было больше сомнений, чем надежд. Он шел первым, цепляясь за веревку и ощущая давление второй веревки. Ему казалось, что она не выдержит и оборвется. Но вот этот ужас кончился. Саймон отвязал от пояса третью веревку и обвязал ее вокруг одного из столбов, поддерживающих крышу ангара. Самолеты, которые он вывел из строя, стояли на местах, но открытые капоты и разбросанные инструменты свидетельствовали о том, что здесь шла работа. Почему они не успели подготовиться — это было загадкой. Саймон приказал четырем солдатам охранять крышу и веревочную дорогу, а остальным начать штурм крепости. Та же тишина, что окружала их в городе, господствовала и здесь. Они прошли по коридору, спустились по лестнице, миновали двери и слышали только биение собственных сердец. Неужели крепость покинута? Они шли в самое сердце слепого, закрытого здания, каждую минуту ожидая нападения одержимых. Свет становился ярче: в воздухе чувствовалось какое-то неуловимое изменение, которое говорило о том, что эти этажи покинуты. Наконец, отряд Саймона подошел к каменным ступеням, которые он так хорошо помнил. В конце лестницы начинается серое колдеровское покрытие стен. Саймон наклонился, прислушиваясь. Далеко внизу он услышал звук, гудение, такое же ритмичное, как и удары его сердца.